Рэдклифф - Стража чести
Глаза Блэр наполнились слезами, прежде, чем она смогла остановить их. Кэм издала стон и быстро заключила Блэр в объятия.
– Нет, – Ее губы прижались ко лбу Блэр, а пальцы нежно смахивали капающие слезы, – Я хотела сделать эту ночь особенной. Для того чтобы ты была счастлива, а не чтобы ты плакала.
– Я никогда не думала, что это возможно, – призналась Блэр, уткнувшись лицом в шею Кэм, – Но я на самом деле плачу, потому что я счастлива.
Кэм тихонько рассмеялась, – Не пугай меня так.
Блэр улыбнулась и положила лодонь на грудь Кэм, – Ты знала, что Бонита предложит нам остаться
на ночь?
– Нет. Но я удивлюсь, если она и моя мама не говорили об этом.
– Я не уверена, должно ли меня смущать то, что твоя мать устраивает нам свидания, – Блэр рассмеялась дрожащим голосом, осознавая, что не привыкла к тому, что так много людей заботятся о ней.
– Я думаю, что свидание – это просто дополнительное преимущество, – Кэм вытащила блузку из брюк Блэр и скользнула под нее рукой, лаская кончиками пальцев впадинку у основания позвоночника, – Боните явно понравилось общаться с тобой сегодня.
– Ммм, – нежная ласка усыпляла ее ум, но пробуждала ее плоть, – Я надеюсь на это. Это было удивительно для меня.
– Ты не против быть здесь, сегодня вечером? – Кэм увеличила расстояние между ними и начала расстегивать блузку Блэр.
Блэр расстегнула брюки Кэм и провела кончиками пальцев по центру живота возлюбленной, под рубашкой, – Я останусь с тобой где угодно, если мы сможем побыть наедине. Остаться здесь – это предел моих мечтаний.
– Это хорошо, – голос Кэм стал хриплым, когда она на ощупь расстегнула застежку бюстгальтера Блэр, – потому что мне страшно необходимо провести эту ночь с тобой.
– Тогда давай начнем, – Встретившись глазами с Кэм, она повлекла ее к кровати.
Паула Старк вытянула шею и оглядела огромную конструкцию. Освещенная на фоне ночного неба,
Эйфелева башня выглядела величественной и, действительно, очень и очень высокой, – Я где-то читала, что в ней 1665 ступеней до верхнего уровня.
– Это правда, – с умным видом согласилась Рене, – Но ты не сможешь дойти до верхнего уровня.
Только до второго. А потом на лифте, до последнего этажа. Так что не так уж и много шагов. – Ох, ясно. 1625 шагов. Это намного меньше, – голос Старк был на грани ужаса, – Если мы
поднимемся туда, мне понадобится машина скорой помощи, чтобы отвезти меня обратно в отель.
Рене засмеялась. Брось, пошли. Ты агент Секретной службы. К тому же я видела твое тело. Я знаю,
ты в отличной форме.
Даже в темноте Старк ощутила, что Рене увидела, как она покраснела, – Когда? – Когда что?
– Когда ты видела мое тело?
– Я видела тебя в тренажерном зале, – Рене подтолкнула Старк ближе к очереди в приемные кабинки,
позволив своим бедрам прижаться к бедрам Старк, – Кроме того, мои руки были на тебе. Я знаю насколько у тебя все в порядке с мышцами. Шаг Паулы дрогнул, а ее ноги превратились в желе. Она сглотнула так, что могла быть уверена, что это было слышно, – Ты не можешь говорить так, если хочешь, чтобы я забралась на сотни ступенек вверх.
– Мы можем увидеть весь Париж оттуда, – шепнула Рене. Она взяла руку Старк, и их пальцы переплелись так же естественно, словно они делали это, уже тысячи раз, – Я хочу запомнить две вещи о сегодняшней ночи: как смотрела на Париж с высоты Эйфелевой башни и как занималась с тобой любовью.
– О да, – шепнула Старк, ощущая возбуждение и изумление в своем теле, – Я сделаю это дважды,
если только ты захочешь.
– Я уверена, что ты смогла бы, – Рене проглотила комок в горле, – И именно поэтому я без ума от тебя.
– Если ты хочешь, чтобы мои ноги как следует поработали, для меня этого достаточно, чтобы влезть на вершину этой штуковины, – пожаловалась Старк, затаив дыхание, – так что перестань говорить мне такие вещи.
Рене засмеялась и прислонилась щекой к плечу Паулы, – Я не могу тебе ничего обещать.
Старк медленно раскачивала их сплетенные руки, глядя на улыбку Рене, в свете огней Эйфелевой башни, – Этого и не требуется.
– Мы можем вернуться в отель прямо сейчас. – Тихо сказала Рене, – Мне предельно тяжело держать свои руки далеко от тебя и я заставила тебя ждать, сама не знаю почему.
– Нет, – Старк поняла, что не было никаких причин торопиться, когда каждая секунда, которую они проводили вместе, разговаривая, гуляя, мягко касаясь друг друга – была волшебной, – Давай сначала увидем Париж с этой высоты. Давай все-таки сделаем это.
– О да, – Рене осторожно ускользнула от обещания в глазах Паулы, – Давай сделаем.
23:45, 16 августа 2001
Шатен, с голубыми глазами, американского происхождения, присоединился к трем мужчинам и одной женщине в квартире, на третьем этаже, на окраине Парижа. Все остальные, как и он сам, были одеты небрежно: в рубашки с распахнутыми воротниками и мятые брюки. Его служебное оружие было заправлено за пояс под пиджаком. Худая, белокурая женщина с острыми чертами лица, в
темных джинсах и синей рабочей рубашке держала свой Вектор Мини – автоматический пистолет, в
модной кобуре на правой стороне ее широкого кожаного пояса. Две Олимпийские штурмовые винтовки ПЦР-5 лежали на журнальном столике, перед потертым запятнанным диваном.
В комнате стоял спертый воздух, и вонь, от сигаретного дыма. Через открытую дверь справа,
которая вела туда, где должна была быть спальня, он видел бледное свечение компьютерных мониторов и прочих устройств связи. Прежде чем заговорить, он вынул небольшой черный квадрат,
размером с колоду карт, из кармана пиджака. Когда он нажал на кнопку питания, загорелся мигающий красный свет.
– Мы в безопасности, – нетерпеливо сказала женщина, – Вы думаете, что мы любители?
Молча, американец быстро и профессионально прошелся по комнате со сканером наблюдения.
Убрав его обратно в карман, он обратился к мужчине, с бородой и длинными волосами, собранными в хвост, который сидел на диване, невозмутимо глядя на него, – Нам пришлось прервать миссию сегодня днем. Преждевременный пресс-релиз создал неожиданные препятствия из-за огромного количества транспорта и журналистов на месте.
– Мы могли бы потерять наших людей, – критически заявил мужчина, – Почему приказ был отдан так поздно?
Вопрос был задан напряженным тоном, в нем очевидно была слышна критика.
