Рэдклифф - Стража чести
– Ох, – воскликнула Блэр, пытаясь сформулировать что-то хоть немного напоминающее предложение. Услышав богатый мелодичный смех женщины, она пришла в себя и протянула руку, -
мисс Понте, для меня честь познакомиться с вами. Я так люблю ваши работы.
– Пожалуйста, зови меня Бонита, – Она взяла одновременно за руки Кэм и Блэр, увлекая их в дом,
закрыв за собой дверь и входя в роскошно оборудованную гостиную.
Две Бургундских парчи, облицованные резьбой из красного дерева, стояли лицом друг к другу,
перед мраморным камином. Толстые ковры, выстеленные слоями, создавали буйство цвета. Над камином висела картина, в которой Блэр узнала одну из работ Марсии Касселс, матери Кэм – одной из ее любимых художниц, как и сегодняшняя, неожиданная хозяйка.
– Пожалуйста, располагайтесь, – Бонита указала жестом в сторону гостиной, – Я скоро вернусь. Я думаю, вы голодные.
– Я помогу тебе, – быстро сказала Кэм.
Бонита покачала головой со снисходительной улыбкой, – Нет, расслабься. Уверена, у вас обеих был
длинный день. – С этими словами она стремительно исчезла за шелковой перегородкой.
– Бонита Понте. Отлично, Кэм. Откуда ты ее знаешь? – Блэр все еще не могла поверить, что они были в доме одной из самых выдающихся художников экспрессионистов в мире. Она любила работы Понте и изучала ее стиль и технику во времена студенчества в Париже.
– Я знаю ее с детства. Она с моей матерью лучшие подруги, – Кэм приподняла плечо, – Я не была уверена, что она будет дома, когда мы будем здесь, но я рискнула и позвонила ей. К счастью, она вчера вернулась с серии выставок в Италии, – Кэм было трудно понять выражение лица Блэр. Она редко видела ее такой покоренной. – Все в порядке?
Блэр все еще едва могла говорить. Она не знала, что стало для нее бОльшим подарком -
возможность познакомиться с одним из своих идолов, или осознание того, что Кэм знала, как много это будет значить для нее. Со стянутым горлом, она прошептала: – Все потрясающе. Спасибо огромное.
Бонита вернулась с небольшой корзинкой, в которой лежала бутылка шампанского во льду,
стаканами и различными закусками.
– Я говорила с твоей мамой недавно, Кэмерон, – непринужденно сказала Бонита, передавая им фужеры с шампанским, – Она сказала, что ты была на одной из ее выставок недавно. Она была очень довольна.
– Боюсь, я пропустила их слишком много, но я пытаюсь наверстать.
Бонита беспечно пожала плечами, – Марсия понимает, насколько важна твоя работа и сколького она требует, – Она окинула Кэм нежным взглядом, – Ты отлично выглядишь. Ты…выздоровела?
Кэм покраснела, чувствуя себя неловко, при упоминании о ее, почти смертельном огнестрельном ранении, которое она получила, чуть меньше года назад.
– Я в полном порядке.
– Хорошо, – быстро сказала Бонита. Затем она повернулась к Блэр, – Насколько я знаю, у тебя скоро выставка.
Блэр смущенно кивнула, – Просто небольшой показ. – Расскажи мне об этом.
Кэм откинулась назад, согнула одну ногу в колене и, потягивая шампанское, слушала разговор двух
художниц. Несмотря на то, что она быстро потерялась, когда тема углубилась в аспекты писательской деятельности, ритма, тональности, изменения в масштабах и размерах, перспективу -
все же, ход разговора был расслабляющим.
Теория, и даже, практика живописи не были ей чужды, но ту страсть, что разделяли эти две женщины, по-настоящему мог испытать только художник. Однако видеть такой безудержный восторг на лице Блэр, для Кэмерон было достаточно, чтобы почувствовать себя более чем удовлетворенной. Около одиннадцати, Бонита потянулась, с мелодичным вздохом, – Я не могу припомнить, когда еще у меня был такой чудесный вечер. Похоже, я теряю страсть к путешествиям, -
сказала она, переводя взгляд от Кэм к Блэр, – вечер, в такой хорошей компании. Я так рада, что вы обе пришли.
– Все было волшебно, – ответила Блэр.
– Ты хочешь посмотреть студию? – Спросила Бонита.
Глаза Блэр загорелись, – О, да.
Довольная, Бонита поднялась и протянула ей руку, – Пойдем со мной, и ты конечно тоже, Кэмерон.
После краткой экскурсии и дальнейшей оживленной беседы, Бонита сказала: – Мне было бы очень приятно, если бы вы, двое, смогли остаться на ночь. Некоторые из этих полотен невозможно правильно оценить, без дневного света, – Она взглянула на Блэр, – Есть несколько, которые должны понравиться тебе.
– Если только мы не навязываемся, – Блэр посмотрела на Кэм, которая кивнула в знак согласия, – Я бы с удовольствием.
– Превосходно! – Бонита обняла обеих женщин руками за талии и повела их обратно через холл, к гостевой комнате, в дальнем конце, – Сюда. Всё что вам может понадобиться есть в шкафчиках в ванной. Она вернулась к двери, – И если вы меня извините, я удаляюсь. Я до сих пор не пришла в себя, после последней поездки.
– Спасибо, Бонита.
Да, – повторила Блэр, – Спасибо большое.
– О, вам не за что благодарить меня. Увидимся утром, – Она улыбнулась им на прощание, – Не вставайте рано. Во всяком случае, я точно не встану. Но если, все же, вы сделаете это, надеюсь, вы справитесь насчет кофе.
Когда они остались одни, Блэр взглянула на Кэм, с очень редким для нее выражением лица.
Созерцательным, изучающим и почти неопределенным.
– Что? – спросила Кэм, начав нервничать, – Ты не хорошо провела время?
– Неет, я фантастически провела время, – Блэр прислонилась к дверному проему в ванной, прямо напротив своей возлюбленной, – Я не понимаю, что это значит для тебя.
– Что?
Блэр нахмурилась, подыскивая слова, чтобы выразить то, что было у нее в голове, – Для меня. Для нас.
Кэм моргнула, – Ты не знаешь?
Блэр потрясла головой, – Нет, – сказала она медленно и тихо, – Я так мало могу дать тебе. Ты привела меня сюда сегодня вечером, потому что знала, что это сделает меня счастливой. И
сделало…просто дико счастливой. Ты знаешь что сделать, чтобы заставить меня чувствовать себя
такой…любимой. – Она вздохнула и покачала головой. – А я даже не знаю с чего начать, чтобы дать тебе хоть что-то… Блэр, – прошептала Кэм глубоким голосом, нежно глядя на нее, – Тебе не надо ничего мне давать.
Только ты…только тебя. Я счастлива, потому что люблю тебя.
