Линда Симмонс - Свадебный наряд
– Третий этаж, пошли, – скомандовала она, ткнув пальцем в схему.
У лифта ждала небольшая кучка людей: широко и загадочно улыбающийся мужчина с букетом ромашек в розовой фольге, две женщины средних лет в юбках для гольфа и солнцезащитных козырьках, у обеих были удрученные, бледные как полотно лица. Несколько поодаль стоял, прислонившись к стене, подросток, который всеми силами пытался скрыть свое волнение.
Крепко сжимая теплую руку Рейчел, Марк молча наблюдал за бегущими цифрами над дверью лифта. Только бы с Джулией и ребенком все было в порядке!
Лифт остановился на третьем этаже. С плаката на стене им махал лапой бурый медвежонок. Виновато улыбаясь, первым из лифта выскочил мужчина с цветами, женщины и подросток поехали дальше.
Пока Рейчел наводила справки, Марк наблюдал, как мужчина с цветами прошел по коридору и остановился у детской. Едва касаясь толстыми пальцами стекла, он с нежностью любовался своим только что родившимся ребенком, которого держала на руках медсестра.
Марк знал о младенцах только то, что ему пришлось снимать для своих репортажей. Рождение под минометным обстрелом в Боснии, пожарник в Ирландии, со слезами и словами молитвы надевающий на лицо младенца кислородную маску.
Марк был лишь свидетелем всех этих событий. Когда на камере загорался красный огонек, все, что происходило, оказывалось по другую сторону объектива, превращаясь в очередной репортаж. Но сейчас ничто не отделяло его от происходящего, ему не за чем было спрятаться. И, не в состоянии отвести глаз, он наблюдал за мужчиной, с любопытством и в то же время со страхом думая о Джулии.
– Рейчел, Марк.
Обернувшись, Марк увидел спешащего к ним Гарри. Его плечи опустились ниже, чем обычно, лицо бледное, потерянное. Сейчас его нисколько не интересовало, почему Марк и Рейчел здесь вместе, все мысли его были только о Джулии.
– Спасибо, что пришли.
– А как же иначе. – Марк крепко обнял его. – Мои родители здесь?
– Они разругались в холле, так как не могли решить, кто пойдет первым, и моим родителям пришлось развезти их по отелям. В разных машинах, разумеется.
Марк понимающе кивнул.
– А где сейчас Джулия? – мягко спросила Рейчел.
Она все еще стояла поодаль, как бы исключая себя из их круга. Марк взял ее за руку и придвинул поближе.
– У нее сейчас врачи, но меня не пускают. – У Гарри вырвался сдавленный смешок. – В такие моменты, надо полагать, от обезумевших мужей мало толку.
– Что они говорят? – спросил Марк, и Рейчел снова попыталась отступить назад, но он обнял ее за талию и, слегка касаясь пальцами бедра, привлек к себе.
Рейчел вопросительно посмотрела на Марка, но он даже не повернулся, а лишь прижав ее немного сильнее, дал понять, что хочет, чтобы она осталась.
– Только то, что у неё слишком высокое давление. Они пытаются задержать роды, дать им с ребенком немного побольше времени, но одному Богу известно, как все сложится. – Гарри запнулся и закрыл глаза. – Мне не следовало настаивать на свадьбе. Я знал, что она боится, но продолжал упорствовать, желая доказать ей, что у нас все получится, что мы другие. – Он открыл глаза и сделал несколько шагов к ее двери. – Если с ней или с ребенком что-нибудь случится…
– С ними все будет в порядке, – успокаивал его Марк, скрывая собственную тревогу. – Она слишком упряма.
Слабая улыбка тронула губы Гарри.
– Ты прав.
– Мистер Дерозье!
Все трое повернулись.
– Ваша жена рожает, вы ей нужны. – Сестра упреждающе подняла руку, когда все трое направились к двери. – Только вы. Вашим друзьям придется подождать в комнате отдыха.
– Я пойму, если вы захотите уйти.
– Мы будем здесь, – заверил его Марк, за что улыбнувшийся Гарри похлопал его по больному плечу.
Комната отдыха представляла собой залитый солнцем уголок. Здесь стояли кожаный диван, ряд деревянных стульев и низкий столик, заваленный старыми журналами и рекламными проспектами. У окна стояли гордые бабушка и дедушка. Они фотографировали улыбающихся родственников и молодую женщину, которая сидела на диване. Женщина держала на руках ребенка, с умилением наблюдая, как он сжимает и разжимает свои ладошки вокруг ее пальца.
– Больше всего мне в детях нравится то, – прошептала Рейчел, – что их нельзя заставить расти быстрее.
– Как, впрочем, и замедлить их рост, – пробормотал Марк.
Не в силах спокойно стоять на месте, он направился к столику и наугад раскрыл один из журналов, но не смог прочитать ни строчки. Бросив журнал на место, Марк начал ходить взад и вперед по комнате.
Гордые бабушка с дедушкой уже включили Рейчел в свою компанию, выливая на нее потоки эмоций, рассказов, протягивая ей один за другим моментальные снимки, чтобы она ничего не пропустила. Их первый внук. Почти десять фунтов веса. Полная головка волос, только вот жаль, уши он взял от отца.
Вся эта суета невероятно раздражала Марка. Рейчел же, напротив, казалась весьма заинтересованной. В ее смехе не было и капли притворства. Она просто радовалась вместе с ними, так же как она разделяла радость и со своими клиентками, когда те приходили к ней в мастерскую.
И все же время от времени она оглядывалась на Марка и, поймав его взгляд, улыбалась, словно говоря: «Все будет в порядке».
Не в состоянии больше ждать, Марк протиснулся сквозь толпу счастливых родственников и, бросив: «Я скоро вернусь», – исчез за дверью.
В холле стояла спасительная тишина, но медсестры на месте не было. Марк ударил кулаком по стойке.
– Ты очень привязан к ней, да?
Ее голос, словно легкий шелк, коснулся его, и Марк не столько услышал, сколько почувствовал его.
Он пожал плечами и направился в другой конец комнаты. Рейчел последовала за ним.
– Если родители ведут себя как дети, то детям приходится учиться заботиться друг о друге.
Остановившись у окна, Марк уставился на серую крышу напротив. Он вспомнил, как однажды они с Джулией сидели на другой крыше и слушали крики и ругань родителей в комнате внизу, надеясь, что кто-нибудь из них заметит отсутствие детей.
Марк повернулся спиной к окну.
– Но иногда и дети могут превратить жизнь своих родителей в сущий ад.
– Например, повиснув головой вниз, чтобы снять нору енотов? – Заметив его удивление, Рейчел пожала плечами. – Вчера Джулия мне немного рассказала о тебе. – Марк поднял бровь, и она рассмеялась. – Ну хорошо, достаточно много, но это было в первый и последний раз.
– Ей всегда нравилась эта задумка, наверное, потому, что идея принадлежала ей.
– А я было подумала о тебе как о герое.
– Я действительно хотел спасти енотов, вовлечь же в эту историю мать решила Джулия, – улыбнулся он. – Уже тогда она была прекрасной актрисой. Мама въехала на стоянку под мостом как раз в тот момент, когда я свесился с парапета. О ее крике до сих пор ходят легенды на Ки-Уэст.
