Сьюзен Льюис - Летнее безумие
— Прости, Розалинд, — проговорила она сдавленным голосом, — будь это кто-то другой, но ты! О, нет, такого я никому не желаю. Вот что приходится переносить тем, кто стали моими друзьями. Да, я виновата не меньше его, но скажи, что можно сделать? На него же не подашь в суд, его семья так влиятельна…
— Ш-ш-ш! — Розалинд испугалась, что они привлекут к себе внимание. — Ты не виновата, Консуэла, тебе не следует себя винить, я знаю, на что он тебя обрек…
— Он не хочет, чтобы у меня были друзья, — Консуэлу душили слезы, и голос ее был едва слышен. — Сплетни, которые он распространяет обо мне… Я знаю, что он говорит, это я пережила бы, но как вынести то, что он делает с теми, кто дорог мне?
— Он и раньше такое устраивал? — спросила она.
Консуэла кивнула.
— Как бы я хотела сказать, что это не так, но он и раньше монтировал такие видеофильмы и… — ее голос так задрожал, что она замолчала. — И… он богат, Розалинд, богаче, чем мы с тобой вместе. Ему не нужны деньги, он делает это ради забавы. Помнишь Диану и Уильяма Фитцблай? Это Джейк развел их, разбил их семью, разрушил их жизнь. Он установил в бане камеру, смонтировал свою пленку с настоящим порнофильмом, а потом разослал копии коллегам и клиентам Уильяма и даже его детям. Диана не делала и половины того, что было на пленке. Монтажные трюки выглядели так правдоподобно и ужасно… Розалинд, он собирается одурачить Питера… — Консуэла умолкла, уже не владея собой.
— И Питер умрет с мыслью, что хуже меня никого нет, — продолжила Розалинд, все тем же невидящим взглядом глядя на море. — О Боже, Консуэла, что же мне делать? Как я посмотрю ему в глаза?
— Расскажи ему правду, — вздохнула Консуэла. — Объясни, зачем ты приходила в баню, скажи про гнусные монтажные трюки Джейка.
— А они действительно ужасны? — глаза Розалинд расширились.
— Это грязный мерзкий разврат.
Розалинд глотнула вина, и, хотя это был первый бокал, у нее в голове помутилось от страха: что же сделает Джейк Мэлори с ее обожаемым мужем? Такого мягкого и доброго человека, как Питер, нельзя так унижать, так разрывать ему сердце. Дни Питера и без того сочтены, так почему же Джейк не дает ему умереть спокойно, сохранив достоинство и любовь к жене? Зачем он хочет опозорить его, показав ему, что Розалинд ведет себя, как последняя шлюха, а может, и хуже. Розалинд вспомнила, с каким трудом она завоевала расположение детей Питера. Что они подумают теперь? Неужели Джейк им тоже покажет пленку?
Она взглянула на Консуэлу.
— Нам придется пойти в полицию.
Консуэла покачала головой.
— Это бесполезно. Помнишь, как однажды его арестовали? Обвинение было более серьезным, чем вымогательство, но Джейка отпустили и, что бы ни было, отпустят снова. Влияние его отца простирается далеко за пределы Соединенных Штатов, а может, здесь оно еще сильнее, чем там.
Розалинд поднесла ко рту дрожащую руку.
— Боже мой! Чем же все это кончится?
— Хотела бы я знать, — задумчиво сказала Консуэла. — Так или иначе, сейчас тебе следует позаботиться о себе. Подари Питеру в его последние дни как можно больше счастья. Пусть он, если хочет, позвонит мне, — может, это как-то облегчит ему жизнь. Я буду рядом с тобой и сделаю все, что в моих силах, для вас обоих… он не изменит своего завещания. Уверена, что не изменит, он слишком любит тебя. Понимаю, что сейчас это для тебя не главное, тебе не нужны деньги, но учти, пойдут разговоры, что он изменил свое завещание из-за видеопленки. Ведь то же самое случилось со мной, я опозорена и не могу вернуться на родину. Конечно, он оставил мне дом и деньги на его содержание, но все остальное он у меня отнял, а хуже всего то, что я безвозвратно потеряла мою любимую Аргентину.
Глядя на красивое печальное лицо Консуэлы, Розалинд только сейчас осознала всю глубину ее страданий. Розалинд знала о ней гораздо больше других, но и ей не было известно, что произошло после смерти Кармело Сантини. Консуэла не могла заставить себя говорить об этом, но теперь Розалинд незачем было спрашивать ее, с какой целью она завела эту баню. У нее не оставалось сомнений, что это Джейк заставил ее.
— А как ты поступишь теперь с этими девушками? — спросила Розалинд, взглянув на часы. — Они же вот-вот придут, что ты им скажешь?
Консуэла вздрогнула.
— Не знаю, — сказала она, — я все время убеждаю себя, что они молоды и легко переживут это. Впрочем, одна из них, Дэнни, уже увлеклась им, возможно, не слишком серьезно, но беда в том, что, если этой молодежи что-то запрещаешь, их тянет к этому как магнитом. Ты знакома с матерью Дэнни, Сюзанной Спенсер?
— Да-да, знакома.
— Если с девочкой что-то случится, она не переживет этого.
— Конечно, — рассеянно пробормотала Розалинд. Не то, чтобы она не сочувствовала девушке, сейчас ее слишком поглощали собственные дела.
Консуэла слабо улыбнулась.
— Дорогая, давай не думать, что может случиться с другими, когда такая чудовищная вещь уже произошла с тобой.
Сердце Розалинд болезненно сжалось при мысли о том, что чувствует сейчас ее муж.
— Консуэла, — тихо проговорила она, — ты не обидишься…
— Нет, конечно нет, — кивнула Консуэла, угадав мысли подруги. — Ты очень нужна ему сейчас, позвони, когда сможешь.
Уже поднимаясь из-за стола, Розалинд вдруг подумала, что она не может оставить Консуэлу такой подавленной. Она разрывалась между нею и Питером, но Питер умирал.
— Я всегда буду с тобой, Консуэла, — проникновенно сказала Розалинд, — ты веришь, правда?
— Я не стою этого, — печально улыбнулась Консуэла, — но верю тебе.
Не прошло и нескольких минут, как атмосфера за столом разительно изменилась, что Консуэла едва успела опомниться. Ее рассмешил бурный восторг Луизы, потрясенной роскошью отеля. Луиза и Дэнни были так веселы, что, сами о том не подозревая, благотворно подействовали на Консуэлу. Все то и дело поглядывали на хорошеньких девушек, но особое внимание привлекала к себе Дэнни, просто сияющая красотой. Консуэла решила не заговаривать с ней сегодня о Джейке.
— Кстати, — начала Дэнни, — мы только что видели Розалинд Кармичел, она выглядела совершенно ужасно и так торопилась, что чуть не наехала на нас.
— Боюсь, Розалинд всегда спешит, — сказала Консуэла. — А где же Сара? Я думала, и она придет.
— Сара обосновалась в темной комнате, отсняв здесь сотни метров пленки. Так что она по меньшей мере на неделю пропала для общества.
Консуэла заинтересовалась.
— А что она снимает?
— Да все, что движется, — усмехнулась Дэнни и обвела взглядом террасу. — А уж нас в первую очередь. Стоит к ней приблизиться — она уже тут как тут с камерой.
