Иосиф Гольман - Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи
Разумеется, ни Анна, ни Виктор не побоялись бы вступить в открытый бой за своего сына.
Но в том-то и дело, что открытого боя не предвиделось.
Усилиями участкового мальчишку поставили на спецучет. В строку шла даже сигарета на танцах в клубе – висит же плакат «Курить запрещено».
Но, главное, при любых криминальных проявлениях в окрестных деревнях майор немедленно «профилактировал» тезку. Пропал велосипед – Лешку конвоируют в кабинет участкового, допрашивать. Побили стекла в клубе – руки за спину и вперед. Что, тебя не было в деревне? Уезжал с родителями? Значит, разберемся и отпустим.
И отпускали. Иногда даже раньше, чем Анна узнавала об очередном задержании. На память в быстро пухнувшем деле оставался протокол допроса в качестве подозреваемого. Доказывать, разумеется, ничего не удавалось, но известно же – дыма без огня не бывает.
Майор теперь имел свой кабинет в Любине. Однако, случись что в родной деревне, невзирая на ухабы и погоду, немедленно прибывал в Заречье, где начинал поиски преступного элемента. Естественно, с Лешки Куницына.
Анна снова ходила к участковому, просила, умоляла даже, отступиться от ее ребенка. Ведь в самом деле сделаешь его злодеем!
Майор ухмыльнулся и повторил свое предложение десятилетней давности. Мол, жену свою все равно никогда не любил. А так – достойное завершение мечты всей его жизни.
Анна даже задумалась на мгновение. Пять минут позора – и конец наваждению, черной птицей витающему над ее счастливой семьей.
Но мгновения хватило, чтобы отказаться. Свой позор ради сына она бы вытерпела. Здесь же получалось, как ни крути, позор Витькин. А он этого никак своей жизнью не заслужил.
Расстались вроде бы спокойно, но обозначив позиции. Майор сказал, что никаких ее писем ни в какие инстанции не боится. Во-первых, юный Куницын грешки имеет реальные, не зря на спецучете с малых лет. Во-вторых, все равно он уже достиг пика карьеры. Без вуза дальше не поднимется ни по должности, ни по званию. Да и подниматься не хочется. Здесь он и так – бог и царь, куда подниматься-то? Так что как в свое время сказал, так и будет. На то он бог и царь, пусть даже в масштабах отдельно взятой деревни.
Анна в ответ сказала, что если выпадет ее Лешке черная судьба, то она лично прострелит майору голову, ее слово твердое, как и рука. Он знает.
Он согласно кивнул головой.
Пусть так.
Он смерти не боится. Но и вины за собой не чувствует. Разве участковый подбивал маленького тезку ружья воровать? Судьба!
Еще пуще берегли близкие быстро подрастающего Алексея Викторовича. Как наследника царского.
И еще пуще лютовал майор. Не совсем уж на чистом месте, кстати. Перевернулся как-то на шоссейке «КамАЗ» с пиловочником. Вся деревня участвовала в празднике бесплатных покупок. Лешка и взял-то себе десяток досок, гаражик склепать для мотоцикла. Анна увидела, сама отнесла назад, на себе. Но участковый, по рассказам очевидцев, уже успел занести подростка в свой черный гроссбух.
То же и с мотоциклом. Мопедом даже, прав на который никто не требует. Так умудрился оштрафовать за нарушение ПДД! Это в деревне-то! Да, выехал на трассу, объехал двести метров весенней грязи. Мелочь? Для всех – да. Но не для спецучетного подростка.
Если раньше Лешка не понимал своей участи, да и боялся огромного дядю Алешу, то теперь все чаще в его небогатырской груди – статью пошел в папу – поднималась волна ненависти против этой толстой твари, отравлявшей не только его жизнь, но и жизнь любимых родителей.
Анна, как могла, его ненависть гасила.
Напоминала о действительных подвигах их мучителя. И о реальной истории с ружьями. Да хоть тот же эпизод с трассой. Нельзя несовершеннолетнему на мопеде на трассу, есть такой пункт в правилах движения. Нравится Лешке или нет, а пункт такой есть.
– Но все же ездят! – восклицал сын.
– Ты – не все! – объясняла мать. А почему «не все» – объяснить не получалось.
Постепенно Лешка возмужал.
Подлая деятельность участкового слегка притихла. И хотя личное дело юноши по объемам было как у закоренелого рецидивиста, но примерно с год никаких притеснений не было.
Анна и Виктор решили, что наконец-то кошмар закончен. Но он только начинался.
Сначала от сельсовета внаглую, днем, украли велосипед председателя.
Шел дождь, очевидцев не было. Однако бабки, вечно дежурившие либо на завалинках, либо, при плохой погоде, у окон, сказали, что пацан был невысок, худощав и угнал велик в сторону березовой рощи. Лица никто с такого расстояния, да в дождь, не разглядел.
Этих показаний оказалось достаточно, чтобы приехавший из Любино Алексей Васильевич снова задержал Лешку.
Виктор был в райцентре, но Анна – дома, стояла, сцепив зубы, а сделать ничего не могла: все было законно, пацану шестнадцать исполнилось.
– Помнишь, что я сказала? – прошептала Алешке напоследок Анна.
– Помню, – рассмеялся участковый.
А сын ее, Леша, сказал ей на прощание спокойно:
– Мама, не лезь. Я сам разберусь.
По деревне опять провел, как бандита: с руками за спину.
Впрочем, местные жители давно привыкли к конвоируемому Леше Куницыну.
Продержал майор его в кабинете до вечера. Снова брал объяснения, протоколировал показания свидетелей о худощавом, совсем молодом злоумышленнике. И все время улыбался. Несмотря на юридическую несостоятельность, вся эта доказательная муть была тем не менее косвенным свидетельством вины Алексея Викторовича Куницына. Да, пять процентов вероятности в каждом эпизоде. Зато эпизодов до черта.
Леша вернулся домой злой и молчаливый.
Если раньше он плакал и искал защиты у родителей, то сейчас требовал их полного неучастия. Это его дело, и он сам с ним разберется. К счастью, никаких криминальных разборок не предвиделось. Характером Леша был в папу – спокойный, добрый, работящий. Но и такой же упертый, когда речь шла о семейных ценностях.
Мама, как могла, успокаивала парня, однако, похоже, в данной ситуации он был спокойнее ее.
Вернувшийся отец тоже имел замыслы. Впрочем, Анна, пользуясь своим безграничным влиянием, держала мужа под контролем.
Следующий эпизод случился через полтора года. Анна официально купила в колхозе три тонны навоза, а привезли явно больше. При разгрузке на участке был, по злосчастному совпадению, все тот же Лешка. Почему так вышло? Так кто ж его, навоз-то, взвешивает? Да и не вилами цепляли, автопогрузчиком.
Большого скандала не вышло, по требованию председателя сельсовета и нового колхозного начальника. Ни тому, ни другому скандал с лишней полутонной навоза был ни к чему. Участковый и не настаивал, жизнь долгая, эпизодов еще случится много.
