Мой страшный главный врач (СИ) - Орех Софья

Подъезжая к шлагбауму, вспомнил вдруг про медсестру Михееву. Что-то я не видел её в эти дни. Хотя суточные дежурства — это суточные дежурства, два дня отдыха после такого дежурства не просто так положены. Помню себя, когда приходилось сутками стоять за операционным столом. Спишь потом сутки как подкошенный.

Поднимаюсь по ступенькам клиники, здороваюсь со всеми сотрудниками, встречающимися по дороге.

У лифта меня, как всегда, встречает улыбающийся начмед Муранов. Как он ухитряется это делать⁈ Караулит у окна? Скорее всего охранник с проходной докладывает.

— Лев Романович, здравствуйте! Всё хорошо?

— У меня — да, а в клинике как дела? — я пожимаю его протянутую руку.

— Тоже всё хорошо. Оперативку провёл, ЦУ раздал.

Мы заходим с ним в лифт и в этот момент забегает, как и в прошлый раз медсестра Михеева с какими-то белыми коробками в руках.

Завидев нас, она машинально кидает нам общее: — «Здравствуйте!» и, опустив голову, быстро поправляет на шее белый, воздушный шарфик. Щёки её заливает румянец, крылья носа начинают трепетать.

— А-а, Михеева, как дела в отделении? — чуть фальшивит Григорий Иванович.

— Спасибо, у нас всё хорошо, — едва слышно бормочет Михеева, не поднимая головы.

В это время мы доезжаем до четвёртого этажа, медсестра неловко поворачивается к нам спиной. И как только дверцы лифта распахиваются, пулей вылетает из него. Да, я не ошибся и увидел достаточно для того, чтобы переговорить с Мурановым наедине в его кабинете:

— Григорий Иванович, давайте вначале зайдём к вам в кабинет. Есть разговор, — сухо бросаю я начмеду и направляюсь к его кабинету.

— Да-да, конечно! — озадаченный моим предложением начмед, нервничая достаёт из кармана халата ключ и чуть суетливо открывает дверь. — Прошу, Лев Романович! А что за разговор?

— Дверь закройте на ключ. У меня разговор без свидетелей, — я прохожу в кабинет и сажусь на его рабочее место.

— Конечно-конечно, — продолжает суетиться ошарашенный моим поведением начмед. Он осторожно закрывает дверь на ключ, проходит к рабочему столу и присаживается на стул, стоящий сбоку от стола: — Я весь во внимании, Лев Романович.

— Сразу предупреждаю что вопрос задаю не праздного любопытства, — я кладу руки на стол и, глядя в упор в глаза начмеда, негромко спрашиваю: — Какие у вас отношения с медсестрой Михеевой?

— Что вы, Лев Романович⁈ Никаких, разумеется! — подскакивает на месте начмед и, картинно заломав руки, повторяет: — Нет, нет, никаких кроме деловых! В смысле — рабочих!

— Григорий Иванович, не нужно делать из меня дурака, — негромко произношу я. — Я не слепой и прекрасно вижу, что между вами что-то есть. Если вы сейчас не скажете мне правду, то завтра же вас здесь не будет. Я не могу доверять людям, которые мне лгут даже в таких вещах.

Начмед бледнеет, как-то съёживается, но молчит.

— Ну, как хотите, Григорий Иванович. Пишите заявление по собственному, — огорчённо произношу я и встаю из-за стола.

— Подождите, Лев Романович, — неожиданно, не поднимая головы, глухо произносит начмед: — Простите, что попытался сказать вам неправду. Просто неловко признаваться в таких вещах. Я — человек семейный и мне лишняя огласка ни к чему… Да, у меня с Михеевой эти… отношения…

В этот момент у меня что-то ёкает в области сердца. Конечно, была слабая надежда, что это не так. Но раз он сам сейчас признался…

— Практикуете садо-мазо? — обыденным голосом спрашиваю я и вновь сажусь на кресло.

— Садо-мазо⁈ — начмед поднимает на меня изумлённый взгляд. — С чего вы взяли? Нет, у нас просто так, по-быстрому…

«Как кролики по-быстрому», — почему-то подумал я и попытался представить их вместе, делающими это по-быстрому. Представить не удалось, а потому я вслух поясняю: — А с того, Григорий Иванович, что и на лице, и на шее, и на груди Михеевой я сейчас в лифте увидел следы относительно свежих побоев.

— Не может быть! — восклицает Муранов и, вскочив со своего места, начинает бегать по кабинету: — Понимаете, Лев Романович, у нас с ней это бывает очень редко и в последний раз было, наверное, где-то с месяц назад. И я сегодня, естественно, ничего не заметил. И это не я, Лев Романович! Могу покляться чем хотите!

Вот сейчас он сказал правду. Правду о том, что это не он избил медсестру Михееву.

— Вы знаете, кто у неё муж?

— Ну, я слышал, что он у неё по дипломатической части, вроде, — растерянно смотрит на меня Муранов и пожимает плечами: — Я же говорю, что мы с ней… ну, так, иногда… особо ничего не рассказываем друг другу…

— Он мог так избить её?

— Чёрт его знает! Говорят, что он сам красив как модель и ещё тот ходок, — бормочет вконец растерявшийся начмед. Что-то мне подсказывает, что Григорий Иванович не до конца со мною честен. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

— Я не хочу, чтобы наши медсёстры приходили на работу избитые. Надо подумать, как справится с этим, — размышляя вслух, я поднимаюсь со своего места и направляюсь на выход.

— Да никак с этим не справится, Лев Романович, — неожиданно оживляется начмед. — Домашнее насилие, к сожалению, в нашей стране трудно доказать и трудно за это наказать. Тем более, что сами женщины стесняются и скрывают это. Та же Михеева… Она же не пришла ко мне, к вам с просьбой о помощи. Уверен, что и на работу к мужу она не пойдёт, если это он сделал.

Я поворачиваю ключ в замке, смотрю на начмеда и, молча, выхожу за дверь.

Направляюсь в сторону приёмной. Там, помимо заменяющей секретаршу Дины Наумовны, я вижу мужчину и женщину за пятьдесят, очень прилично одетых и вкусно пахнувших дорогим парфюмом.

— Здравствуйте, Лев Романович,. — вскакивает со своего места радостно улыбающаяся Дина Наумовна: — Вот господа к вам по серьёзному делу. Они записывались на понедельник, но не смогут. Поэтому очень просят принять сейчас.

— Да, Лев Романович, пожалуйста, примите нас сейчас. Очень прошу вас, — хорошо поставленным, мелодичным голосом просит женщина. Лицо её мне кажется смутно знакомым, но голоса её я никогда не слышал. Мужчина встаёт рядом с ней и с достоинством протягивает мне руку: — Феликс Янович.

Я пожимаю ему руку в ответ: — Лев Романович. Проходите, пожалуйста. Дина Наумовна, кофе нам сделайте.

— О-о, это необязательно, — улыбается женщина, присаживаясь на стул, который ей вежливо пододвигает её спутник. Он остаётся стоять рядом с ней.

Где-то я её точно видел, но где⁈

Я быстро скидываю с себя куртку в комнате отдыха и, пройдя в кабинет, подхожу к своему столу, присаживаюсь в кресло: — Внимательно слушаю вас.

В этот момент Дина Наумовна быстро и ловко заносит на подносе кофе и аккуратно ставит блюдца с чашечками перед нами. Затем она быстро удаляется, деликатно прикрывая за собой дверь.

— Вы, наверное, не узнали меня, Лев Романович, — чуть смущённо улыбается женщина. — Я та самая пациентка из реанимации, к которой вы подошли и спросили — нужно ли что-нибудь. И дали мне блокнот, чтобы я написала, что мне нужно. Я тогда была на ИВЛ и не могла разговаривать.

— Неужели⁈ — восклицаю я. — Никогда бы не признал вас на улице или где-то в другом месте.

— Разумеется, — кивает она. — Я бы и сама себя не узнала в тот момент. Я… мы… — она оглядывается на стоящего рядом мужчину. Тот понимающе кивает ей и уверенным голосом произносит: — Лев Романович, я и моя супруга от всего сердца хотим поблагодарить вас за ваше человеческое отношение к пациентам.

— Да, что вы… — начинаю было я, но мужчина останавливает меня: — Погодите, Лев Романович, дайте договорить. К сожалению, в наше время всё больше становится случайных людей в вашей и моей профессии. Отсюда и непрофессионализм, и скотское отношение к людям, и своим обязанностям. Моя жена попала в вашу клинику по «скорой» уже в бессознательном состоянии. Я, к сожалению, в это время был за границей и не мог никак повлиять на ситуацию. А она, с её слов, когда пришла в себя, уже была на ИВЛ и никак не могла сообщить ни врачам, ни медсёстрам, не тем более мне, что может сама дышать и аппарат ИВЛ ей только затрудняет дыхание. И тут в отделении появились вы и тут же всё изменилось. Оказывается, те же врачи и те же медсёстры могут, когда захотят оставаться людьми и профессионалами своего дела. И здесь очень многое зависит от руководителя. Скрывать не стану, я поинтересовался вашей биографией и очень рад, что именно вы теперь стоите во главе данного учреждения. Теперь я точно знаю, куда мне нужно будет обратиться в случае необходимости и я буду рекомендовать вашу клинику всем, кому посчитаю нужным.