Мой страшный главный врач (СИ) - Орех Софья
— Только не говорите этой тупой, банальной фразы, что, если бьёт — значит любит, — я сделала ещё один глоток терпкого напитка.
— Хорошо, не буду, — неожиданно она соглашается со мной и вскинув голову, глядя в упор, спросила: — Значит ты уверена, что этот ваш новый главврач любит тебя⁈
Теперь я поперхнулась, но, откашлявшись, уверенно заявила: — Да, он любит меня!
И смело посмотрела в глаза Ольги Матвеевны. На миг в её глазах мелькнула растерянность, но она тут же взяла себя в руки: — Докажи мне, что это Лев Романович, действительно тебя любит и тогда я прикажу сыну оставить тебя в покое.
Да, ладно!! Вот такого я никак не ожидала услышать от Ольги Матвеевны.
— Как вы себе это представляете? — осторожно спросила я, сильно озадаченная её таким поведением. Похоже, что она готовит мне какую-то подставу.
— Очень даже просто! Раз ты так уверенно об этом заявляешь, значит у вас уже всё решено. Просто пригласи меня на встречу с ним… можно где-нибудь в кафе и пусть он сам скажет мне об этом. Любящий человек не сможет отказать любимой женщине в такой малости. На этом, Влада, пока всё! Мне пора. Жду твоего приглашения и до этого момента пока не буду предпринимать никаких мер, — Ольга Матвеевна резко поднялась с места и прошла в коридор, не глядя на меня.
Я пошла вслед за ней. Вино сыграло со мной плохую шутку и мысли мои путались. Хотя на душе уже было легче от того, что вся правда выплыла наружу и теперь от них можно ничего не скрывать. Хотя, что она там упомянула о каких-то мерах?
— А что вы имели ввиду, Ольга Матвеевна, когда сказали, что пока не будете предпринимать никаких мер? — чуть запинаясь спросила я, прислонясь спиной к холодной стене.
Свекровь, застегнула замки на своих фирменных бордовых полусапожках, выпрямилась и оказалась почти на полторы головы выше меня. Взгляд её был холоден: — Ты даже не представляешь себе, Владочка, какие у меня знакомства, чтобы предпринять любые меры. Начиная от опеки и заканчивая более вышестоящими структурами. Но тебе этого всего пока не нужно знать. Я жду приглашения в кафе прямо в ближайшие дни.
Она отчеканила последнюю фразу и с каменным выражением лица вышла за дверь…
Теперь я еду в автобусе на работу. В голове у меня всё крутится вчерашняя последняя фраза свекрови перед её уходом из нашей квартиры.
Я выхожу из автобуса и направляюсь к проходной клиники. Сейчас у меня только одно желание, чтобы появилась машина главврача, и чтобы мы вновь с ним встретились глазами. С ним, с моим Лёвушкой! При одной мысли об этом у меня на губах заиграла улыбка, а в груди разлилось тепло и взгляд мой устремился на дорогу. О, по ней уже ехала его машина!
Я чуть замедлила шаг, чтобы подгадать, и чтобы он смог бы как в прошлый раз перегородить мне дорогу. И тогда наши взгляды вновь встретятся, и дрогнут уголки его губ, и в глазах вновь появятся те янтарные искорки, что теперь так будоражат мне душу и сердце…
Вот машина его замедлила ход, подъезжая к шлагбауму. Шлагбаум тут же поднялся и красная машина, прибавив газу, быстро проехала мимо меня на территорию клиники. Я застыла с глупой улыбкой на лице, глядя вслед машине. Всё, что я успела увидеть — это чёткий профиль Льва Романовича, смотревшего прямо перед собой на дорогу…
«Этого не может быть! Почему он не посмотрел на меня? Он не мог не заметить меня, ведь у шлагбаума никого больше не было!» — не видя дороги, я пошла к главному входу. Мысли путались, дыхание сбивалось…
— Михеева, у тебя всё в порядке? — неожиданно ультразвук старшей медсестры привёл меня в чувство. Оказывается, я в своих переживаниях и не заметила, как добралась до своего отделения и остановилась у первого поста, пытаясь что-то найти в своей сумке.
— Да, Марина Владимировна, всё хорошо, — кивнула я, пытаясь придти в себя.
— Что-то по тебе не скажешь, — бросила она, придирчиво оглядев меня с ног до головы, и ушла к в кабинет к заведующей.
Пока переоделась, пока приняла смену, пока выполняла врачебные назначения прошло какое-то время и я вошла в рабочий ритм. На раздумья по поводу странного, на мой взгляд, безразличия Льва Романовича, времени почти не оставалось. И я решила, что это было всего лишь недоразумение. Ведь он же мог быть в раздумьях, в каких-то заботах. Вот и проехал мимо, не заметив меня. Сегодня попробую почаще мелькать в холле, а то на пятый этаж найдётся какая-нибудь причина заглянуть. Так хочется вновь увидеть его этот взгляд с прищуром. Ну, не могло мне это взять и просто показаться!
Глава 20. Когда незваное прошлое настигает тебя…
ЛЕВ
Стройную фигурку медсестры Михеевой я заметил издалека. Она шла в направлении к шлагбауму не спеша, словно специально старалась подгадать оказаться возле него в тот момент, когда я буду проезжать мимо. Возможно, это так и было, но мне уже было почти всё равно. Я не люблю близко общаться с многостаночницами. А Михеева, к сожалению, оказалась именно таковой. Как удивительно обманчивы иногда бывают внешность и улыбка. Сам себе удивляюсь, что не раскусил её сразу. Повёлся как мальчишка на улыбку и взгляд…
С этими мыслями я на скорости заехал под шлагбаум, не повернув в её сторону головы. Потом уже увидел в зеркало заднего вида застывшую на месте женскую фигурку и круглые глаза, глядевшие машине вслед…
Встреча с Михеевой несколько подпортила мне настроение, и я впервые пошёл не к основному входу в клинику, а направился к отдельному выходу с личным лифтом, который предусмотрительный Дмитриев пристроил для себя. И это, оказывается так приятно подниматься к себе на пятый этаж в одиночестве. Никто не глазеет, не лезет с приветствиями. Особенно, когда нет настроения. Дверцы лифта с задержкой распахнулись и навстречу мне кинулся чуть запыхавшийся начмед Муранов: — Здравствуйте, Лев Романович!! Вижу, что решили сегодня этот лифт опробовать. Уверен, что со временем вам захочется только им и пользоваться.
— Здравствуйте, Григорий Иванович, — я пожал его сухую, тёплую ладонь и направился в сторону приёмной. Начмед поспешил за мной.
— Здравствуйте, Дина Наумовна, — поздоровались мы одновременно с исполняющей обязанности секретарши молодой женщиной.
— Здравствуйте, Лев Романович и Григорий Иванович! — с улыбкой ответила она и спросила: — Как обычно — по чашечке кофе?
Я переоделся в комнате отдыха, вышел в кабинет. Начмед сидел на стуле у стены и внимательно наблюдал за мной: — Что-то случилось, Лев Романович? Могу я чем-нибудь помочь?
— Вы уже и так сделали всё что могли, — неожиданно для себя с раздражением бросил я ему.
— Простите, Лев Романович! Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, — занервничал начмед. — Пожалуйста, скажите мне прямо, что я сделал не так⁈
Что я мог ему сказать⁈ Что он залез не в тот огород. Так он это сделал по незнанию, да и похоже задолго до моего прихода сюда. Винить его мне не в чем. Винить я могу только непонятно чем зацепившую меня медсестру с такой милой улыбкой и искренним взглядом, дающую направо и налево…
— Лев Романович, если хотите я сегодня проведу оперативку за вас? — неожиданно в моё сознание ворвался обеспокоенный голос начмеда.
— Нет, Григорий Иванович, я сам. Не обращайте внимания, просто с утра уже успели настроение испортить, — сухо ответил ему я и пододвинул к себе чашечку с кофе. — Пейте свой кофе и не будем тянуть с оперативкой. На сегодня полно других дел.
— Да-да, конечно, — оживился начмед и почти залпом выпил горячий кофе.
«И даже не поморщился! Вот это выдержка у человека!» — мысленно подивился я, а вслух произнёс: — Завтра на сдачу годового отчёта поедем вместе в Департамент. У нас же уже всё готово для этого?
— И не сомневайтесь, Лев Романович, всё будет в ажуре. Там у нас свои люди, организуем в лучшем виде, — радостно улыбнулся начмед. Он был в своей стихии и, похоже, наслаждался этим.
«Нет, не стану из-за какой-то глупой бабы убирать такого начмеда. На работе не должно быть места эмоциям и рефлексии», — неожиданно подумал я, хотя до этой минуты был уверен в обратном. Встал из-за стола и кивнул начмеду: — Пойдёмте, коллега, узнаём, что почём в клинике за эти сутки и займёмся неотложными делами.
