Вульф (ЛП) - Хоуп Пейсли

— Ты либо неправильно меня понимаешь, либо отвечаешь не совсем честно, — со всезнающей ухмылкой говорит Вульф, придвигая к себе бутылку виски и наливая немного в мой бокал, а затем в свой.

— То есть? — Я делаю глоток, нуждаясь в чем-то — в чем угодно — чтобы снять напряжение.

— Когда важные для тебя люди — твои родители, друзья, возможно, парень, может быть, коллега — просят тебя сделать что-то, чего ты не очень хочешь. Что-то, что помогает им чувствовать себя счастливыми, но противоречит твоим желаниям, ты им отказываешь? Или соглашаешься только потому, что считаешь, что должна делать то, что тебе говорят?

Я смотрю в его гипнотизирующие глаза, свет свечей отражается в них серебристыми искорками, и почему-то отвечаю честно.

— Я, наверное, сделаю это, чтобы не разочаровать их, но… — Я начинаю защищаться. — Это то, что ты должен делать для людей, которые тебе небезразличны.

— Возможно, — говорит Вульф, поднимая мой неиспользованный столовый нож и поигрывая острым концом.

— Иногда можно сказать «да», чтобы помочь, я полагаю. Но если ты всегда так поступаешь, то начинаешь терять себя и жить ради них. Ты перестаешь быть собой, ты становишься тем, кем они хотят тебя видеть.

— И что ты хочешь этим сказать? Мне нравится быть милой, — парирую я, выпитый бокал вина и полстакана виски придают мне храбрости.

Я откидываюсь в кресле, скрещиваю лодыжки и складываю руки на коленях. Я вижу, что его глаза следят за моими действиями.

— Когда ты поняла, что я хочу, чтобы ты села здесь, то без колебаний отказала, — говорит Вульф, направляя острие ножа в стол из необработанного дерева, и свет отражается от лезвия, пока он говорит. — Хотя, я уверен, ты знала, что я хочу этого. — Он откладывает нож и ждет, что я отвечу.

Я сглатываю и задумываюсь на мгновение, пытаясь понять, к чему он клонит, чтобы предугадать его ответ.

— Я тебя не знаю, поэтому не чувствую, что чем-то обязана, — смело говорю я. Оторвав взгляд от ножа, я вздергиваю подбородок.

Вульф ухмыляется, и его глаза не отрываются от моих, когда он обеими руками берется за ножки моего стула и одним движением притягивает меня к себе. У меня перехватывает дыхание, когда наши колени соприкасаются.

Он наклоняется вперед и кладет свои широкие ладони мне на колени поверх моих соединенных рук, не отрывая взгляда от моего лица, он разводит их, оставляя лежать на каждом бедре по отдельности. Не задумываясь, я делаю глубокий вдох.

— Или… может быть, со мной ты просто не боишься быть собой, даже если это выглядит немного иначе, чем ожидают остальные.

Я опускаю взгляд, чувствуя себя неловко, а затем снова смотрю на него.

— Ладно… и что? Даже если ты прав, что тебе с того, что я веду себя так, как от меня ожидают? Почему тебя это волнует? — Спрашиваю я, поднимая на него глаза, а затем неожиданно выпаливаю то, что на самом деле хочу знать. — Почему я?

Он улыбается, как будто знает какой-то секрет, которого не знаю я. Кажется, он только собирается что-то сказать, как Джейк хлопает его по плечу и что-то тихо шепчет ему на ухо.

Вульф кивает, но ничего не говорит. Я наблюдаю, как Джейк выпрямляется и показывает Каю и Робби в сторону двери.

Вульф пристально смотрит на меня, словно тщательно обдумывая свои следующие слова, а затем наклоняется ко мне. Мое сердце бешено стучит, и я задаюсь вопросом, будет ли оно когда-нибудь биться спокойно, когда он так близко. Он накрывает мои руки своими, и у меня сводит живот.

— Я хочу узнать, кто такая Бринли Роуз Бомонт, когда она, наконец, выберет себя. Я хочу быть рядом, когда она позволит себе быть такой порочной, какой ей хочется.

Я моргаю и у меня открывается рот, когда я понимаю, что он знает мое полное имя, хотя, наверное, мне не стоит удивляться. Он сказал, что знает все обо всех, очевидно, это касается и меня. Вульф отпускает мои руки и встает, а шум в зале становится громче по мере того, как ужин подходит к концу. Он смотрит на меня, прежде чем покинуть комнату вместе с большинством своих людей.

Шон что-то шепчет Лейле, пока диджей включает музыку.

— Он скоро вернется, — объясняет она мне.

Я киваю, все еще обдумывая весь этот разговор.

Прав ли он? Неужели я не живу своей жизнью, потому что в первую очередь стремлюсь сделать счастливыми всех остальных?

Лейла делает движение, чтобы вытащить меня на танцпол, и вместо того, чтобы задаваться вопросом о смысле своей жизни, я наливаю себе еще одну порцию виски из бутылки, все еще стоящей перед креслом Вульфа, выпиваю залпом и иду за ней. На мгновение я задумываюсь, куда в такой спешке направилась половина клуба. Но также быстро я напоминаю себе, что это не мое дело, это не мой мир, я здесь просто в гостях.

Чтобы заставить себя забыть о том, как мне понравилось, когда меня назвали порочной, я начинаю танцевать с Лейлой и ее подругами, и так мы проводим следующие два часа. Толпа плотная, Шон периодически входит и выходит, чтобы проверить Лейлу и поговорить с гостями. Даже Делл присоединяется к нам, когда мы танцуем под наши любимые песни.

Кроме Шона, я больше не вижу ни Вульфа, ни кого-либо из его людей, и к полуночи я чувствую необходимость подышать свежим воздухом и попить воды. Я беру бутылку в баре и говорю Лейле, что скоро вернусь, мне просто нужен глоток свежего воздуха.

Я выхожу из боковой двери танцевального зала, открываю бутылку и пью, поднимая волосы с шеи. Прохладный океанский бриз ощущается невероятно.

Я оглядываюсь по сторонам. Луна полная, небо чистое. Я смотрю, как вода бьется о берег внизу, и клянусь, слышу дельфинов. Я решаю прогуляться, просто чтобы проветрить голову. Здесь нет ни души, но я слышу, как на открытой террасе с другой стороны здания есть люди, и чувствую запах их сигаретного дыма и травки. Интересно, там ли Вульф, я не видела его с ужина.

Не задумываясь, я бесцельно иду к воде, размышляя о словах Вульфа, который говорит мне быть такой, какой я хочу. По правде говоря, я даже не знаю, кто я сейчас, кроме того, кем меня учили быть мои родители. Какой меня видел Эван. Какой меня воспитывала церковь.

Вода, плещущаяся у берега, и тысячи звезд над головой зовут меня, и кажется, что эта незаметная тропинка, по которой я иду, приведет меня прямо к берегу.

По пути я прохожу мимо множества домиков, в некоторых из них веселятся люди. Через открытые окна доносятся женские стоны. Интересно, все ли члены «Гончих Ада» разместились в них? Звуки наконец смолкают, когда я спускаюсь с холма к тропинке на краю леса. Именно здесь, перед тем как нагнуться, чтобы снять обувь и пройтись босиком по песку, я слышу его.

Тот самый леденящий кровь стон, от которого у тебя внутри все сжимается, потому что ты понимаешь, что с человеком, который его издал, происходит что-то ужасное.

Я поворачиваю голову влево и вижу проблеск света за первым рядом деревьев. Я жду, но ничего не слышу, только волны разбиваются о скалы и берег вдалеке. Волна уходит, и я снова слышу приглушенные крики и голоса. Это определенно человек, и с ним что-то не так в этой хижине. Я иду так быстро, как только могут нести меня ноги. Кто вообще мог остановиться здесь, в такой глуши?

Приближаясь, я слышу тошнотворный треск, затем снова этот стон и еще больше голосов. Домик даже не приподнят над землей, я подхожу к приоткрытой сетчатой двери, и у меня кровь стынет в жилах, когда я заглядываю внутрь.

Вонь горящей плоти ударяет мне в нос, вызывая рвотные позывы.

Я падаю на колени, потому что для описания того, что я вижу перед собой, просто не существует слов.

Если бы мне пришлось попытаться, я бы сказала… Резня. Кровожадность. Пытки.

Двое мужчин стоят на коленях, без рубашек, один из них избит до неузнаваемости, из его рта на мокрый красный брезент под ним стекает слюна, смешанная с кровью. У обоих отсутствуют пальцы. Их лица распухли, а чьи-то зубы лежат на земле. Тот, что побольше, рассечен в стольких местах, что мой разум не может полностью охватить все раны. У него кровь течет из ушей, глаз… между ног. О господи.