Кевин Милн - Девять уроков
Первый снег в Вермонте обычно выпадает ко Дню благодарения, но в эту осень мы столкнулись с ранней непогодой – смесью арктического холода и атлантической влаги, что привело к обильным снегопадам. Они обрушились на Новую Англию за неделю до Хэллоуина. За три дня землю так густо запорошило снегом, что дорожные службы перестали справляться с ситуацией. Из-за хаоса на дорогах местное правительство попросило выезжать из дома только в случае крайней необходимости, что дало мне трехдневную передышку от возни с больными псами.
К тому моменту, когда дороги наконец-то более-менее расчистили, наступили выходные. В субботу, когда с особым усердием разгребал сугробы на заднем дворе, из дома вышла Эрин. В руках у нее был телефон.
– Это Лондон, – прошептала она.
Откинув капюшон куртки, я прижал трубку к уху.
– Алло?
– Огаста, ты где? – сухо спросил отец.
– На заднем дворе, а что такое?
– Да то, что я торчу в полном одиночестве на проклятом поле для гольфа. Ты опаздываешь на урок.
Я невольно оглянулся, пытаясь удостовериться в том, что снег никуда не исчез.
– Ты совсем не смотришь по сторонам? Сезон гольфа закончен. У меня во дворе лежит фута три снега. Думаю, на поле его раза в два больше.
– Понятно, – произнес он с явным разочарованием. – Стало быть, ты отказываешься выполнять наш уговор?
Эрин все еще топталась рядом, пытаясь понять, в чем дело. Я прошептал, отодвинув трубку ото рта:
– Лондон предлагает поиграть в гольф. Он сейчас на поле. По-моему, окончательно спятил. – Я вновь придвинул телефон. – Ты всерьез предлагаешь мне заняться гольфом?
– Да, Огаста, и я не спятил.
– Так ты все слышал? – расхохотался я.
– Все до последнего словечка.
– Ладно, – вздохнул я, – буду через двадцать минут.
– Прекрасно. Ах, да, не забудь взять снегоступы.
Поскольку расчистить успели лишь главные дороги, я припарковался в конце поля, на частной стоянке. Пристегнув свои старые снегоступы, я закинул на плечо сумку с клюшками и зашагал вперед.
К десятой лунке вела цепочка следов – единственная на все поле. Стоит ли говорить, что принадлежали они Лондону?
– Наконец-то, – проворчал он, пытаясь изобразить раздражение.
– Я бы тоже приехал вовремя, если бы мне хоть на мгновение пришло в голову, что мы отважимся играть в гольф на снегу.
Лондон потер подбородок шерстяной перчаткой.
– Это Вермонт, родина зимы. Разве жалкие три фута снега способны испугать настоящего вермонтца, заставив отказаться от своей мечты?
– Ты родом из Англии.
Лондон ткнул в меня пальцем и в очередной раз изобразил недовольство.
– Я вырастил здесь сына, а это характеризует меня как настоящего вермонтца. И в жилах у меня теперь течет настоящий кленовый сироп.
– Чудесно, – не сдержал я смешка, – но почему бы нам не приступить к игре? Хоть я и настоящий вермонтец, это не мешает мне ненавидеть холод.
Лондон выбрался из сугроба и достал из сумки клюшку.
– На самом деле за последние сутки стало чуть теплее. На градуснике сегодня утром было всего минус один. Не жарко, конечно, но и не особый мороз.
– Ладно, пошли, а то сироп в моих жилах уже превращается в лед.
Отец махнул клюшкой по сугробу, осыпав меня ледяной крошкой.
– Чудесно, – произнес он с самодовольной миной. – Тебя что-нибудь тревожит? Из того, что можно было бы обсудить на поле?
Я тщательно отряхнулся.
– Меня немного беспокоит то, что я позволил подбить себя на эту авантюру. А так, если не ошибаюсь, все в порядке.
– Прекрасно, – кивнул отец. – Тогда поработаем над одним из важнейших элементов гольфа, сосредоточившись исключительно на игре.
– Ты серьезно? Никаких метафор и аналогий? Просто гольф?
– Разве что проблема всплывет сама собой, – достав из кармана пять черных мячей, он вручил мне четыре штуки. – Это все, что удалось наскрести. Если мы их растеряем, считай, игра закончена. Но пока что займемся доработкой удара.
Следующие несколько минут он потратил на рассуждения о том, как важно доводить до конца каждый удар. Особое значение это имеет в холодные дни, пояснил Лондон, когда тело становится не очень пластичным, и мы интуитивно сокращаем движения, стараясь таким образом экономить энергию. Слишком быстро отдергивая клюшку от мяча, мы лишаем его возможности выйти на верную траекторию.
Пока я не смог полностью скопировать его размашистые движения, Лондон не позволил мне ударить по бесценному черному мячу. После непродолжительной тренировки мне наконец-то разрешили приступить к игре. Выудив из кармана длинный колышек, я водрузил на него мяч и установил эту конструкцию на заснеженном поле. Чувствуя на себя внимательный взгляд отца, я сделал пару тренировочных движений, чтобы сохранить нужный ритм, а затем с размаху ударил по шарику. К несчастью, мышцы рук у меня успели слегка задеревенеть от холода, и я просто шлепнул по черному шарику, вместо того чтобы провести клюшку по всей дуге. Мяч взметнулся невысоко над землей, а затем, резко закрутившись влево, упал где-то среди деревьев.
– Один потерян, осталось три, – пробормотал отец, наблюдая за тем, как я вытаскиваю из сумки очередной черный мяч. – Ты должен доводить удар до конца, – напомнил он. – Сделай так, чтобы тело слушалось твоих команд.
Второй удар у меня получился гораздо лучше. Этот мяч тоже приблизился к обочине, но остался в границах поля. Хотя снежный покров здесь был весьма глубоким, ледяная корка не позволила ему провалиться на дно сугроба. Лондон ударил за мной, направив черный мяч прямо к флагштоку. Тот замер ярдах в сорока от грина, погребенного под плотным слоем снега. Как только мы оба оказались на расстоянии пата, отец сформировал вокруг желтого флажка небольшую лунку. Выглядело это не слишком изящно, однако сработало.
Со второй лункой я справился превосходно, но на третьей потерял еще два черных шарика, которые укатились куда-то в расщелину. У меня оставался всего один, и это, судя по всему, значительно сокращало сегодняшний раунд.
В центре четвертой лунки располагалась обширная водная преграда. Наклонившись, я ударил по мячу и не сдержал восторженного возгласа:
– Смотри, он летит прямо!
– Все потому, что ты сумел довести удар до конца, – одобрительно заметил отец. Мяч тем временем приземлился точно посередине искусственного пруда.
Ледяная поверхность его блестела под лучами солнца. Ветер нагнал к западному берегу немного снега, но по центру сиял чистейший лед. Мы с отцом подошли к краю преграды и тут же заметили мяч.
Лондон поглубже натянул шапку на уши, чтобы защититься от морозного ветра.
– По крайней мере, ты пустил его по прямой. Хороший удар, но на этом можно заканчивать. Считай, что и этот мяч от тебя ушел.
