Их чужие дети (СИ) - Таирова Таша

Ответ она уже не стала слушать, потому как деваться было некуда – наступившие морозы принесли с собой не только свежий воздух, но и простуды. Казанцев спустился в приёмный покой, посмотрел анализы поступивших с угрозой прерывания беременности, а затем вернулся к себе – Галина Ивановна была права, работу с меддокументацией никто не отменял. Вечером, когда затихли разговоры, Казанцев заварил чай и включил интернет, надеясь найти в сети что-то лёгкое, для души, но как назло кроме старых комедий ничего на глаза не попалось.

В этот момент дверь открылась и в ординаторскую спиной вперёд вошла Бережная, с трудом держа в руках тяжёлый поднос.

– Боже мой, Галина Ивановна, а пироги-то ты когда успела испечь?

Бережная опустила поднос на стол и усмехнулась:

– Да не я это, а Катюша моя расстаралась. Денька помогал, яйца чистил. О-хо-хо, – вдруг тяжело выдохнула неугомонная акушерка, – и хозяйка, и умница, и хорошенькая, чего этому дятлу не хватало? Тьфу!

Казанцев согласно кивнул – дочь Галины Ивановны и правда обладала всеми перечисленными качествами. И не потому что это говорила материнская гордость, Катя действительно была милой и славной женщиной.

– А что случилось, Галина Ивановна, что вы обе, такие классные, а одинокие? Про тебя не спрашиваю, а то начнёшь говорить, что я в твою жизнь вмешиваюсь, а Катюша? Ещё и ребёнок...

– Вот ты, Фёдрыч, правильно сказал про ребёнка... Вот с него-то вся эта грязная история и началась, точнее закончилась. Со мной-то всё давно было ясно – не надо было не за ровню замуж выходить. И говорю не так, и ем не так, и образования у меня нет. Зато рога такие, что обзавидуешься

– Что значит – нет образования? А что, медицинское училище уже не считается?

– Правильный ты больно, а другие так не считают. И недоучка я была, и человек второго сорта... Ну да бог с ними, уехали они давно в ту Америку, так что и говорить не о чем.

– А Катюша? А Деня?

Бережная вздохнула и задумалась, потом усмехнулась и тихо поведала историю своей дочери.

– Замуж Катерина по любви выходила. Хотя совсем молоденькая была, только школу закончила. Но я её не останавливала, помнила, как сама влюбилась без памяти. Да и ситуация у них другая была – и учились в институте вместе, и семья простая, спокойная. И всё было вроде бы ничего, пока доча не забеременела... Вот тогда она впервые мне пожаловалась, будто свекровь ляпнула однажды, что её сыночка «брюхатую» за себя взял, что нагулянного неизвестно от кого она не примет.

– А в чём проблема, если любишь человека?

– Говорю же – правильный ты, Фёдрыч, а не все вокруг могут чужого ребятёночка принять, хотя Катюша моя ни-ни, тоже сильно правильная. Вот и началось счастливое житьё-бытьё. Когда Денька родился, эта кляча даже не пришла на внука посмотреть, а потом тайком заставила своего сына анализы взять для теста на отцовство. Да только так получилось, что конверт с ответом моя Катя получила, дома оказалась, когда почту принесли. Сразу после этого вещи собрала и домой вернулась.

– А может, не надо было так сразу все концы рубить?

– Может, да только за три года жизни в той семье Катюха такого наслушалась, что это было последней каплей. Он потом и звонил, и приезжал, и прощения просил, на мать всё свалил, да только тут и я уже в позу встала. Мать матерью, а ты жену девочкой брал! А теперь мысли свои паскудные на другого вешаешь. Вот так мы и живём, две разведёнки и мальчишка, наша радость. Зато Катя моя молодец! Учёбу не бросила, институт закончила, психологом стала. А уж как готовит, какая чистюля, мамочка от бога. И всё сама, всё сама.

Константин посмотрел на Бережную, которая разливала чай и подумал: есть люди такие – веселятся, смеются, всех подбадривают, заботятся. Всегда улыбка искренняя на лице, всегда в кармане пара-тройка удачных шуток, чтобы развеселить всю компанию. А в глаза посмотришь – там такое одиночество! Там боль такая, что понимаешь – его улыбка и шутки постоянные просто броня, которой он закрывает своё израненное сердце. Ведь если такой «солнечный» человек шутить перестанет, он же погибнет. Судьба порой немилосердна к хорошему человеку. Но пока слабый ноет, сильный смеётся. И наверное это правильно, иначе не выживешь!

– Да ладно, что мы всё обо мне да обо мне. – Галина Ивановна улыбнулась и склонила голову набок. – Ты-то чего не женишься? Слушай, Казанцев, вот сейчас как на духу. Я в своей жизни много мужиков повидала. Ты глаза не закатывай! Я сказала в жизни, а не в постели! – уточнила она и хмыкнула: – А таких красавцев почти и не видела. А ты всё один да один. Ты что, из этих, что ли?

Константин почесал нос пальцем, стараясь скрыть улыбку, и тихо спросил:

– С чего такие выводы?

Бережная немного стушевалась, но потом по своей привычке бросилась в атаку:

– А каких ещё выводов наделать? Рядом с тобой всё время женщины, ты их уже и снаружи, и изнутри рассмотрел, девчонки наши уже даже перестали слюни в твою сторону пускать, хотя поначалу – ох как шептались, какие халаты короткие носили да костюмы в облипочку! А ты как слепой – нифига не замечал! А сейчас? Вон Татьянка наша рядом с тобой, а вы только чаи гоняете да в операционной и на обходах вместе. А она такая красотка, даже жаль, что такая умница сутками тут пропадает, ей бы на подиум – вот бы призов насобирала, полную кошёлку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Казанцев согласно кивнул и пожал плечами:

– Таня мне как сестрёнка младшая, Галина Ивановна.

– Так ты нормальный или...?

– Нормальный. – Константин откинулся на спинку стула и глянул в тёмный проём окна. Ночи стояли морозные, снега намело, будто и не начало зимы, а самый разгар. Солнышка практически не видно было из-за низких облаков, но настроение всё равно было приподнятым – скоро праздники. – Да и не святой я, просто не афиширую свои связи.

Он и правда периодически пытался связать свою жизнь с женщинами, но несмотря на все их положительные качества, ни одна из них не вызвала в душе Казанцева какой-то отклик. Он не мог объяснить даже самому себе - почему; просто душа знала – не то, не его, чужая.

– А что за история с той девахой, что в ресторане была?

– Блин, Бережная, вот у тебя память, это когда было-то, а? А сама? Ты же ещё молодая, а вся в работе!

– Я б отказала, но никто не просит, – тут же отрезала женщина и требовательно уставилась на Костю. – Давай колись, иначе пытать буду. Думаешь, я не вижу твою спину в корсете? Или как ты иногда по ступенькам спускаешься и стоишь между этажами? Как со всем этим та фифа связана? Что это было?

– ДТП, – коротко ответил Казанцев и вздёрнул голову вверх. Господи, как пацан! Столько лет прошло, а обида жива. И страшные слова будто калёным железом прожгли мозг. – Вот ты говоришь – красавчик, а ведь бросили меня, дорогая! Ещё и сказали напоследок, что нахер я никому не нужен с такими травмами. Довольна теперь?

– Так, стоп! – Бережная по-деловому потёрла ладошки и задумалась. – Значит, та звезда, которая к тебе подошла тогда, не думала, что ты выживешь, да ещё и меня танцевать пригласишь? М-да, дура однако, потому что такая мысль могла прийти в голову только альтернативно одарённым. Но ты сам сказал, что лет немерено прошло, неужели любишь до сих пор?

Константин усмехнулся и качнул головой – нет, не любит, но и объяснить, почему до сих пор один, тоже не сможет. Не было в его жизни женщины, которая бы вызывала в нём такие чувства, как Эмилия? А чёрт его знает, да только нет в его жизни близкой женщины!

– Да и некогда мне. Ты ж понимаешь, что нам надо с такими же сумасшедшими жизнь свою связывать. Не всякий поймёт и примет эти вызовы, ночи бессонные, телефонные звонки постоянные. Не удивлюсь, если скоро увижу законопроект, запрещающий медикам вступать в брак и рожать детей, потому что это будет отвлекать их от «обслуживания» населения.

Раздался телефонный звонок, и Казанцев молча показал на звенящий аппарат, будто показывая иллюстрацию к только что сказанным словам: