Их чужие дети (СИ) - Таирова Таша
– Милая, не пили своего мужа, ведь с этими опилками тебе ещё жить. – Леонид Анатольевич едва касаясь ударил сестру пальцем по кончику носа. – Девочки, я вас отвезу.
– Не надо, дядя, – Константин прижал уставшего Диму к себе и встал: – Я отвезу, тем более мы рядом живём. Ирин, возьми сына.
Лиля Анатольевна как-то странно глянула на мужа, потом перевела взгляд на засыпающего малыша и глубоко вздохнула. Фёдор Константинович пожал плечами и усмехнулся – он был бы не против такого внучонка.
Ира перехватила сына, укладывая детскую голову себе на плечо, и что-то шепнула Казанцеву. Константин перегнулся через стол и взял маленькую женскую сумочку.
Гости стали прощаться, Лиля о чём-то шепталась с Верой, которая вместе с Таткой убирала посуду, Римский помогал Телегину с мебелью. Вскоре Казанцевы-старшие устроились в своей машине, Константин усадил в свой автомобиль именинницу и Иринку с сыном, рядом с ним устроился Римский, и небольшая кавалькада покинула гостеприимный дом Веры Андреевны и Леонида Анатольевича.
Симонова проводила гостей, повернулась к мужу и спросила:
– Как думаешь? Мы не испугали девочку своим напором? Может, она не привыкла к таким застольям?
– Не волнуйся, всё будет хорошо, поверь. Просто девочке необходимо время, чтобы принять это. А теперь иди ко мне, я целый вечер мечтал только об одном – поцеловать тебя, моя хорошая.
Глава 18
Константин поднял глаза на медсестру, что зашла в кабинет и прикрыла дверь:
– Там девушка, Константин Фёдорович, просится вне очереди зайти, говорит, у неё экстренная ситуация. Впустить?
– Впускайте, раз экстренная ситуация. Только беременяшкам моим объясните, успокойте их, нервничать мамочкам нельзя – так и скажите.
Медсестра вышла, что-то тихо сказала сидящим в очереди под кабинетом, следом открылась дверь и зашла пациентка, как-то неуверенно переступила ногами и тут же попросилась выйти в туалет. Казанцев переглянулся с медсестрой, та пожала плечами, выглянула в коридор и тихо сказала:
– Возвращается уже, что-то как-то быстро.
Пациентка зашла в кабинет, с виноватой улыбкой посмотрела на Константина и выдала:
– Доктор, ну я уже в вашей помощи как бы и не нуждаюсь, извините меня, пожалуйста.
– Почему? Что случилось? Вы зачем изначально-то приходили?
– Ну, понимаете, у нас с парнем вчера была физическая близость. Ну, мы с ним контрацептив потеряли…
– И? – Казанцев нахмурил брови и непонимающе глянул на медсестру, пытающуюся сдержать улыбку.
– Ну вот он только что нашёлся уже. Ладно, я на работу тогда побежала! Всего доброго! – с этими словами несостоявшаяся пациентка развернулась и быстро побежала по коридору. Первой прыснула медсестра, а за ней уже рассмеялись все будущие мамочки, сидящие в очереди. Казанцев встал и подошёл ближе к двери, осмотрел повеселевших женщин и назидательно произнёс:
– Вот, колобочки мои, почему надо сначала сходить в туалет, а потом идти ко мне, понятно? Ну, кто первый? Заходи!
Когда плановый приём был окончен, Казанцев заглянул в процедурную, предупредив, что сейчас ему понадобится помощь. Он дождался пациентку, которую ему передала Вера Андреевна, произвёл процедуру, оценил количество оставшегося препарата в ампуле и повернулся к медсестре:
– Оля, подойти сюда с лейкопластырем. Здесь заклеить нужно.
И тут же умолк, услышав голос испуганной пациентки:
– Эй, а вы что там заклеивать хотите?
Казанцев посмотрел на медсестру, затем на свою пациентку, после чего они с Ольгой расхохотались так громко, что к ним заглянул врач из соседнего кабинета:
– Что за веселье? Аж завидно!
– Да вот, решил сэкономить, чтобы моя девочка ещё одну ампулу не покупала, оказалось, нужно объяснять, что я заклеивать собираюсь! Заклеить нужно открытую ампулу, так лекарство не выдохнется, голубушка.
На этом рабочий день в консультации был закончен, Константин накинул куртку и быстро пересёк заснеженный двор, открыл дверь в роддом и замер. На лестнице-стремянке стояла Бережная и приклеивала на стекло входной двери какое-то объявление.
– Галина Ивановна, ты чего по ступеньках лазаешь? Грохнуться хочешь? Могла бы и кого помоложе позвать.
– Щаз схлопочешь за «помоложе», – беззлобно ругнулась в ответ Бережная, лихо сиганула вниз и показала ладонью на дело своих рук: – Вот! Надеюсь – доступно и понятно!
Казанцев подошёл ближе и уставился на листок бумаги, на котором большими буквами было напечатано следующее: «Уважаемые родственники! Убедительная просьба не оставлять свои автографы на стенах нашего родильного дома, т.к. экскурсии родивших женщин по помещениям учреждения не предусмотрены. Администрация родильного дома советует вам оставлять своё творчество на стенах собственных квартир, где Ваша жена сможет ежедневно выражать свой неописуемый восторг (до очередного ремонта Вашей квартиры)». Он понимающе кивнул и повернулся к акушерке:
– Не боишься, что от главного все по башке получим? А как скомандует убрать сие народное творчество?
– Командовать мной не сложно, но бесполезно, – отрезала довольная Бережная и спокойно заметила: – Тебя, кстати, Фёдрыч, Симонова искала. Там жену какого-то академика привели, кругленькая вся такая, краси-и-ивая страсть какая, как южная царица! Хотя фамилия наша, славянская. Тоже врач, только-только вылупилась из вашего медина.
– Бережная, не зли меня! Я Академию закончил, поняла?
Галина Ивановна собрала стремянку и бросила через плечо:
– И то правда! Поберегись! Береги голову – вдруг там мозг? – и со смехом ушла в сторону отделения.
Казанцев покачал головой и двинулся следом. Посмотрим, что там за красавицу привели. Жена академика, надо же! Но академик стоял у двери профессорского кабинета, глядя в окно и сунув сжатые кулаки глубоко в карманы брюк. Константин уже прошёл мимо, когда в кармане раздался звонок мобильного.
– Да, Вера Андреевна.
– Зайди ко мне, пожалуйста.
Симонова тут же отключилась, Казанцев повернул назад и тут услышал тихий шёпот:
– Господи, никогда тебя ни о чём не просил, но сейчас умоляю – помоги моим девочкам.
Константин с интересом посмотрел на мужчину и шагнул в кабинет. Вера Андреевна сидела рядом с красивой улыбающейся женщиной, которая явно находилась на последнем сроке беременности.
– Это ещё почему? – с улыбкой спросила в этот момент Симонова.
– Да всё просто, Вера Андреевна! Тот, кто просыпается рано – жаворонок, поздно – сова. А тот, кто постоянно спит и ходит с чёрными кругами под глазами – панда! Вот это я в последнее время. Решила сегодня встать пораньше, а подушка мне такая: «Лежать! Лицом вниз, руки за голову, резких движений не делать!» А потом синяки на пол-лица и голос откуда-то из зеркала: «Вставай, чудище поганое, пора накраситься».
– Не говори глупостей, Марго! Ты всегда была красоткой! О, а вот и наш доктор Казанцев, – поприветствовала Костю Симонова, а сидящая рядом с ней женщина с интересом посмотрела на вошедшего врача, чуть склонив голову набок. Она и правда была красивой! Огромные глаза, чудесные губы и совершенно очаровательная улыбка. Вера Андреевна поднялась и развела руки в стороны: – Всегда была уверена, что Маргарита будет моей ученицей, но она выбрала абдоминальную хирургию. Познакомьтесь, Вологодская Маргарита Башировна, наша коллега.
– Кайтукова, – внезапно ответила сидящая женщина и с улыбкой посмотрела на Константина. – Знаете, я вас чуть иначе представляла, не думала, что вы такой колоритный мужчина!
Казанцев улыбнулся, рассматривая младшую сестру своих друзей Дамира и Рашида, а потом усмехнулся и с укоризной пробормотал:
– А ваш муж там, в коридоре, кажется, скоро сознание от переживаний потеряет.
– Ой, совершенно забыла! Афанасий у меня такая впечатлительная натура, сразу меняется в лице, если речь заходит о болезнях! Он почему-то решил, что мои предстоящие роды и запуск космического спутника практически одно и тоже. Простите, я сейчас!
