Ирина Мясникова - Возможны варианты
– Спасибо, утешил. Выходит, мужика моего не за бесплатно угрохали. Потратились.
А еще приехала Светка Михайлова. Со Светкой они крепко дружили с самого детства, все десять лет школьной жизни. В первом классе они были одного роста, а где-то в классе в пятом Давыдова вдруг стала стремительно расти, а Светка так и осталась самой маленькой в классе. Давыдова так и звала Светку: Мелкая. Светка же, в свою очередь, дразнила Давыдову Макарониной. После школы они поступили в разные институты, разъехались по разным концам большого города, у обеих начались какие-то проблемы с личной жизнью, разные страсти-мордасти, народились дети, и встречаться стало практически некогда. Так, иногда перезванивались или ходили друг к другу в гости по большим праздникам. Светке позвонила мама Давыдовой, и Мелкая, не раздумывая, тут же примчалась. Даже несколько раз оставалась у Давыдовой ночевать. Держала Давыдову за руку и что-то бубнила такое успокаивающее, после чего Надя даже засыпала. Короче, Светка Михайлова действовала на Давыдову как хороший транквилизатор.
Туман отступил от Надежды на девятый день. До сорокового дня она ездила каждый день на кладбище, сидела на могиле, ревела и разговаривала с Гариком. А Гарик всяческими способами пытался убедить ее в существовании жизни после смерти. Он подавал ей разные знаки, о которых она никому не рассказывала. Один раз, правда, попыталась рассказать матери, но та как-то странно посмотрела на нее, и Давыдова поняла, что если не хочет попасть в психушку, то лучше помалкивать. На сороковой день ей приснился Гарик и сказал, что на этом их пути расходятся. Он стоял у дверей вагона, почему-то в армейской фуражке. Она просилась ехать с ним, но он строго посмотрел на нее и распорядился:
– Тетя Нюся! Оставь меня в покое. У меня теперь другие задачи. А тебе надо Степкой заниматься, самый вредный возраст у парня.
И уехал в этом своем поезде, а она стояла и смотрела, как исчезают вдали красные фонарики последнего вагона.
С этого момента Давыдова вернулась к своей прежней одинокой жизни. Она с головой окунулась в работу и Степкино воспитание. На кладбище она теперь ездила только по церковным праздникам да еще в день рождения Гарика и в день его смерти. В глубине души она твердо знала, что Гарик где-то там существует и присматривает за ней. Ведь с момента его гибели, все, кто как-то пытался обидеть Давыдову, получали сильнейшую отдачу от окружающего пространства. Убийц Гарика, как водится, не нашли. Однако выяснилось, что некоторые люди, пересекавшиеся в жизни с покойным Игорем Сергеевичем, вдруг тоже странным образом отошли в мир иной. Одного убили простецким железным прутом, вдарив им по сильно умной голове, а другой скоропостижно скончался от неизвестной болезни.
Кроме того, Давыдова считала, что там, на небе, Гарику поручили такое ответственное дело, как руководство питерской погодой. Погода всегда соответствовала настроению Давыдовой. Если ей было тоскливо и хотелось плакать, то шел дождь, если настроение ее было прекрасным, то на улице светило солнце.
Когда с момента смерти Гарика прошло около трех лет, на Давыдову вдруг снизошло удивительное умиротворение, и Гарик устроил ей просто фантастическое, невиданное в Питере, длиннющее бабье лето. Даже в конце октября было около пятнадцати градусов тепла при полном безветрии. Муж Светки Михайловой улетел в какую-то важную командировку, и она позвала Давыдову прокатиться вечерком к заливу, поужинать в каком-нибудь из прибрежных кафе и полюбоваться суровыми северными красотами, пользуясь невиданным теплом. После ужина они устроились на открытой террасе прибрежного ресторана и пили кофе, любуясь лунной дорожкой на воде. Летом в Питере, как известно, белые ночи, поэтому никаких лунных дорожек на заливе просто быть не может. В обычном же октябре, когда северная природа вовсю готовится к ночам черным и луна на небе появляется очень рано, увидеть лунную дорожку также невозможно. Эта роскошь для питерских жителей просто непозволительна, потому что в обычном октябре летние террасы уже все закрыты, льет всегдашний питерский дождь, бушует ветер и никто даже не догадывается, что в этой непроглядной хмари может быть такая же лунная дорожка, как и на теплых южных морях.
Светка взахлеб рассказывала, как хорошо живет со своим новым супругом, как ей повезло, и уговаривала Давыдову по ее примеру заглянуть в Интернет, чтобы подыскать себе подходящую пару. Давыдова усмехалась и думала, что после смерти Гарика на ее личной жизни можно поставить жирный крест. Конечно, одной ей было плохо, но рассчитывать на появление принца мечты уже не приходилось. Еще бы! Ведь он уже был в ее жизни. Самый, что ни на есть, настоящий, лучше которого не может быть никого.
– Макаронина! Кончай придуриваться! В сорок лет жизнь только начинается. Это я тебе совершенно ответственно заявляю, а нам с тобой еще и сорока нет! – Светка скинула на свободный стул свой роскошный палантин, связанный из щипаной норки, и осталась в одном костюме. Ее лучистые хитрющие глаза сверкали за стеклами очков. Светка была очень хорошенькая и выглядела гораздо моложе своих лет. Давыдова считала, что это объясняется Светкиным ростом. Мол, маленькая собачка до старости щенок.– Свет, оставь свои непотребства при себе. Я примерная вдова. Мне не положено по Интернетам шляться.
– Обратно дура! Одна моя сотрудница, которая тоже в свое время похоронила мужа, мне рассказывала, что траур не человек сам на себя цепляет. Траур обусловлен какими-то законами сверху! – Светка потыкала указательным пальцем с длиннющим красным ногтем куда-то в сторону темного неба. – И заканчивается этот траур где-то в районе двух или трех лет с момента печального события. Эта дамочка тоже была примерная вдова, вроде тебя, сидела сиднем, страдала своими горькими страданиями и ни с кем даже и не думала знакомиться, а через два года после смерти мужа потеряла сережку. Знаешь примету народную?
– Нет. – Давыдовой стало интересно. Она вообще в последнее время очень полюбила рассказы про разные народные приметы и сверхъестественные события.
– Если дамочка теряет сережку, которую ей подарил ухажер, то это означает, что она через некоторое время с ним расстанется. Имеется в виду, не физически, а морально. Ну и физически тоже! Мол, он не будет уже ей так интересен.
– И что сотрудница твоя? Потеряла сережку, поняла, что свободна, и кинулась во все тяжкие?
– Ни фига подобного! Она ревмя заревела и застрадала пуще прежнего. Говорила, что ничего-то уже ей от ее любимого не осталось. А на следующий день пошла в музей. Она дамочка интеллигентная, воспитанная. Если что, то сразу в музей идет. Ты же знаешь, наши дамочки питерские одинокие, кто в музей, кто на выставку, кто в филармонию, а кто в театр ходят. Плохо человеку, и он сразу – хоп! Приобщается к чему-нибудь великому и прекрасному. Глядишь, сразу и полегчает. – Михайлова затянулась сигаретой и поглядела на Давыдову со знанием дела.
