Надя Яр - Людоед
Обзор книги Надя Яр - Людоед
Надя Яр
Людоед
Благодарности: Роберту Харрису и Стивену Сейлору — за Рим и римлян
Сон был бесформенный, будто Тирелл парил внутри водоёма. Линн трясла его за плечо, и он уже осознал это, понял, что нужен, но всё никак не мог покинуть сумрачную глубину. Вокруг мелькали тени рыб — или это Линн говорила о рыбах? Они проплывали между Тиреллом и дном, Тиреллом и сном, двигаясь по кривой, убаюкивая, усыпляя. Потом появились мурены. Их пасти казали острые зубы, шептали что-то о Дэнни Икс. Мурены улыбались. Они змеились упругими телами и подбирались всё ближе, ближе… Тирелл рванулся от них наверх и проснулся.
Усталость лежала под веками, как свинец. Он приподнялся, и Линн сунула ему в руку кружку воды. Шторы были плотно закрыты, а крохотная спальня одновременно прохладна, душна и темна. У Тирелла мёрз кончик носа.
— Дэнни Икс? — хрипло спросил он, уже зная: что-то случилось. — Он что-нибудь натворил?
— Да, сэр, — сказал стоящий у двери Кен. — Дэнни отравил рыбу в пруду. Он прикончил всех краснопёрок, и хозяин приказал скормить его муренам.
— Сейчас, — сказал Тирелл и стал искать свои сапоги. Он ожидал чего-нибудь в этом роде. Дэнни Икс был довольно склочным, злопамятным парнем. Ему, как и многим другим рабам, недоставало принципов и умения планировать завтрашний день. Дэнни был склонен к мелким пакостям. Всё это логически вытекало из его бесправного, лишённого достоинства положения.
— Он во дворе, — сказал Кен.
Из-за этой фразы Тирелл неверно понял суть дела. Он подумал, что Дэнни Икс сбежал от грозящей казни и ищет убежища в миссии. Тирелл вышел во двор и какое-то время остолбенело смотрел на нечто, лежащее на земле в буром мешке. В нескольких местах мешок промок, и Тирелл отметил, что это кровь. Он ещё не до конца осознал происшедшее. Кровавое влажное месиво под грубой тканью никак связывалось в его голове с Дэнни Икс — расторопным парнем с бегающими чёрными глазами. Потом Кен приоткрыл мешок, и Тирелл понял, почему мурены скалились на него во сне.
— Как это могло случиться? — спросил Тирелл, как только снова обрёл дар речи.
— Это были мурены, сэр, — ответил один из двоих незаметных людей, сидящих на корточках в тени. Они, как и Дэнни Икс, были прихожанами Тирелла и рабами в особняке Джеймса Кросса. Они и принесли останки в миссию. Рабы сидели у изувеченного тела собрата, и жёлтые лица не выражали ни ужаса, ни горечи, ни шока. Обыденность. Пыль под мешком медленно впитывала кровь.
Они не могли точно сказать, почему Дэнни отравил хозяйскую рыбу. То ли Кросс положил глаз на рабыню, которая очень нравилась Дэнни Икс, то ли приказал снести сарай на заднем дворе, в котором тот оборудовал себе помещение, чтобы встречаться с девушкой. Во всяком случае утром Дэнни, как всегда, засыпал корм в садки с рыбой, а в полдень господин министр вышел в сад и обнаружил, что все его драгоценные краснопёрки плавают вверх брюшком на поверхности пруда, словно пёстрые палые листья.
В желудках мёртвых рыб обнаружилось фосфорное удобрение. Дэнни просто-напросто взял его со склада и вмешал в рыбий корм. Он практически не отпирался, и Тирелл его понимал — какой смысл во мщении, если хозяин не знает, кто ему отомстил и за что? Большинство рабов думало иначе и пакостило хозяевам втайне, но Дэнни Икс хватило на нечто большее. Джеймс Кросс немного постоял у пруда, созерцая радужный ковёр погибшей рыбы, и приказал охране связать Дэнни. Раба связали. Кросс поднял руку и указал на пруд, в котором жили мурены.
Дэнни поставили в пруду по нос в воде, но скормить его муренам оказалось не так-то просто. В этот день хищники уже успели хорошо поесть и не спешили броситься на человека, который несколько лет подряд о них заботился. Попытки расшевелить пресыщенных тварей хлопками по воде не возымели эффекта. Дэнни торчал в пруду среди десятков зубастых лентяек, поднимаясь на цыпочки и отплёвываясь, и отчаянно смотрел на телохранителей Кросса, которые удерживали его на месте остриями копий. Время шло, и министр с каждой секундой мрачнел. Один из телохранителей решил поторопить дело и ткнул Дэнни копьём в живот. Мурены всё ещё медлили. Кросс приказал исколоть Дэнни копьями, чтобы соблазнить их кровью, и лишь после этого рыбы всё-таки польстились на добычу. Они покружили вокруг раненого, утащили его под воду и загрызли.
Это уже где-то было, подумал Тирелл. Это не ново.
— Ваш хозяин впервые подверг раба такой казни? — спросил он.
— Да, — ответил один из рабов, которые принесли в миссию труп. — Он пару раз на это намекал, только повода не было. Никто ещё не провинился так тяжело.
Тирелл наконец вспомнил. Ведий Поллион. Этот античный аристократ прославился тем, что бросал неловких рабов муренам. За проступки вроде разбитой посуды. Мурен готовили в тот же день, чтобы хозяин мог отведать вкус мяса рабов в их желудках. Интересно, Кросс тоже об этом читал или дошёл до идеи самостоятельно?
— Кросс случайно не приказал изжарить одну из этих мурен на обед?
— Приказал, — ответил раб. — Её уже готовят. Откуда ты знаешь?
* * *В столице Патрии, Нове, не было христианского кладбища. Преподобный Рональд Тирелл руководил миссией три года, с того дня, как патрианский диктатор Джон Конгрэйв официально разрешил проповедь. За всё это время священнику не удалось добиться для общины каких-то юридически закреплённых прав. Тирелл был вавилонянин — по национальности, если не по убеждениям — и вавилонский посол помог ему снять здание для миссии, но просьба о предоставлении земли была отклонена сенатом. Кладбище считалось недопустимым уже потому, что большинство неофитов были бедняки, отпущенники или рабы. Такие люди не имели права на погребение «в теле мира», по крайней мере в государственной земле. Диктатор Конгрэйв утвердил решение сената.
— Правильно, — сказал посол, когда Тирелл попросил его о помощи. — Разве твои неофиты чем-то лучше других патрианцев? Они что, как-то качественно отличаются, и их надо хоронить отдельно? Как по мне, патрианские похороны в огне — самое то. Я и сам не прочь таким образом упокоиться, если возникнет необходимость.
Тирелл не мог не отметить, что у варварски жестокой Патрии было много общего с цивилизованным Вавилоном.
На похороны собралась небольшая часть общины — те, кого смогли в это время дня отыскать и оторвать от работы. Несколько хозяев-язычников отпустили на пару часов своих рабов-христиан, и Тирелл был им благодарен. В последние годы он научился благодарить за то, что на вавилонских мирах само собой разумелось. Он сколотил из досок гроб — простой ящик — и положил туда Дэнни Икс, не вытаскивая его из мешка. Лишить останки этого жалкого покрывала казалось надругательством.
Тирелл читал заупокойную молитву, пока истерзанная плоть Дэнни Икс сгорала в печи крематория. Над некрополисом Новы пылала сухая жара. Всё вокруг было пеплом, было прахом сонма сожжённых здесь в течение столетий тел. То, что осталось от бесчисленных животных, бедняков и рабов, давно слежалось в низкие холмы. Из-под новых и новых наслоений пепла на их вершинах упрямо пробивался бурьян. Гневное солнце планеты пыталось сжечь эту цепкую серенькую жизнь. Звезда Нова заливала город мёртвых убийственно ярким светом, и бурьян обгорал, но не сдавался. Он как-то выживал, день за днём. Тирелл читал псалм за псалмом. Воздух полнился пеплом и вонью горящего мяса. Трупы, даже наполовину съеденные, до отвращения медленно горят. Особенно на дровах. Священник решил выписать из Вавилона сухое горючее. Ему не позволили хоронить своих мёртвых в земле, но это не значило, что он обязан послушно жечь дерево и часами торчать в преддверии ада, где нет даже земли, только пепел да обугленные осколки костей.
Когда всё завершилось, Тирелл и Линн собрали угли и прах в чёрную погребальную урну. Тирелл понёс её в руках, как младенца. У врат некрополиса священник отпустил своих прихожан — все они, свободные и рабы, были очень занятыми людьми — и только Линн сопровождала его домой, молчаливая, закутанная в тёмную шаль. Она шла чуть позади Тирелла, стараясь не смотреть людям в глаза. Если девушка поднимала взгляд, она сразу привлекала внимание. Тонкое, нежное лицо несло отпечаток горной крови. Линн родилась рабыней в особняке богатого нобиля. Её хозяин был её отцом. Тирелл знал, что многие патрианские мужчины растлевают своих дочерей, рабынь или нет, и красавице Линн грозила та же судьба. В страхе перед кровосмешением она убежала из дома и спряталась в запущенном уголке Сото. Через некоторое время прихваченная из дому еда кончилась. Потом кончились деньги. Отцовские слуги поймали Линн, когда она выбралась из своего закоулка в поисках средств к существованию. Хозяин не наказал её, не продал и не избил. Он просто посмотрел на дочь, выслушал доклад слуг и прогнал девушку прочь, не дав ей свободы и запретив возвращаться.
