Франсуаза Бурден - Оковы прошлого
Альбан прогулялся в направлении порта и какое-то время наблюдал там за рыболовецкими судами. На улице было холодно, но солнце ярко освещало набережную, и рыбьи спинки в ящиках отливали серебром. Он купил корюшку, решив поджарить ее во фритюре, и вернулся к своей машине. Стоило ему включить зажигание, как зазвонил мобильный. Надо ответить.
—Альбан! — Голос у Жиля был до крайности взволнованным. — Отгадай, с кем я только что говорил?
— Понятия не имею. С министром юстиции?
— С врачом, имя которого значится на том документе!
— Ты его разыскал? — удивился Альбан.
— Пришлось повозиться, уж поверь. Он, конечно, и сам уже выжил из ума, но чудом вспомнил наших родителей — так его поразила фамилия Эсперандье[9]! В общем, по его словам, мать действительно нуждалась в лечении. Я записывал, так что могу тебе зачитать: «Это была странная пара. Муж казался более уравновешенным, чем жена, но не намного».
— Что?
— Это его слова. Но психиатры часто разделяют судьбу своих пациентов… Этот врач переехал на юг еще до трагедии. О смерти наших родителей он узнал намного позже, от коллеги.
— Он сказал что-нибудь новое о матери?
— Не много. По крайней мере, упомянул о шизофрении. О раздвоении личности…
— И от нас все это скрыли?
— Ну и что бы мы стали делать, узнав, что наша мать — чокнутая?
Сквозь ветровое стекло Альбан рассеянно смотрел на набережную. Над кораблями кружили чайки, в небе, закрывая солнце, собирались тучи.
—Я договорился о встрече с приятелем-медиком, — добавил Жиль. — Мне нужно знать точно… Ладно, до скорого, у меня дел выше крыши. Мастера уже работают?
— Недавно начали.
— В эти выходные мы не приедем, зато на следующие — наверняка.
—Ладно. Держи меня в курсе.
— Ты тоже. Пока, командир!
Привычное «командир» сорвалось с языка — Жиль в смущении пробормотал что-то невразумительное и повесил трубку. Альбан вздохнул и спрятал телефон. Эта история стала еще одним поводом для раздражения. Он поймал себя на мысли, что не хочет возвращаться на виллу. Вместо этого он бы с удовольствием прогулялся по пляжу, тем более что сейчас как раз время отлива. Однако скоро обед и его ждет Валентина. Бросив последний взгляд на море, Альбан завел двигатель.
* * *Днем мастер, занимавшийся центральным отоплением, сообщил хорошую новость: после замены горелки и основательного ремонта котел прослужит еще несколько лет. Со своей стороны, электрики то и дело без предупреждения отключали электричество, срывали деревянные наличники, на месте которых обнаруживались лохмотья проводов, копались в старинных счетчиках. Альбан с ужасом и в то же время с радостью думал о том, что завтра к этому пчелиному рою присоединится еще и сантехник. Затеяв ремонт, он почувствовал себя настоящим хозяином этого дома. Альбан по-новому смотрел на привычные, но не им выбранные обои на стенах, открывал для себя множество деталей, которых раньше не замечал, удивлялся тому, насколько живым было воображение у архитектора, разработавшего проект виллы — все окна в доме были разного размера и формы, паркет в комнатах — с оригинальным, не повторяющимся рисунком, камины — с искусным украшением. Он прогуливался по комнатам, перебирая детские воспоминания, и перечень желаемых перемен рос на глазах.
В шесть вечера, когда рабочие ушли, Альбан заглянул к Жозефине. Пожилая дама сидела в своем кресле-качалке, повернувшись лицом к кухне.
— Сегодня в доме было полно людей, — обратилась она к Альбану. — Ты уверен, что принял верное решение?
Она смотрела на него внимательно, без обычного снисхождения.
— Вы трое — настоящие упрямцы! Не на что выбросить деньги?
— Мы не выбрасываем деньги на ветер, Жо, а ремонтируем только самое необходимое.
Он подошел к бабушке, обнял ее, поцеловал и предложил согреть воды для чая.
— Что тебя беспокоит? — спросил он, включая чайник. — Слишком много народу в доме, много шума?
— Нет, когда я у себя, шум мне не мешает. Но я в который раз повторю: ты тратишь деньги впустую. Хочешь навсегда поселиться в этом доме, умереть в нем?
— Я не думал об этом. Мне здесь хорошо… Объясни, почему я должен испытывать дискомфорт?
Альбан резко обернулся к бабушке и заглянул ей в глаза.
— Объясни мне! — настойчиво повторил он.
Они с минуту не сводили друг с друга глаз, словно старались прочесть мысли собеседника.
— Дома не приносят несчастья, — сказал, наконец, Альбан. — Люди сами виноваты в своих бедах. Ты со мной не согласна?
—Я не знаю, что ты имеешь в виду, — упрямо ответила бабушка. — Сполосни-ка заварочный чайник кипятком!
Судя по всему, она не была расположена к откровенному разговору, но Альбан не сдавался:
— Ты так часто пыталась уговорить меня поселиться в другом месте, что я спросил себя: может быть, с «Пароходом» связано что-то, чего я не знаю, но должен знать?
Ошибки быть не могло — он затронул больное место. Сжав губы, Жозефина покачала головой. Нет, на этот раз ответа он не получит.
—Хеллоу! — воскликнула, входя, Валентина. — Нам в голову пришла одна и та же мысль — я тоже заглянула на чай!
Разочарованный, Альбан смотрел, как женщины обмениваются сердечными улыбками. У них вошло в привычку каждый день проводить час-друтой вместе, и он был этому рад, но сегодня вторжение Валентины лишило его шанса добиться от Жо ответа. Валентина, заподозрив неладное, спросила извиняющимся тоном:
—Я вам помешала?
— Конечно же, нет, моя хорошая, — сказала пожилая дама.
Глаза ее хитро блеснули. Жо приход Валентины принес облегчение. Альбан добавил еще одну чашку и поставил поднос на стол.
— Не буду вам мешать, — быстро сказал он.
Настроение у него испортилось, и он сам на себя за это злился, но оставаться с ними ему не хотелось.
— Все мастера ушли, так что теперь я могу взглянуть, что они за сегодня успели, — объяснил он.
Избегая взгляда Валентины, Альбан подхватил свою куртку и вышел. Прямо перед ним на фоне звездного неба возвышался темный силуэт «Парохода». Экономить вошло у Валентины в привычку, поэтому, уходя, она всегда гасила за собой свет, даже если собиралась через пять минут вернуться. Войдя в холл, Альбан поразился, как здесь холодно, и только потом вспомнил — новая горелка еще не установлена, а это значит, что отопление вообще не работает. Бедная Валентина, как же она провела столько часов без движения, сидя за своим столом? Почему не пошла прогуляться или, что было бы еще лучше, сразу не отправилась погреться к Жозефине?
Он вошел в кладовую, открыл дверь, ведущую на улицу, и набрал в корзину дров. Потом развел в кухонном камине жаркий огонь, зная, что Валентина любит здесь сидеть, повернувшись к жару спиной. Покончив с печкой, прошелся по первому этажу, рассеянно отмечая, что успели сделать рабочие. Может, надо было послушать Жиля и нанять прораба? Как бы то ни было, даже если порядка будет больше, ремонт затянется на многие недели, и в случае чего он всегда найдет, у кого спросить совета.
