Луэлла Стинбоу - Старинная легенда
— Труди!
Короткий оклик явился знаком того, что механизм, — поправка: умножитель силы! — к эксплуатации готов. В точности следуя указаниям Катберта, кинооператор на пару с Робби закрепили на веревке ящик с оборудованием.
Пока Катберт поднимал наверх первую порцию груза, Джиллиан демонстративно разглядывала далекие горы. Не хватало еще набрать полный рот ворон, любуясь, как на широкой спине его в солнечных лучах поблескивают капельки испарины, либо слагая панегирик этому поджарому, мускулистому торсу!
Не прошло и десяти минут, как и съемочная группа, — ряды которой заметно поредели, — и вся необходимая техника оказались в пещере. Сгорая от нетерпения поскорее приступить к работе, Робби и Труди принялись наперегонки распаковывать рюкзаки.
А Катберт Далтон, как ни в чем не бывало, вытер руки о джинсы и приготовился спускаться вниз: все, что мог, он сделал, дальнейшее — забота киношников.
Элементарная вежливость требует поблагодарить помощника за труды, решила про себя Джиллиан. И тут же предложила угостить его ужином в «Трех ковбоях», — как компенсацию за затраченное время и силы.
— Как-нибудь в другой раз. — Катберт уже ступил на первую перекладину лестницы. — Если из Вашингтона пришли необходимые мне данные, судьба моя — сидеть над бумагами всю ночь напролет.
— Непременно. Ну, до встречи.
Что называется, сама напросилась! К чести Катберта Далтона надо сказать, что осадил он надоеду достаточно мягко. Просто ни в какое сравнение не идет с тем унижением, что Джиллиан пришлось пережить по вине Чарли Донована десять лет назад!
И все-таки, в силу некой загадочной причины, на протяжении последующих часов мужественные черты Катберта Далтона и его небрежный отказ поужинать вместе тревожили мысли документалистки куда настойчивее, чем следовало бы.
8
Неприятный разговор с сыном по поводу полета в каньон Юджин Донован, по зрелом размышлении, отложил на вечер следующего дня. Надо дать себе остыть, думал старик…чтобы в нужный момент не потерять самообладания и обсудить вопрос о Джиллиан Брайтон разумно, рационально, не впадая в панику. Но горе его оказалось слишком острым, а внезапно накативший страх лишил Юджина возможности рассуждать здраво, сводя на нет все благие намерения. Беседа и пяти минут еще не продлилась, а на щеках его уже проступили красные пятна.
— Я этого не потерплю!
Расправив плечи, прямой, как палка, Юджин пепелил сына взглядом через массивный стол темного дуба, за которым проводил обычно по несколько часов в день.
— Десять лет назад эта женщина чуть не погубила все твои планы, все твои мечты! Нельзя допустить, чтобы прошлое повторилось! Я не позволю!
— Мои мечты и планы? — Чарли насмешливо фыркнул. Что-что, а упрямства и своенравия ему тоже было не занимать. В целом, они с отцом друг друга стоили. — Твои планы, ты хочешь сказать. Касательно меня. Касательно Натали. Это ты спал и видел, как бы присоединить к своим землям владения моей жены. Очень удобно, не спорю!
До глубины души задетый, Юджин отпрянул назад.
— Я только одного хотел: чтобы ты был счастлив! Только о тебе и думал! С того самого дня, как твоя мать…
Голос Юджина на мгновение прервался. Даже спустя столько лет стоило ему хоть словом помянуть о предательстве своей молодой жены, — и в горле начинало першить, а во рту разливался жгучий привкус горечи.
— С того самого дня, как твоя мать нас бросила, я жил только для тебя, ты же знаешь.
Чарли судорожно выдохнул. Несмотря на их постоянные перебранки и ссоры, отца и сына связывали неразрывно-крепкие узы, власть которых ни один даже не пытался отрицать. По мере того, как раздражение и гнев угасали, на смену им приходило острое чувство вины. Чарли знал, что обязан отцу всем на свете… вот только эта всепоглощаюшая, ревнивая и требовательная отцовская любовь не позволяла ему и шагу ступить по своему разумению, обволакивала удушливой пеленой, подчиняла себе мысли и душу…
— Знаю, отец, знаю.
Точно хищный беркут, Юджин Донован бдительно выжидал нужного момента. И, едва представилась возможность, тотчас же воспользовался минутной слабостью сына.
— Джиллиан Брайтон вернулась в Санто-Беньо, чтобы отомстить нам. Девице нельзя доверять.
— Нет, па. Это ты так считаешь. Это ты разучился доверять женщинам с тех самых пор, как матушка послала нас обоих ко всем чертям.
Юджин презрительно присвистнул: дескать, чепуха какая! Однако и отец, и сын знали: это чистая правда. Чарли столько раз слышал скандальную историю во всех ее живописных подробностях от наемных работников ранчо и соседей по Санто-Беньо, что давно уже смирился с горькой истиной, перестал болезненно отзываться на каждый намек и каждое слово.
В один прекрасный день юная и легкомысленная Арабелла Донован сбежала с любовником, оставив в опустевшем доме прощальную записку для мужа, — несколько сбивчивых строк, не более! — да пятимесячного младенца. Гордости Донована был нанесен удар воистину сокрушительный; даже спустя столько лет незаживающая рана продолжала кровоточить. С тех самых пор Юджин сосредоточил все свое любовь, всю свою преданность, все свои амбиции, всю силу страсти и веры на подрастающем сыне.
— Дело не в том, доверяю я этой распутной девке или нет, — яростно прошипел старик. — Что, если этот ее фильмец станет международной сенсацией? Представляешь, какой ажиотаж поднимется вокруг треклятых руин? Все эти защитнички памятников старины слетятся, как мухи на мед. Примутся «накручивать» индейцев навахо: дескать, священную деревню надо спасать любой ценой, это же национальное достояние! Глядишь, добьются, чтобы водохранилище больше не заполнялось. А нам что прикажете делать? Чем поля орошать? Нам эта вода как жизнь нужна! А жители города живут доходами от туризма: яхтсмены, рыбаки — все они нас кормят-поят!
— Отец, я все понимаю.
— Тогда почему, во имя всего святого, вчера ты помог мерзавке, по воздуху доставив в каньон всю ее технику?
На то, чтобы слетать в горы, у Чарли были свои причины, но делиться ими с отцом он вовсе не собирался.
— Да потому, что твой тактический ход, — саботировать съемки, отпугнув наемных рабочих, — с треском провалился. Я сам слышал, что Джереми Багряное Облако собирался припрячь к делу внуков. Вот я и подумал: чем скорее Джиллиан получит свои ящики и закончит съемки, тем скорее уберется восвояси. Ты ведь этого хочешь, правда? Чтобы и духа ее тут не было?
— Я…
Юджин замялся. Иссиня-черные глаза на мгновение словно остекленели. Только тут Чарли заметил, что губы отца приобрели странный синеватый оттенок, а лицо покрылось смертельной бледностью. Сердце его так и подскочило в груди. Невзирая на все разногласия, невзирая на то, что зачастую молодой человек страстно мечтал о том, чтобы сбросить с себя ненавистное бремя отцовской заботы и непрестанного надзора, мир без отца Чарли себе даже представить не мог. Проворно обежав стол, он подхватил старика под руку.