Луэлла Стинбоу - Старинная легенда
Упершись ногою в низкий парапет, Катберт задумчиво глядел вниз, на реку. Он вышел поразмяться и подышать свежим воздухом, прежде чем с новыми силами приступить к окончательным расчетам предполагаемых затрат; ведь уже нынче вечером данные должны быть отосланы в Вашингтон. Однако неуправляемые мысли его снова и снова возвращались к киношникам, оставшимся среди руин. Или, точнее, к женщине, которая руководила разношерстной группой.
Ему надо бы просчитывать кубические ярды бетона, добавочные человеко-часы, рентабельность, изменения в воздействии на экономику региона в том случае, если ремонт затянется на срок более долгий, нежели предполагалось поначалу… Далтон обвел взглядом разверстую бездну за массивной бетонной дамбой: еще несколько дней назад здесь было озеро. В настоящий момент инженер не мог сказать наверняка, суждено ли ему снова заполниться водой. После двух изнурительных дней напряженных переговоров, когда телефоны звонили, не умолкая, с утра до ночи шли совещания по селектору, и страсти кипели вовсю, его босс решил «забить» на все данные и создать еще одну пространственную модель конечных элементов. Модифицированная программа ремонтных работ, которую Катберт усиленно «проталкивал», должна была обойтись на пять миллионов долларов дороже, нежели предполагала предварительная финансовая смета. Неудивительно, что Джонас, непосредственный Катбертов начальник, не спешил ввязываться в это предприятие очертя голову. Однако при таких темпах сам ремонт займет, чего доброго, не три недели, а все три года.
А завтра главному инженеру предстояло встретиться с целой коалицией: тут и представители сельскохозяйственной лиги, и сторонники защиты окружающей среды, и представители рекреационных центров, и бизнесмены, и вожди индейских кланов. Им-то и придется объяснять необходимость задержки, ведь окончательное решение еще не принято…
А нынче вечером…
Нынче вечером! Катберт Далтон все гадал про себя, успешно ли прошли съемки, удалось ли Джиллиан и ее ребятам справиться с подъемным устройством его конструкции, и встретится ли он с нею снова в кафе «Три ковбоя»?
Со вчерашнего дня Катберт с нею не виделся, лишь обменялся несколькими словами с утра пораньше, когда документалистка позвонила насчет допуска в каньон. Однако стоило зажмуриться — и перед его внутренним взором вновь вставало озорное личико в обрамлении буйных рыжих кудрей… И огромные фиалковые глаза, в которых так и плясали лукавые смешинки, пока он честно пытался объяснить элементарные законы физики… Воспоминание о том, как давеча он отклонил предложение Джиллиан поужинать вместе, изводило Катберта все сильнее, точно ржавый гвоздь, засевший в ботинке. И чем больше он о том думал, тем отчетливее досада перерастала в неуемное желание, чтобы не сказать — в вожделение. А вместе с желанием накатывал приступ отвращения к самому себе, — ну, мыслимо ли идти на поводу у собственных фантазий? У кого не далее как вчера утром в глазах помутилось от ревности при виде того, как Чарли Донован обхаживает да очаровывает Джиллиан?
Катберт раздраженно пнул бетонный парапет.
Да что такого есть в этой женщине? Как это ей удалось задеть его за живое, чтобы теперь он места себе не находил? Словно зуд от комариного укуса, только в десять раз докучливее!
В последний раз окинув взглядом каньон, Катберт Далтон зашагал назад, к административному зданию, чтобы с новыми силами, вооружившись формулой Вестергаарда добавочной массы, взяться за расчеты сжимаемых и несжимаемых жидкостей. Вот в этом, по крайней мере, он разбирался.
По счастью, даже не подозревая о том, что стала объектом столь оживленных дискуссий и столь бурного раздражения, Джиллиан благополучно загрузила оборудование и коллег по машинам, едва над каньоном сгустились сумерки и темная тень пеленою одела реку и скалы.
На протяжении большей части пути до города молодая женщина довольно мурлыкала себе под нос развеселый мотивчик. Отличный выдался денек, целых шесть часов яркого солнечного света! И ведь все равно для съемок в пещере понадобилось искусственное освещение! Втащив наверх длинные, извивающиеся, точно змеи, кабели, она, Робби и Рут разместили прожекторы, а Труди, согнувшись в три погибели, кое-как протискивалась в узкие двери и снимала внутренний интерьер. Негритянку даже удалось уломать спуститься в круглый каменный колодец, что некогда служил кивой — так у индейцев назывались ритуальные помещения. А Джереми обеспечил первоклассный рассказ про тайные обряды, что встарь вершились под землей, — причем проникнуть в колодец-киву возможно было только через узкое отверстие в крыше. Молодой женщине просто-таки не терпелось поскорее добраться до мотеля, проглядеть отснятый за день материал и прослушать магнитофонные записи.
Только об одном приходилось пожалеть: ветер упорно не желал сотрудничать. Подул где-то с полчаса и стих, так и не породив нездешних завываний и стонов, которые ей так отчаянно хотелось записать на пленку. Ну, да ладно! То, что уже отснято, — эпизоды с появлением деревни из воды, и радуга, и сегодняшний метраж, — сущий подарок судьбы! Первоклассный материал, да и только!
Едва добравшись до мотеля, Кларенс сослался на усталость и ретировался в номер. Робби и Рут оккупировали «Блейзер» и помчались в ближайший «Мак-Дональдс» милях в тридцати семи от Санто-Беньо.
А Джиллиан и Труди взялись разбираться с дневными «потоками», — так на живописном жаргоне киношников именовался текущий съемочный материал. Переодевшись в удобные шорты и футболки, они отнесли кассеты в номер Джиллиан, оставили дверь полуоткрытой, — чтобы вечерний ветерок задувал, — и уселись, скрестив ноги, прямо на полу. Вместе просматривали они метраж, отснятый за день, снова и снова прокручивая одну и ту же запись, занося в журнал всю необходимую информацию, особо помечая те кадры, где особенно удался контраст света и тени. Позже Джиллиан собиралась перенести ценные сведения в свой личный съемочный дневник. Сложная система каталогизации, изобретенная ею же самой, позволяла документалистке впоследствии с легкостью находить нужные эпизоды и кадры, когда приходил черед преобразовывать «сырой» материал в законченную последовательность визуальных образов.
В ходе съемок эта фаза считалась одной из самых важных. Каждый вечер Джиллиан на несколько часов выходила из роли автора и режиссера и, превращаясь в придирчивого критика, внимательно сопоставляла отснятые кадры с первоначальным замыслом. И зачастую одно совершенно не походило на другое. Если и впрямь не удавалось передать нужный настрой, всю гамму задуманных ощущений, Джиллиан приходилось переснимать материал заново или, может быть, менять концепцию эпизода.
