Эмили Гиффин - Детонепробиваемая
– Чего же, по-твоему, я боялась? – интересуюсь я.
Он пожимает плечами и перечисляет:
– Боялась провала. Перемен. Неизвестности.
Я смотрю на него, и у меня кружится голова.
– И вот ты здесь, – констатирует он и замолкает.
Майклу не нужно договаривать, я и сама знаю, что он дальше скажет. И вот я здесь, переживаю все перечисленное. Боязнь провала, перемен, неизвестности. И прямо здесь, в баре под мостом в Бруклине, я чувствую толику сожаления.
Майкл говорит, что ему пора домой, так как вечером у него свидание с потрясной девушкой. На самом деле, он не произносит «потрясная», но я додумываю это сама, так как он встречается только с такими. Поэтому мы едем в метро обратно на Манхэттен и в Нижнем Ист-Сайде прощаемся.
– С тобой все будет хорошо? – спрашивает Майкл.
– Ага, – киваю я и целую его в щеку. – Спасибо за приятный день.
– Для меня это было удовольствием, – отзывается он и приподнимает воображаемую шляпу.
Прощаясь, я думаю, признаюсь ли Майклу в понедельник в очень глупом поступке, который собираюсь совершить.
Глава 9
Даже не могу сказать, что заставляет меня доехать на метро до своей старой квартиры: ведь до этого дня я была убеждена, что в дальнейшем, если и увижу Бена, то исключительно по чистой случайности. Конечно, коктейли повлияли на мое решение, но я никогда не относилась к тем, кто, опьянев, резко меняет поведение. Например, я никогда не спала по пьянке с мужчинами, с которыми не легла бы на трезвую голову. Кроме того, ко времени выхода из подземки на перекрестке Семьдесят второй улицы и Бродвея я уже не так навеселе, как в Бруклине. И легко могла бы изменить планы и вернуться в квартиру Джесс.
Поэтому, наверное, этот маленький крюк обусловлен не столько алкоголем, сколько словами Майкла в баре. Его утверждением, будто на развод с Беном меня подвиг страх. Проходя несколько кварталов до дома Бена, я припоминаю свои промахи, отмечая те прилагательные, которыми характеризовали меня люди в спорах, и которыми я сама клеймила себя в минуты размышлений: упрямая, категоричная, капризная, нетерпеливая. У меня полно недостатков, но я никогда не считала себя трусливой. Напротив, всегда думала о себе как о человеке, способном принимать вызовы и рисковать. Частично именно поэтому я и преуспела в работе.
Но все же, что-то в словах Майкла кажется правдивым. Возможно, я действительно боялась. Возможно, я позволила Бену уйти из моей жизни, потому что неосознанный страх перед перспективой иметь ребенка на самом деле перевешивал рациональное нежелание заводить детей. Возможно, я боялась того человека, которым стану, или же чего-то, что даже не могла назвать ни Бену, ни самой себе.
Почему-то мне кажется, что встреча с Беном даст мне ответы на эти вопросы. Или же эта цель просто предлог для того, чтобы вновь его увидеть. В любом случае это неважно. Ничего не изменилось. Я по-прежнему не хочу ребенка, а Бен по-прежнему хочет.
Но вот она я, стою на тротуаре и задумчиво смотрю на окно кухни на третьем этаже, из которого раньше выглядывала на улицу каждое утро и каждый вечер. Представляю себе Бена босым и небритым, готовящим себе полдник, и словно наяву вижу, как он наливает стакан молока и раскладывает на тарелке крекеры «Ритц», а потом намазывает их привычным количеством арахисового масла. Будто воочию наблюдаю, как он облизывает обе стороны лезвия ножа и со стуком роняет его в раковину, а потом садится на диван, включает гольф и смакует крекеры, кладя их на язык маслом вниз. Я могу представить себе все его обыденные действия, которые сейчас кажутся давними воспоминаниями.
Делаю глубокий вдох и медленно поднимаюсь по ступенькам крыльца к входной двери. Сердце бешено стучит, когда я закрываю глаза и нажимаю на дверной звонок, под которым прикреплена табличка с моей прежней фамилией «Дэвенпорт, кв. 8С». Жду потрескивания, а затем голоса Бена, спрашивающего «Кто там?», но тщетно. Смотрю на часы. Пятнадцать минут шестого. Может, он отправился на пробежку? Бену нравится в это время бегать в парке. Иногда я составляла ему компанию.
Решаю убить несколько минут, купив мягкого мороженого в маленькой кондитерской за углом. Медленно иду туда, разглядывая свой бывший родной квартал и замечая вещи, на которые раньше не обращала внимания. Зеленая проволочная урна. Трещина на тротуаре. Ряд горшков с красной геранью на подоконнике второго этажа. Когда захожу в кондитерскую, кассир с Ближнего Востока улыбается мне из-за стойки и здоровается, словно узнав меня. Возможно, так и есть. Возможно, он заметил, что Бен теперь ходит сюда один.
Я улыбаюсь и заказываю себе шоколадно-ванильное мороженое в сахарном рожке с разноцветной посыпкой. Покупаю бутылку воды и пачку жвачки с перечной мятой. На оплату не хватает четырех центов, и я достаю карточку, но кассир просит не беспокоиться – я ведь вернусь. Чуть не говорю, что вообще-то больше не приду, но в итоге просто благодарю его. Забираю свой рожок и иду обратно. Снова нажимаю на кнопку звонка, на случай если Бен вернулся, пока меня не было. Но отклика по-прежнему нет.
Сажусь на верхнюю ступеньку и несколько раз откусываю от ванильного шарика. Не знаю, почему я всегда беру два разных, хотя люблю ваниль намного больше. Просто от неуверенности, а вдруг мне захочется шоколада? Пожалуй, разноцветная посыпка была плохой идеей. В банке она выглядела красиво, но на рожке смотрится аляповато. Начинаю есть быстрее, так как мороженое подтаивает. Убеждаю себя, что буду ждать Бена, пока не доем лакомство, а потом уйду. Если задержусь дольше – буду чувствовать себя сталкером. А это последнее, что мне сейчас нужно. Кроме того, опьянение совсем прошло, а вместо него появилась легкая головная боль – предвестница мигрени. Держу рожок в одной руке, другой откручиваю крышечку бутылки с водой и ополовиниваю емкость одним глотком. Начинаю немного паниковать, думая, что же я скажу Бену, и гадая, есть ли вообще смысл здесь сидеть.
Одинокий голубь подходит ко мне. Бен называет городских голубей «крысами с крыльями». Облизываю шоколадный шарик и уже собираюсь идти обратно к метро, когда внезапно замечаю Бена, который бежит на месте примерно в квартале от меня в ожидании зеленого сигнала светофора, чтобы пересечь Вест-Энд-авеню. На нем темно-оранжевые спортивные шорты, серая футболка с логотипом баскетбольной команды «Уэйк Форест» и его любимая бейсболка с эмблемой «Уайт Сокс». Я чувствую, как нервно сжимается желудок, а затем некое успокоение от того, что верно угадала: он на пробежке. «Я все еще тебя знаю», – шепчу я, а потом машу рукой, на случай если Бен меня видит. Машу не слишком энергично, просто поднимаю руку. Жду, что он в ответ повторит мой жест, но Бен мне не машет, а лишь поправляет кепку, одной рукой сгибая козырек. Я вытираю салфеткой рот и встаю, ожидая, что он заметит меня в любую секунду.
