Эмили Гиффин - Детонепробиваемая
– Ну, конечно. Было бы странно, если бы ты не была подавлена.
Потом он добавил, что у него есть идея, как меня подбодрить, и спросил о моих планах на следующий день. Я призналась, что свободна – когда так быстро меняешь статус с «замужем» на «разведена», это плохо сказывается на занятости выходных. Объяснила, что мы с Джесс планировали вылазку в Хэмптонс, но в последнюю минуту у неё образовалась «срочная командировка» (на самом деле отговорка ради встречи с Треем). Майкл предложил мне подойти к его дому в Алфабет-Сити в десять. Я подозревала, что он пригласил меня из жалости, но решила не позволить гордости помешать мне приятно провести время. А проводить время с Майклом всегда приятно.
Поэтому утром мы встретились у его дома, а теперь вот идем по пешеходному променаду Бруклинского моста. На дворе жаркий июньский день – жарче, чем обычно бывает в июне в Нью-Йорке, а из-за того, что лучи солнца отражаются от стальных конструкций, припекает еще сильнее. Мы еле передвигаем ноги, и люди обгоняют нас с обеих сторон.
Я все думаю, что это первое за долгое время лето без Бена. Первая смена времен года без него. Я совсем не разговаривала с ним уже почти два месяца. Развод завершен, бумаги пришли по почте несколько дней назад, без фанфар и церемоний. Я положила их в зеленую папку с надписью «Важные документы», где уже находились свидетельство о рождении и карточка социального страхования. Вот и все.
Размышляю о выражении «бывший муж», как одновременно грустно и странно-утонченно оно звучит, а Майкл что-то бормочет о том, что опоры моста деревянные.
– Логично было бы предположить, что дерево сгниет и разрушится, а? – говорит Майкл.
– Ага, – киваю я. – Но Венеция построена на деревянных сваях, которые намного старше этих вот опор.
– В точку, – одобряет он. – Возможно, гнилостным бактериям для жизни нужен воздух?
– Не знаю, – пожимаю я плечами.
«Бывший муж. Бывший муж. Бывший муж».
– Так ты уже переходил по этому мосту? – спрашиваю я Майкла.
– Ага. Несколько раз, включая дни после одиннадцатого сентября. Действительно помогает обрести перспективу. Сама увидишь, что я имею в виду. Это городской вариант похода. Очень умиротворяет.
Я гляжу вперед на каменные готические башенки и уходящее за горизонт пронзительно-голубое небо, испещренное замысловатым кружевом несущих тросов моста. Они создают захватывающую дух картину, и я говорю Майклу, что всегда ставила Бруклинский мост наравне со Статуей Свободы и Эмпайр Стейт Билдинг.
– Достопримечательности Нью-Йорка лучше всего выглядят на открытках. Или сверху, из окна самолета, – констатирую я, уворачиваясь, чтобы не столкнуться всем телом с толстым одышливым мужчиной в майке от Дерека Джетера. – Подальше от грязи и толпы.
Майкл понимающе улыбается.
– А ты слегка высокомерна, знаешь ли.
– Едва ли, – не соглашаюсь я.
– Ну, из твоих комментариев следует, что ты не склонна снисходить до людей, – заявляет он. Могу предположить, что мысленно он подбирает список примеров. Большинство спорщиков не способны с ходу вспомнить подходящие аргументы, но Майкл всегда готов вытащить из рукава набор фактов, чтобы использовать их против собеседника.
– Я нормально отношусь к людям, – утверждаю я.
– Ну конечно, – ехидничает он. – Не-а. Тебе не нравятся парки развлечений. Ты не любишь фанатов, которые машут огромными руками из губки на играх Никс. И тебя нипочем не сыщешь на Таймс-сквер в новогоднюю ночь.
– Как и тебя, – возражаю я. – Назови хоть кого-нибудь из наших знакомых, кто пошел бы туда?
Он поднимает руку и ускоряет шаг.
– И, – говорит он, предъявляя блистательный финальный аргумент, – ты терпеть не можешь «Титаник». Ради Бога, я не знаю больше ни одной девушки, которая бы так невзлюбила этот фильм. Это же, считай, антиамериканские настроения – ненавидеть «Титаник».
– Я вовсе его не ненавижу, – отнекиваюсь я, вспоминая о всех «Оскарах», которые собрал этот фильм. – Просто не думаю, что это та тема, на которую следует снимать кино.
– Ты не снисходишь до людей, – повторяет он.
Я на секунду задумываюсь и парирую:
– Я езжу на метро. В большей степени снизойти до людей невозможно.
– Тебе так просто удобней.
– Нет. На самом деле мне даже нравится метро.
– Вранье. Я видел, как опасливо ты держишься за поручень, – говорит Майкл, изображая мою хватку. – И контролируешь, чтобы твои ноги не касались соседских. И на выходе ты пользуешься антибактериальным гелем для рук.
Я качаю головой.
– Ну да, у меня легкая степень обсессивно-компульсивного расстройства. К чему ты это?
– К тому, что у тебя завышенные стандарты.
– В отношении фильмов? Или общественного транспорта?
– Вообще.
У меня появляется отчетливое чувство, что сейчас будет затронута моя личная жизнь. Майкл уже много недель твердит, что мне пора вновь вернуться в игру. Зайти на сайт знакомств. Подцепить какого-нибудь симпатичного незнакомца в баре. Я возражаю, что не заинтересована в случайных парнях, симпатичные они или нет.
– Знаю, что Бен был настоящим мужиком и все такое, – говорит Майкл, и его интонация наводит меня на мысль, что он вовсе не считает Бена настоящим мужиком. – Но.
– Так и знала, что ты клонишь к моей личной жизни, – перебиваю я. – Черт, Майкл, я в разводе всего несколько дней.
Он оглядывается через плечо, словно опасаясь слежки, и поясняет:
– Знаю. Но вы не живете вместе гораздо дольше. А по своему опыту скажу, что после тяжелого разрыва – а я думаю, что развод таковым является – помогает просто пойти и склеить кого-нибудь. Попробуй окунуться в жизнь.
– Предлагаешь свою кандидатуру среди прочих?
Он смотрит на меня, расплываясь в улыбке:
– А ты их рассматриваешь?
– Нет, не рассматриваю.
– Мне так не кажется. Но если передумаешь, я рядом.
– Ты пытаешься мне в чем-то признаться, Майкл? Неужели все эти долгие годы ты был тайно в меня влюблен? – отшучиваюсь я, украдкой смеривая его взглядом. На Майкле канареечно-желтая футболка, шлепанцы «адидас» и бриджи цвета хаки, открывающие длинные мускулистые икры. Есть в его уверенной слегка косолапой походке нечто, намекающее на мастерство в постели.
Майкл усмехается.
– Не-а. Не беспокойся. Я вовсе не желаю разыгрывать с тобой «Когда Гарри встретил Салли» и все такое прочее. Просто подумал, что тебе нужно знать – я всегда готов выручить друга.
– Выручить меня? – переспрашиваю я. – А ты сам разве не в вынужденном воздержании?
– Шесть недель – это еще не воздержание, – возражает он, откашливается и говорит: – Слушай. Я просто даю понять, что ты кажешься мне очень привлекательной. На твердые восемь из десяти. Поэтому, если тебе требуется доброволец или что еще, имей меня в виду.
