Стелла Уайтлоу - Сладкое искушение
Даже если бы Брюс не заявил ей о том, что хочет переехать к матери своего будущего ребенка, даже если бы на коленях молил сейчас о прощении, Кира не вернулась бы к нему. Нет, она не стала бы обнимать человека, только что принадлежавшего другой! Чувства Киры умерли в ту минуту, когда Брюс признался ей в измене, желание исчезло, в душе осталась пустота, а гордость побуждала ее забыть о предателе. Кира, нежная и преданная, в один миг стала холодной, суровой и потеряла интерес к радостям жизни.
Но что же творится с ней теперь? Кира перевернулась на другой бок. Неужели судьба подарила ей встречу с Джайлзом лишь для того, чтобы вновь пробудить ее чувства? И откуда вообще эти мысли? Ведь только вчера Кира твердо решила держаться от него подальше. Ей не нужна чья бы то ни было помощь, она справится сама и сама залижет свои раны.
В тот памятный День Святого Валентина Брюс безжалостно растоптал ее чистые, искренние устремления, рожденные любовью, оставил наедине с неизбывной ноющей болью. Девушка уже давно забыла, что именно он сказал, да и не старалась вспоминать.
А вот сейчас, в чужом отеле, в чужой стране, вспомнила — и не испытала ничего. Совсем ничего. Глядя сухими глазами в черное окно, она видела перед собой не звездное небо, а растерянное лицо Брюса, трусливо отводившего глаза, слышала его покаянный голос, лепечущий о зачатом им ребенке. Значит, правда, что время лечит? А может, ее излечил чарующий мистический Барбадос?..
И с легкой улыбкой на устах Кира снова погрузилась в глубокий, спокойный сон, зная наверняка, что снова встретится с Джайлзом…
Они не виделись уже целую неделю. На Рувима навалились дела, но каждую ночь его мысли возвращались к очаровательной Долли. Вновь и вновь он представлял, как овладевает ею, как они сливаются воедино, как переплетаются в объятиях их горячие тела. Рувим сходил с ума от всепоглощающего желания…
И вот они опять вместе. Наконец-то!
— Ты что, не любишь меня? — спросила Долли. Опираясь на локоть, она нежно поглаживала пальчиками его волосы. — Мне так не хватало твоих поцелуев! Я хочу, чтобы ты целовал меня сюда… и сюда. — Подавшись к юноше, она дотронулась до ямочки на своей шее, потом до ложбинки на кокетливо оголенном плечике.
Рувим с глухим стоном перекатился на бок.
— Не могу! Господи, ты же знаешь, как действуют на меня поцелуи!
— И как же? Ну-ка расскажи мне, Рувим. Что ты ощущаешь вот тут?
Отстранив ее шаловливую руку, он быстро сел.
— Боже милостивый! Никогда больше так не делай! Ты маленький дьяволенок. Неужели не понимаешь, что творишь со мной? Или притворяешься?
На глаза удивленной Долли навернулись слезы.
— Нет, я не притворяюсь, Рувим, — всхлипнула она. — Андре никогда не говорит со мной на подобные темы, да и ты тоже. Так откуда же мне знать? У меня нет ни мамы, ни подружки. Не сердись, ладно? Кто же расскажет мне о жизни, если не ты, мое солнышко, мой любимый Рувим?
Ее слезы смутили юношу. Заключив Долли в горячие объятия, он осушил ее щеки поцелуями, погладил шелковистые волосы — ласково, нежно, как пушистого котенка. Да, сейчас Долли еще совсем девочка, но скоро вырастет и будет принадлежать ему — ему одному.
— Что ж, придется кое-что объяснить тебе. Запомни основные правила: не оголяйся перед мужчинами. — Рувим поправил платье на ее плече. — Не обвивай мужчину ногами. И не трогай мужчину… вот тут.
Когда-нибудь он непременно женится на ней. Сейчас ему почти двадцать, значит, придется подождать. Надо сначала овладеть азами бизнеса, потом скопить деньжат, чтобы обеспечить свою будущую семью. Не скоро еще Шугар-Хилл станет его собственностью, но все же главный дом будет принадлежать ему, и Рувим всей душой хотел, чтобы Долли вошла в него полноправной хозяйкой.
— Я обо всем тебе расскажу, Долли, но только если ты пообещаешь слушаться меня. Не гуляй с другими парнями, не флиртуй ни с кем, не оголяй плечи, поняла?
Рувим снова лег на песок и подложил руки под голову. Молодые люди расположились под пальмой. Солнце, проникая сквозь листву, бросало блики на красивое лицо юноши.
— Ах-ах, от кого я слышу такие строгости! А что же делать с этой самодовольной тупицей Элизой, которая вечно вьется вокруг тебя и ждет, когда ты поманишь ее пальцем? Ух, терпеть ее не могу! Выставляет себя напоказ, расфуфыривается, сорит деньгами, и все только потому, что ее папаша собирается возвести какой-то там отель и устроить поле для гольфа!
— Пустая трата земель, пригодных под тростниковые плантации, — пробормотал Рувим, высказав вслух то, о чем сам давно думал. — Власти такого не допустят. Кто-то должен предотвратить это.
— Тогда выстави на выборах свою кандидатуру, — предложила Долли, размышляя, не расстегнуть ли рубашку Рувима и не дотронуться ли до курчавых волос на его груди. Или это противоречит только что преподанному им уроку? Она любила его сильное гибкое тело и часто, купаясь, притворялась, будто дно уходит у нее из-под ног. Тогда Рувим подхватывал ее и заключал в объятия. — Вот победишь — и будешь самым молодым конгрессменом! — засмеялась она и тут же представила себя среди роскошно одетой публики на торжественном приеме в честь избрания Рувима членом конгресса. А потом чередой пойдут балы и ужины… Долли и не задумывалась, откуда у нее возьмутся наряды.
— Благодарю покорно! У меня и без того дел выше крыши, не хватает еще тратить время на политику! А кстати, почему бы тебе не выставить свою кандидатуру? Станешь нашей первой женщиной-конгрессменшей.
— Смеешься? Я же не знаю, как вести себя и что говорить. Меня никто ничему не учил. Я умею только готовить да мыть отцовские кисти. Читаю и то с горем пополам.
— А кто виноват? Интересно, кто вечно пропускает уроки и убегает из школы, чтобы лишний раз искупаться или съездить на рынок в Бриджтаун и продать пару картин?
— Но у меня же нет другого выхода! Ты же знаешь, большие туристические корабли бросают якорь в Бриджтауне всего на несколько часов, и пассажиры, спускаясь на берег, покупают сувениры. А платят за это американскими долларами. Да мы с папой умерли бы с голоду, если бы не сбывали его картины! — Девушка встала, аккуратно оправила платье и стряхнула с него песок. — Пойду, пожалуй. Надо приготовить папе чаю.
— Я провожу тебя до тропинки. Мой велосипед там, в кустах, — поднимаясь, сказал Рувим.
Долли взглянула на него через плечо и вдруг беззаботно проговорила:
— Если хочешь жениться на мне, милый, не медли с предложением. Не хочу остаться старой девой, тощим синим чулком, так что делай выводы, да поскорей.
Глава 7
