Энн Мэтер - В тени красных жасминов
— Я… я думала, что ты вышла замуж, — заметила она. — За Питера.
— Питера Фельдмана? — Шейла издала презрительный возглас, — Ты же не могла серьезно подумать, что и выйду за него после твоего благородного жеста, не так ли?
— Что ты имеешь в виду? — Удивления Ребекки тону голоса Шейлы было достаточно, чтобы на мгновение отогнать мучительные мысли, которые неожиданно возникли. — Я думала, что ты любила Питера.
Шейла повернулась, чтобы налить кипятка в чашки.
— Я любила… по крайней мере, я думала, что любила. — Она поставила чашки. — Ты же не могла в самом деле поверить, что кого-нибудь водила за нос, не так ли? Боже милостивый, Питер был не из тех, кто позволяет себе тайные дела, в отличие от тебя! Его лицо всегда было отвратительно выразительным! — В тоне Шейлы звучала жестокая горечь, теперь и Ребекка чувствовала себя ужасно.
— О Шейла… — начала она, замотав головой.
Шейла следила за выражением своего лица и дала ей чашку дымящегося напитка.
— Сахар? — вежливо спросила она.
Покраснев, Ребекка положила в свою чашку сахар и затем, когда Шейла подошла и села напротив нее, в смущении заговорила.
— Честно говоря, я не знаю, что сказать… — пыталась оправдаться она. — Я думала… что мы обе считали…
— Я знаю, я знаю! — Шейла была раздражена. — Послушай, давай оставим это, хорошо? Я в данном случае приму твой галантный жест.
Ребекка сжала губы.
— Мне жаль, — сказала она с неловкостью.
Шейла пожала плечами.
— Не стоит. Я вскоре поняла, что на самом деле ты только принесла мне пользу и я никогда не была бы счастлива с мужчиной типа Питера Фельдмана. Он был слишком терпимым, слишком податливым. Я предпочитаю мужчин, которые могли бы быть хозяевами в своем доме.
Ребекка наклонила голову и отпила немного кофе. «Боже милостивый, — думала она потрясенно, — если бы я сюда вообще не приходила, насколько легче было бы жить!»
Шейла молча выпила свой кофе и затем поднялась, чтобы положить чашки в таз, который находился рядом с плиткой. Ребекка смотрела на нее, пытаясь отчаянно найти способ снять напряжение. Она не могла поверить, что так стремилась повидаться с Шейлой снова лишь затем, чтобы встретить се изменившейся до неузнаваемости. Был ли здесь причиной Питер или это был еще один пример разрушительного влияния Адель?
Когда в дверь постучали, обе девушки одновременно повернулись, и на какое-то мгновение Ребекку ужаснула мысль, что это мог оказаться Пьер. Но с разрешения Шейлы в комнату вошел Пол и с оживляющей невинностью им ухмыльнулся.
— Привет, — сказал он. — Это частная вечеринка или можно присоединиться?
Выражение лица Шейлы, когда она на него взглянула, было теплым.
— Не хочешь немного кофе, Пол? — спросила она.
— Нет, — Он покачал головой, — Я просто пошутил. На самом деле и гостиной Адель уже готов чай, и она направила меня сообщить об этом вам. — Он с поразительной нежностью взглянул па Ребекку. — Ты чувствуешь себя лучше?
По правде говоря, Ребекка чувствовала, что ее нервы так натянуты, что вот-вот лопнут, но она сумела с облегчением улыбнуться и сказала:
— Мне намного лучше, спасибо.
— Хорошо. — Пол потянул ее и поставил па ноги, он на мгновение был к ней очень близко, и его губы касались ее волос.
Но Ребекка ощутила пристальный взгляд Шейлы и резко вырвалась, приглаживая свой костюм.
Она была сгустком нервов, когда они шли по коридору до комнаты Адель. Она не осмеливалась спросить Пола о том, видел ли он отца, так как она была уверена, что Шейла была в курсе ее прошлых отношений с Пьером. Она точно не понимала, откуда была эта уверенность, но совершенно очевидно, Адель доверяла ей многие свои тайны. Но в гостиной, кроме Адель, никого не было.
— Я сказал отцу, что мы здесь, — заявил Пол, когда они вошли в гостиную. — Но он не обратил внимания. Они с Томом с головой ушли в австралийский проект.
Адель улыбнулась.
— Не беспокойся, дорогой мальчик, чтобы повидать твоего отца, еще много времени. Вы конечно же останетесь на ужин.
— О нет… — начала Ребекка, готовая сбежать отсюда, но Пол ее перебил.
— Да, мы можем остаться, — сказал он отчетливо. — Мне и в самом деле интересно, могли бы мы остаться здесь на выходные, а, Ребекка?
Его глаза молили ее о снисхождении.
Ребекка поежилась.
— Мы не можем, Пол, — сказала она, обхватив свою чашку чая обеими руками.
— Почему? — Глаза Адель пронизывающе ее рассматривали. — Пол сказал мне, что у вас обоих на этот уик-энд приходится выходные.
— У нас… да… о, Пол! — Ребекка смотрела на него призывающе, желая, чтобы он вступился.
Но Пол, похоже, не желал потакать ей, и все осталось, как есть. Шейла, почувствовав напряжение, попыталась его снять, сказав:
— Я думаю, что к жизни в Англии снова трудно привыкнуть, Ребекка. Я имею в виду, после Фиджи.
Ребекка колебалась, а затем вздохнула:
— Я… я думаю, что привыкла.
Адель насмешливо смотрела на нее.
— Я никогда не могла понять, почему ты уехала, Ребекка? — сказала она, — Я думала, что там тебе нравилось.
Ребекка с силой закусила нижнюю губу.
— Я думаю, что устала там от такой доверительности, — ответила она, пытаясь скрыть свою растерянность.
Адель при этом покраснела, и Шейла снова продолжила беседу.
— Я никогда не была в южной части Тихого океана. Я думаю, что климат там чудесный.
— Конечно, — Ребекка посмотрела вниз, на напиток в своей чашке, и, к ее облегчению, Пол вступил в беседу, опрашивая о здоровье тети и рассказывая ей о своей жизни в Сент-Бартоломью. К этому времени у него закончился чай, он встал и сказал:
— Тебе понравится, если мы погуляем по имению, Ребекка? Темнеет, и мне хотелось бы, чтобы ты что-нибудь осмотрела.
Ребекка закусила губу. Она хотела настоять, чтобы они ушли, но сейчас это явно бы не прошло, когда в союзниках Пола была поддерживающая его тетя. Поэтому она улыбнулась и сказала:
— Да, я бы хотела.
И они вышли из комнаты. Они прошли назад по коридору и дошли до начала винтовой лестницы, когда из дверного проема под ними появились два мужчины. Ребекка напряглась и отпрянула к стене галереи. Пол, не поняв ее испуга, стал непринужденно спускаться вниз, ожидая, что за ним последует Ребекка.
— Привет, — сказал он, когда спустился в холл и привлек внимание своего отца, — Вы закончили?
Ребекка, плотно прижавшись к балюстраде, видела, как Пьер Сент-Клер повернулся и улыбнулся своему сыну, ее сердце прыгнуло, дыхание перехватило, как будто кто-то ее душил.
