Инга Берристер - Мстительница
— Мне надо возвращаться. Пора на работу.
— Ты работаешь?
Он произнес это с таким изумлением, что Рашель покраснела от обиды.
— Да. В «Королевском оружейнике».
— А... Ну, да... Понятно.
Теперь он смотрел на нее иначе, и Рашель поняла его мысли. В джинсах и рубашке, то есть одетая как большинство студентов своего возраста, с длинными волосами, рассыпанными по плечам, она вполне походила на студентку. Теперь же, когда понял, что ошибся, он смотрел на нее, почти как деревенские ребятишки на цыганских детей. Разве что в его глазах не было подозрительности, зато появился блеск, говоривший о внезапно вспыхнувшем возбуждении.
— Значит, ты не студентка.
Рашель подняла голову и холодно посмотрела на него.
— Нет.
— А как тебя зовут? Меня Тим... Тим Уилдинг.
Он застал ее врасплох, мгновенно изменив тактику, и Рашель сама не поняла, как пошла ему навстречу.
— Рашель.
В его голубых глазах заплясали веселые чертики.
— Мне не нравится... Слишком библейское имя... Давай я буду звать тебя Цыганочкой... Тебе это больше подходит.
У нее сжалось сердце от страха, но он, казалось, ничего не заметил.
— Ты же в душе цыганка, правда? Я-то уж точно.
Наверху открылось окно, и он отступил на шаг. Рашель подняла голову и увидела юношу, который смотрел прямо на них. Он был примерно того же возраста, что и Тим, но внешне совсем другой — с темными, круто завивающимися волосами, подстриженными короче, чем требовала студенческая мода, с резкими чертами лица и серыми пронзительными глазами.
— Майлс, я повредил лодыжку, и прекрасная незнакомка пришла мне на помощь. Ты не спустишься?
Голова исчезла, но сначала ее владелец смерил их обоих холодным саркастическим взглядом. Окно закрылось.
— Майлс Френч. Мой сосед. — Тим Уилдинг поморщился. — Слишком он правильный, на мой вкус, но, верно, это потому, что он изучает право. Флегматик наш Майлс, ничем его не проймешь хотя иногда с ним забавно.
Рашель выслушала его, не двигаясь с места, потому что он крепко держал ее за руку Ей показалось, будто Тим недолюбливает своего соседа, и она вздрогнула, вспомнив как он рассматривал ее с холодным изумлением. Почему-то он пугал ее, как никогда не пугал ни один мужчина, откровенно предлагавший ей секс.
— Загадка наш Майлс, — продолжал Тим в той же слегка ироничной манере. Он достал из кармана сигареты. — Хочешь?
Она покачала головой и стала смотреть, как он закуривает, улыбаясь, словно напроказивший херувим. Едва он выпустил дым, как Рашель поняла, в чем дело. Это уж ни с чем не спутаешь. Девочки в отеле просветили ее насчет того чем у них пропахли некоторые комнаты да и в кое-каких районах Оксфорда, бывало, не продохнешь от сладкой вони, от которой ее мутило. Бабушка рассказывала о свойствах трав, насколько опасны некоторые из них...
Она не успела ничего сказать, как открылась другая дверь, и ее внимание привлек направившийся к ним молодой человек.
— А вот и рассудительный Майлс! — поддразнил его Тим, заметив, как он смотрит на него. — Мой дорогой, какой же из тебя выйдет юрист, если ты не познаешь на себе все удовольствия и опасности жизни?
— Я и без этой дряни знаю, что у тебя с мозгами. — У него был более низкий голос, в котором Рашель ясно услышала злость и насмешку. — Хватит, Тим, перестань выпендриваться перед своей подружкой. У меня нет времени.
Даже не взглянув на Рашель, он потащил Тима к двери.
Рашель же помедлила, возмущенная его безразличием, и Тим успел крикнуть ей, не оборачиваясь:
— До скорой встречи, Цыганочка!
Развернувшись на каблуках, Рашель зашагала прочь из темного дворика.. Естественно, они больше не увидятся, но даже если и увидятся, она ясно даст ему понять, что не собирается ложиться с ним в постель. У Рашель была другая наследственность. Слишком она страдала из-за легкомыслия своих родителей, чтобы быть как все. Страсть уже когда-то заставила ее мать презреть все опасности, но привела к безвременной смерти — и ее, и отца. Про себя Рашель давно решила, что с ней ничего подобного не случится. Никогда!
В тот вечер она опоздала на работу и Бернадетте это пришлось не по вкусу.
— Как ты поздно! Уэллс уже спрашивал о тебе.
В те годы найти работу было нетрудно а Рашель работать умела, да и привлекала посетителей своей красотой, так что Джордж Уэллс очень скоро простил ее хотя и задержал дольше остальных заставив проверить, все ли убрано и расставлено по местам.
Уже совсем стемнело и улицы обезлюдели, когда она вышла из паба и помедлила на пороге. Неожиданно кто-то положил ей руку на плечо... От страха у нее перехватило дыхание.
— Привет, Цыганочка. Я уж думал ты не появишься...
Рашель мгновенно узнала голос и повернув голову, заглянула в смеющиеся голубые глаза.
— Пойдем посидим где-нибудь где можно поговорить, — произнес он тоном не допускающим возражений. — Я хочу все знать о тебе.
Рашель чувствовала запах наркотиков и пальцы, которые он сплел с ее пальцами, были ненормально горячими. Хотелось оттолкнуть и одновременно удержать его. Он был совсем непохож на нее... А Рашель покоя не давала другая жизнь, в которую она могла бы заглянуть с его помощью.
Она, даже не спрашивая себя, откуда ей это известно, знала о его высоком происхождении и о немалом богатстве, защищавшем от превратностей жизни. Рашель же только в книгах читала о том, что ему было привычно с детства. Она хотела говорить с ним.
Рашель вспомнила о маленьком кафе, которое располагалось на полпути к ее дому и всегда было открыто. Почему бы не пойти туда?
Глава шестая
Тим Уилдинг никогда не знал, что значит желать и не получать желаемого.
С первой же минуты своей жизни он был окружен обожавшими его женщинами, и когда подрос, то научился отлично пользоваться их обожанием, манипулировать ими, но с такой чарующей непосредственностью, что они продолжали любить его и возносить до небес.
Он был внуком лорда Марчингтона, предки которого пользовались благосклонностью королевы Елизаветы I. Его семья владела богатыми землями в Пемброкшире и на Севере. Дед обычно жил в Дорсете, где владел беспорядочным нагромождением домов, расширявшихся и усовершенствовавшихся несколькими поколениями богатых людей, которые могли позволить себе перестраивать их в угоду моде.
Собственно, из Дорсета явился первый граф — моряк, ставший пиратом, а потом одним из фаворитов королевы Елизаветы, которому она щедро отплатила за верность (или, ходили слухи, за постельные услуги) рукой одной из своих богатейших подопечных девиц. Кейт Соти принесла своему мужу состояние, накопленное ее дедами, и вдобавок он сам заслужил земли на севере Англии.
