Великий обман Бенедикта Блэкмура (ЛП) - Тейт Гайя

лучше».

В этот момент дверь со скрипом открылась, и в палату просунул голову доктор

Хэррод.

«Все в порядке?» - спросил он, проходя внутрь. «Добрый вечер, дамы».

«Мне уже гораздо лучше, доктор», - поспешно сказала Вивьен, натягивая одеяло до

подбородка. «Мне просто нужно немного поспать».

«О, вы выглядите бледной», - заметил доктор Хэррод, подтаскивая стул к кровати.

«Не волнуйтесь, это не больно». Он сел, положив свою медицинскую сумку на

колени.

«Я в порядке, правда».

«Откройте рот, пожалуйста».

С неохотой Вивьен подчинилась, бросив на Бенедикта косой взгляд.

«Очень хорошо», - пробормотал доктор Хэррод, осматривая ее зрачки и проверяя

пульс. Затем он снял с шеи стетоскоп и повернулся к Бенедикту. «Мистер Блэкмур, возможно, вам лучше покинуть палату, чтобы оставить пациентку наедине с

собой». Он посмотрел на Вивьен. «Мне нужно, чтобы вы сняли рубашку, дорогая».

В наступившей тишине Вивьен, казалось, поняла, что сейчас произойдет. Ее взгляд

метнулся к Бенедикту, в нем была написана безмолвная мольба.

«Доктор Хэррод», - начал Бенедикт, отчаянно подыскивая слова. «Вы

действительно считаете необходимым...»

«Это противоречит французским традициям!» вмешалась Шарлотта своим

глубоким баритоном.

«Да, мне очень жаль», - сказала Вивьен, отступая от доктора на край кровати. «Я... я

считаю это неуместным».

Доктор Хэррод, потрясенный созданным ими хаосом, застыл со стетоскопом в

руках. Затем он в последний раз взглянул на Бенедикта, ища поддержки, но

Бенедикт лишь пожал плечами, давая понять, что ничего не может сделать.

«Очень хорошо», - сказал доктор, явно обеспокоенный их реакцией. «Тогда я

проверю вашу температуру, если вы не возражаете».

«Не возражаю». Вивьен взяла термометр и положила его под язык.

Следующие несколько минут прошли в неловком молчании. Бенедикт

расположился у окна, а Шарлотта осталась сидеть на краю кровати, ее взгляд

метался туда-сюда между ним и доктором.

Закончив осмотр, доктор Харрод аккуратно убрал все инструменты в сумку и

поднялся на ноги. «Что ж, похоже, это незначительное недомогание», - заключил

он. «Отдых крайне важен, поэтому хорошо спите, держите тепло и не забывайте

пить. Время и терпение будут вашими лучшими средствами».

Он повернулся и посмотрел на Бенедикта. «Я пойду. Ваша мать, должно быть, ждет

меня».

«Я провожу вас», - кивнул Бенедикт.

Когда они вместе выходили из комнаты, доктор Хэррод сказал: «Вам не о чем

беспокоиться, мистер Блэкмур. Но дайте мне знать, если в течение нескольких дней

ее состояние не улучшится».

«Конечно», - сказал Бенедикт, чувствуя облегчение от того, что секрет Вивьен не

был раскрыт.

«Я не хотел говорить об этом при дамах», - уклончиво ответил доктор Харрод, - но, судя по тому, что я наблюдал, ее состояние, скорее всего, является симптомом

очень распространенного заболевания у женщин, известного как «женская

истерия». Вы, вероятно, слышали о нем».

«Женская истерия?» Бенедикт чуть не подавился словами.

«Да, сэр. Многие женщины страдают от нее, но причин для беспокойства нет.

Просто обеспечьте ей побольше отдыха и свежего воздуха». Доктор Хэррод сделал

небольшую паузу, прежде чем добавить: «И еще я бы настоятельно рекомендовал...

жениться». Он прочистил горло. «В большинстве случаев супружеская...

деятельность очень помогает женщинам с подобными состояниями. Приятного

вечера».

С этими словами доктор Хэррод поспешил вернуться в кабинет.

ГЛАВА 6. ПОЛУНОЧНОЕ

ПРИКЛЮЧЕНИЕ.

Бенедикт наконец удалился в свою комнату в девять часов вечера, на полчаса

позже, чем планировалось. Именно поэтому камердинер предложил ему вечернюю

чашку чая позже обычного, угрожая сорвать план Бенедикта и Вивьен тайком

покинуть особняк. Бенедикт вежливо отказался от чая и отправил Джона отдыхать, с тревогой поглядывая на часы.

Виктор должен был ждать его у конюшни через двадцать минут, но это уже

казалось нереальным, поскольку Перси и гости, судя по всему, задержались в

гостиной гораздо дольше, чем он ожидал. Неужели они уже удалились в свои

спальни? Он не знал, но не слышал, чтобы Перси возвращался.

Он прошелся по комнате, внимательно прислушиваясь к звукам из коридора.

Может быть, они все еще играют в карты? Или Перси тайком отправился навестить

Беатрис? Бенедикт сразу же отбросил эту мысль. Перси никогда бы так не

поступил.

Бенедикт накинул на себя халат из предосторожности, на случай если по дороге ему

кто-нибудь встретится. Он решил не брать с собой свечу, чтобы не привлекать

внимания и, если понадобится, скрыться в темноте.

За пять минут до назначенного времени он вышел из своей комнаты в темный

коридор. Сердце колотилось в груди, отчасти от волнения, отчасти от страха быть

обнаруженным. Его комната находилась на третьем этаже, рядом с комнатами его

семьи, поэтому он старался двигаться по коридору бесшумно. Он был пуст, и в

доме царила подозрительная тишина.

Спускаясь по парадной лестнице, Бенедикт внимательно прислушивался, не

раздастся ли какой-нибудь звук. Дойдя до галереи на втором этаже, он бросил

взгляд на темный коридор в сторону комнаты Виктора. Он ничего не увидел, и, похоже, свет в комнате Виктора был уже погашен. Бенедикт гадал, удалось ли ему

выскользнуть или нет.

Вскоре он добрался до подножия лестницы и ступил на первый этаж. Свет в

вестибюле был погашен, поэтому он передвигался по памяти, стараясь не

натолкнуться на мебель и не опрокинуть антикварную вазу.

В середине комнаты он остановился, почувствовав закравшееся беспокойство.

Неужели он что-то услышал? Неужели гости все еще находятся в Лебединой

комнате? Если да, то они могут появиться в любой момент. Секунду он просто

стоял на месте, затем моргнул и направился через всю комнату к гардеробу, расположенному слева от главного входа. Несмотря на то что его глаза привыкли к

темноте, он почти ничего не видел. Чтобы найти пальто, ему пришлось полагаться

на осязание.

Но едва он протянул руку, чтобы открыть дверцы шкафа, как тут же на что-то

наткнулся. Вернее, на кого-то.

«Господи!» Это был Виктор. «Ты меня до смерти напугал».

«Взаимно», - прорычал Бенедикт, его сердце колотилось в горле. «Думаю, они все

еще в гостиной, так что давай убираться отсюда, пока кто-нибудь не вышел».

Они взяли свои пальто из гардероба, открыли тяжелые парадные двери и

выскользнули из особняка.

Снаружи все было покрыто толстым слоем снега, доходившим до икр. Буря утихла, но снежинки продолжали падать. Лунный свет отражался от снега, освещая

подъездную дорожку и сады так, словно сейчас был день.