Энн Мэйджер - Куда падал дождь
– Останови машину, – скомандовал Джонни.
– Зачем?
– Потому что я хочу выйти и глянуть на памятные места.
– Джонни…
– Эй, я что, прикасаюсь к тебе? Задаю вопросы о личной жизни? Разве я нарушаю твои чертовы запреты?
– Я не хотела приезжать сюда, – вяло возражала Лейси.
– Ну так выпусти меня и вали.
– Я не могу.
– Ну, тогда как знаешь, Тростиночка.
Лейси остановила машину у своего бывшего дома, но даже не посмотрела на него. Два мальчугана гоняли мяч посреди погружающейся в сумерки улицы. Лейси сжалась, как раненое животное, закрыла глаза и лицо ладонями.
Какого дьявола он мучает ее, заставляя действовать по-своему, как это всегда было? И зачем он мучает себя? Миднайт сжал кулаки. Затем расслабился и легонько похлопал Лейси по плечу.
Но стоило ему дотронуться до нее, как она отодвинулась и прижалась к дверце.
– Не все воспоминания столь уж невыносимы, – серьезно проговорил Джонни. Его смуглая рука, от которой она забилась в угол, взъерошила ее развевающиеся волосы. – Я помню день, когда мы впервые встретились. Ночь, когда мы впервые любили друг друга… – В голосе его зазвучали волнующие нотки. – Знаешь, дождь ночью и сегодня действует на меня. В такие ночи я не могу заснуть, не вспомнив о тебе, и так хочу тебя…
Она повернула к нему голову, с трудом проглотив комок в горле. В ее милых глазах стояла невыносимая боль. Она пристально посмотрела на его красивое лицо.
– Это самые ужасные воспоминания.
– Но не для меня, – сказал Джонни шепотом. – Во всяком случае, с каких-то пор. Они мне нужны. Все, все. Ты мне тоже нужна. Я бы хотел оградить тебя… простить…
Она издала странный всхлип.
– Ну ладно, – сердито заговорил он снова, убирая руку. – Не буду давить. Можешь идти.
– Нет. Я подожду тебя здесь.
Джонни вышел из машины и подозвал ребятишек, игравших в футбол. Достав из портмоне двадцатидолларовую бумажку, он расправил ее, чтоб им было видно.
– Присмотрите за машиной, ребята. И с леди тоже глаз не спускайте.
Мальчишки выпучили глаза на бумажку, потом друг на друга и стали что есть силы кивать головами.
Миднайт зашагал по направлению к пустырю, где когда-то был магазин Дугласов. На другом конце боковой улочки он заметил синюю «тойоту» с вдавленным бампером.
Хлопнула дверца машины Лейси. Затем раздались ее торопливые шаги. Джонни остановился и подождал ее.
Сэм впервые держал ее здесь в объятиях, пока догорал магазин. Пока отец Миднайта валялся здесь с жуткими ожогами и с этой чертовой зажигалкой в руке.
Миднайт увидел слезы в ее глазах и осторожно обнял ее одной рукой, сплетя свои пальцы с ее пальцами, стараясь успокоить ее, как когда-то успокаивал ее на этом самом месте Сэм, а проклятый фоторепортер обрек их всех на адские мучения, сделав ту знаменитую фотографию.
Эта фотография преследовала бы Миднайта, даже если б она не пришла сегодня в белом конверте. Любил ли ее когда-нибудь этот ублюдок Сэм? Или он просто пустил пыль в глаза впечатлительной девушке, потому что она могла стать столь выигрышной фигурой для прессы, ее незапятнанный имидж так удачно подвернулся, чтобы вытеснить нежелательные слухи в связи с гибелью его жены?
– Я… я не могу здесь находиться, – прошептала Лейси. – Здесь слишком много призраков.
– По мне – тоже. – Миднайт провел большими пальцами по ее обтянутым нежной кожей скулам. – Мы оба здесь стояли в ту ночь, когда жизнь наша пошла под откос и Дуглас ввергнул нас обоих в ад. Давай начнем все сначала – здесь, где начались все беды. Мне кажется, что я могу простить за прошлое, если мы с этого момента будем честны друг с другом.
– Джонни, это не детские игры.
– Ты думаешь, я сам этого не знаю? Здесь была убита первая жена Сэма. А также наши отцы. Мой умирал в страшных мучениях. И в довершение всего Сэм Дуглас умудрился опорочить его.
– Джонни, не начинай эту старую песню про Сэма. Его тоже убили.
Кровь бросилась Джонни в голову, когда он услышал, как Лейси защищает Сэма.
– С какой стати кому-то нужно было убивать такого славного мужика, как Сэм?
– Не могу сказать.
– Но ты же была женой этого ублюдка. Ты была с ним, когда он умер.
– Ради Бога, не спрашивай меня о той ночи… Миднайт выругался про себя.
– Да почему? Или тебе есть что скрывать? Лейси упорно не смотрела на него, уставившись в сгущающуюся темноту.
– Я не убивала Сэма.
Миднайт чувствовал, что она насмерть перепугана.
– Но кто же, кто? – уже спокойнее проговорил он.
– Коул. А теперь он охотится за мной. Это еще одна причина, отчего я хочу уехать из Сан-Франциско.
– Ты видела его в ту ночь?
– Я слышала его голос в соседней комнате… во всяком случае, мне так казалось. Да и кто еще…
; – Я ни в чем больше не уверен. В моей памяти провалы… – признался Миднайт, как ему ни было трудно. – До смерти Сэма я был убежден, что это он устроил пожар и подставил моего отца. Я считал, что он воспользовался своими связями и деньгами, чтобы подкупить прессу и заткнуть глотку полиции – чтобы купить тебя и выставить себя святым, взявшим в жены бедненькую сиротку. Для Дугласов имидж всегда был на первом месте. А сейчас я начинаю думать, уж не запихнул ли Сэм Коула в дурдом, чтоб заткнуть ему глотку.
– Джонни, ты опять заблуждаешься. Сэм любил Коула и хотел защитить его. Своим нервным срывом сын разбил ему сердце.
– Сэм Дуглас не любил никого, кроме самого себя, – взорвался Миднайт.
– Давай лучше оставим все это.
– Уже четверо умерло насильственной смертью. Моего отца очернили. И я хочу докопаться – почему. А если кто-то охотится за тобой, я хочу этому помешать.
– Сейчас ты слишком слаб.
Черт побери. Джонни сжал зубы, не в силах что-либо сказать.
– Если ты ничего не сумеешь доказать, – продолжала Лейси, – с чего ты взял, что можешь приблизиться к правде?
– Потому что кто-то продолжает убивать людей. Если я буду настойчивее, рано или поздно он себя обнаружит. Я хочу вернуть свою жизнь. Я потерял ее здесь – той ночью. И тебя потерял. И я хочу во что бы то ни стало узнать, что произошло на самом деле. Но больше всего я хотел бы начать все сначала с тобой.
– Сэм мертв.
– Стало быть, ты свободна.
– Джонни, ты всегда считал, что я способна на любую низость. Ты был уверен, что я вышла за Сэма из-за его денег. Ты был уверен, что я вышла бы за него, даже если бы знала, что он убийца.
– Ну так что? Лейси побледнела.
– Выходит, я прав? – настаивал он. – Признайся, если это так. Лучше начинать сначала с правды, чем со лжи.
– Неужели ты не понимаешь, что я имею в виду? Ты столь же слеп сейчас, как упорно стоял на своем тогда. Ты и сейчас считаешь, что я на все способна. – Лейси не останавливалась. Голос ее был размерен, но в нем чувствовалась затаенная боль. – Ты твердишь, что тебе нужна правда, а на самом деле хочешь только во что бы то ни стало получить подтверждение твоей непробиваемой веры в свою версию.
