Полина Поплавская - Бриз для двоих
Шарлотта сняла ноги со стола и подалась вперед. Глаза ее были широко открыты.
– Дороги отвратительны, – продолжал он, – и если телега сломается и ось коснется почвы, товар купца по закону становится собственностью владельца земли. В любой местности его могут заточить в тюрьму за долги какого-нибудь земляка, о котором он, может быть, и не слышал, и тогда он будет томиться до тех пор, пока с родины не пришлют выкуп. Согласись, чтобы не испугаться всего этого, нужны мужество и твердая воля. А смелый человек всегда вызывает уважение.
Закончив свою речь, он посмотрел на нее сверху вниз. Шарлотта давилась от смеха.
– Что с тобой? – удивился он.
– Какой ты потешный, папочка!
– Мне показалось, что тебе интересно… – растерянно проговорил Фрэнк. Он уже сам стыдился своего порыва.
В его памяти опять всплыла их поездка в Прованс и то, как он пытался занять ее древними легендами, которыми так богат этот край. Сарацины и крестоносцы, римляне и варвары, трубадуры, слагающие песни в честь Прекрасной Дамы, и мстительные мужья, преподносящие своим женам на блюде сердце возлюбленного… Здесь есть где разгуляться воображению. Не этим ли всегда питались юные души? Но Шарлотта оказалась на редкость неромантичной. А может, это характерно для всей нынешней молодежи? Впору было почувствовать себя глубоким стариком.
Фрэнк молча поднялся и вернулся на свое рабочее место.
– Интересно, – голос Шарлотты полетел ему вдогонку, – а какое отношение твоя лекция о мужественных купцах черт знает каких веков имеет к моему папаше?
Фрэнк не ответил. Он думал о том, как она выросла. И прежде она могла осмеять его и выставить в глупом свете в его же собственных глазах, но раньше она все же восхищалась им. Он был взрослым, умным, далеко не бедным человеком. Его занятий искусством она сторонилась, ничего в этом не понимая, его знаниями не интересовалась, но она ценила в нем то, что он был так непохож на ее отца, брата, тех мальчишек, с которыми она встречалась, даже на того журналиста, что посмеялся над ней. Так представлялось Фрэнку, так, наверное, и было на самом деле. Но она выросла. А ему все кажется, что она та девочка, которая сидит, ждет его возвращения и по-прежнему не может обойтись без его наставлений и советов.
– Ты опять уселся за свой компьютер? – Шарлотта стояла за его спиной, и выражение лица у нее было самое решительное.
– Мне нужно работать, – спокойно заметил он.
– А мне нужно поговорить с тобой. И не о всякой ерунде, а о деле.
Фрэнк снова перевел глаза на монитор. Минуты две царило молчание. Даже спиной он чувствовал, что Шарлотта злится.
– Ты так и не рассказал мне о разговоре с Жаном… – требовательным тоном произнесла она.
«Какого черта она разговаривает со мной таким образом?!» – возмутился Фрэнк. Но он отлично знал, что сам избаловал ее, как можно избаловать ребенка, с которым общаешься на равных.
Он встал и прошел мимо нее. Она пошла следом. Он снова сел в кресло и вытащил из-под журнала пачку сигарет. Она безмолвно принесла пепельницу, тоже села, вынула из протянутой Фрэнком пачки сигарету и принялась, по своему обыкновению, крутить и мять ее. Фрэнк никогда не мог понять, зачем она это делает. Возможно, она переняла это движение у отца или брата, куривших дешевые, туго набитые сигареты? Он перегнулся через стол и чиркнул зажигалкой. Шарлотта затянулась шумно, с жадностью. Она явно пыталась изобразить волнение. Глаза ее были устремлены на Фрэнка и требовали ответа.
– Шарли, – через силу заговорил он, – Жан дал мне понять, что ты занимаешь в его агентстве то место, какого, по его мнению, стоишь, и ничего другого тебе ждать не приходится. Ты не в его вкусе, – Фрэнк избегал смотреть на нее, – его вдохновляет иной тип женщины…
– О, да! – раздраженно воскликнула Шарлотта. – Я знаю! Он все этаких грудастых подбирает! Иной тип! Вдохновение! Какого черта! Было бы что пощупать! Как пощупает – так и тащит на подиум!
– У каждого свой способ подбора… – попытался отшутиться Фрэнк.
– Но как ты не понимаешь, у меня идеальная фигура для этой работы! Что его не устраивает? Может быть то, что он не осмеливается переспать со мной?
– Как это «не осмеливается»? – не понял Фрэнк. – Что ты хочешь этим сказать?
– Ведь он твой друг, и он не может, ну просто никак не может переступить через эту дружбу! – Шарлотта резко взмахнула рукой и бросила сигарету в пепельницу.
Фрэнк внимательно взглянул на нее. Теперь уже она избегала его взгляда.
– О чем ты?
Шарлотта молчала. Она снова схватилась за сигареты, но он вырвал пачку у нее из рук.
– Довольно курить. Отвечай!
И вдруг она разрыдалась. Ее худенькое тело тряслось, словно его бил озноб.
– Так я и знал! – с отвращением к ней, к Жану, к самому себе медленно проговорил Фрэнк. – Ты что – предлагала ему свои услуги?
Шарлотта спрятала мокрое лицо в ладонях, и до Фрэнка долетел лишь судорожный всхлип.
Впервые ему захотелось отстегать ее ремнем, да так, чтоб остались красные полосы через всю спину. Захотелось причинить ей острую физическую боль. Он вскочил и в одну секунду оказался возле вжавшейся в кресло фигурки. Грубо отодрав ладони Шарлотты от ее лица, он резким движением вздернул вверх ее подбородок. Лицо Шарлотты было мокрым и несчастным, глаза полны слез, рот сведен, но все это не вызвало у Фрэнка ни малейшей жалости.
– Маленькая дрянь! – отчетливо проговорил он. – Да понимаешь ли ты, что ославила меня на весь Париж?
– Пусти! – закричала она и выбила его руку из-под своего подбородка. – Ты мне не отец и не муж! И ты сам себя давно ославил связью с несовершеннолетней!
Фрэнк чуть не задохнулся от нахлынувшей ярости. Несколько секунд он смотрел, как Шарлотта утирает слезы, и ему казалось, что сейчас он схватит ее за эту мальчишескую челку и так и потащит к двери, бросив вдогонку чемодан с драными джинсами и парой поношенных маек. Он представил себе, как она стоит на лестнице, короткий халат едва прикрывает худенькое тело… Длинные смуглые ноги, тонкая шея, острый носик… С дрожащими руками он вернулся в свое кресло, долго не мог вытащить сигарету из пачки, а потом без конца чиркал зажигалкой – палец соскальзывал, не желая повиноваться.
Шарлотта, казалось, уже совсем успокоилась и теперь с нескрываемым любопытством поглядывала на него. Она не ожидала от Фрэнка такой вспышки гнева, привыкнув к его покровительственной снисходительности и всепрощению. Вины своей она не осознавала: подумаешь, а что здесь такого? Строит из себя папашу! То не говори, так не сиди! Ну-ка покажи, что ты себе купила? Э, нет, это слишком вульгарно, это тебе не по возрасту, а это просто не твой стиль… Сколько можно! Вот, купил ей мобильный телефон – как она радовалась, как целовала его, дурочка! И только потом поняла, что вовсе это не для того, чтобы сделать ей приятное, просто-напросто теперь он может вытаскивать ее отовсюду, когда ему вздумается. Как приспичит навалиться на нее всей своей тяжестью, так и звонит: «Шарль, мальчик мой, где ты?» Будто она существует только для этого! Дома за человека не считали, все «мала еще!», и здесь, как в постель тащить, так взрослая, а в остальном то же самое!
