Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа

Вот только сказка всё никак не наступает, а мужик никак не меняется. И тянет женщина на себе крест, в упор не замечая, что гнать надо в шею такого, и чем скорее, тем лучше.

Я стою перед ним на парковке, среди машин, освещённых жёлтыми лампами. Запах бензина, сгоревшей резины и городского вечера смешивается с моим раздражением.

В общем, мне очень хочется дать в морду сейчас этому понторезу, который пытается выставить себя в хорошем свете, закапывая репутацию своей бывшей.

— Противно слышать то, что ты пытаешься мне впарить по поводу Саши. Ты на себя пробовал вообще со стороны посмотреть, м? Думаешь, ты весь такой замечательный? Говно ты, Женя. И Саше очень повезло, что она от тебя в скором времени избавится.

— Ты кто такой, чтобы на меня наезжать? — сразу меняет пластинку Евгений.

Всё напускное благодушие, которым он сыпал направо и налево, слетает с него, как листья под порывом осеннего ветра. Теперь становится хорошо видно, что на самом деле он хамоватый и быдловатый тип, который носит маски, чтобы выглядеть в обществе прилично. Его глаза сверкают злостью, губы скривлены. Он стоит, сжав кулаки, как будто вот-вот перейдёт от слов к действиям.

— Что, мокрая дырка моей бывшей тебя настолько очаровала, что ты готов подобрать даже второсортный товар?

— Завали. По-хорошему тебе говорю.

— Можно подумать, напугал. Да мне насрать, дело твоё. Просто предупреждаю тебя по доброте душевной, что она пустоцвет. Ничего не может. Ни о каком наследнике с ней можешь даже не мечтать. Так, приятно провести время — максимум. И то, быстро надоест.

Последние слова он бросает с ядом, словно мечет грязь в надежде испачкать и меня, и Сашу. Но грязь остаётся на его собственных руках. Я смотрю на него с отвращением, и в следующую секунду что-то внутри меня взрывается.

— Ах ты… — рычу сквозь зубы и кидаюсь вперёд.

Мои кулаки врезаются в его лицо с такой силой, что он теряет равновесие. Евгений отшатывается, но тут же бросается в ответ. Мы сцепляемся, словно два пса, в бессмысленной, но наполненной яростью драке. Вижу, как кровь брызжет из его носа, как он стонет, но не сдаётся. Мне самому прилетает в скулу, голова звенит, но я продолжаю.

Слышу крик охраны:

— Эй! Парни! А ну разошлись!

Мгновение — и нас разнимают. Стальная хватка на моих плечах, кто-то оттаскивает Женю.

— Всё, расходимся, мужики. Или поедете оба в отделение!

Евгений вырывается, даже не оглядываясь, юркает в машину и срывается с места, взвизгнув шинами.

Я остаюсь стоять посреди парковки, тяжело дыша. Небо над головой кажется низким, давит. В носу пульсирует боль, лицо горит, и я чувствую, как кровь стекает по губе. Смотрю в сторону салона.

Стоит ли возвращаться? С таким лицом… Может, поехать домой? Но перед глазами всплывает Саша. Её глаза, её голос. Если уйду — она расстроится. А я… не хочу с ней так быстро расставаться.

Разворачиваюсь и иду обратно. Кажется, за эти несколько минут всё во мне вспыхнуло и выгорело. Но только не то, что связано с ней.

Вхожу в салон. Саша вскакивает, глаза расширены от испуга:

— Вик! Что случилось?!

Я пытаюсь улыбнуться, но выходит криво.

— Столкнулся. Неудачно.

Она тянется ко мне, почти бегом, берёт за руку и ведёт в подсобку. Открывает аптечку, хлопочет, находит перекись, вату. Осторожно касается моего лица.

— Зачем ты полез к нему? Он наверняка тебя провоцировал.

— Не сдержался. Прости.

— Спасибо, что защитил мою честь. Но я очень надеюсь, что больше это не повторится. Договорились?

— Постараюсь, — качаю головой, усмехаясь краешком губ, чувствуя, как по разбитой губе стекает капля перекиси. Жжёт, но в душе теплеет. Её забота — бальзам на душу.

Мы доедаем остывшую лапшу, выбрасываем мусор. Возвращается уют подсобки, приглушённый свет лампы делает всё мягким, почти домашним. Я замечаю, как Саша украдкой поглядывает на часы, но, кажется, тоже не спешит расставаться. Я тяну время — спрашиваю её о планах, о будущем салона, мы шутим, смеёмся, как будто драки не было, как будто остались вдвоём в этом тёплом мирке.

И тут раздаётся звонок. Мой телефон дрожит в кармане.

— Да? — отвечаю.

— Виктор Алексеевич, у Маши температура. Я дала ей нурофен, надеюсь, быстро подействует. Вы скоро?

— Да, уже выезжаю. Спасибо, что позвонили.

Сбрасываю вызов и поднимаю взгляд на Сашу.

— Уже уходишь? — в её голосе слышна нотка разочарования.

— Да, извини, придётся вернуться домой. Но я ещё загляну.

35 Саша

Ничего себе денёк выдался…

Я устало плюхаюсь на матрас и вытягиваю ноги, которые гудят от усталости. Спина ноет, плечи сводит — день был тяжёлым не только эмоционально, но и физически. Воздух в комнате тёплый и немного душный, но открывать окно лень — хочется просто утонуть в этой тишине.

Мысли скачут от одного к другому, не давая передышки. Женя. Его мерзкое лицо, ухмылка, с которой он явился в салон. Его язвительные слова и выражение полного безразличия к тому, что когда-то между нами было. Потом Вик… Сначала его неожиданное появление, потом — уход. И, наконец, то, как он вернулся, побитый, но с прямой спиной и взглядом, полным заботы. Он не сказал много слов, но мне и не нужно было. Всё было понятно без них.

Салон. Интервью с потенциальными мастерами.

И Маша. Вот это имя снова всплывает в голове, не даёт покоя. Кто она такая? Жена? Но тогда что он делал со мной? А если нет, то… какие варианты?

Я переворачиваюсь на бок, прижав к себе подушку. Наверное, надо перестать гадать. Он обещал прийти ещё. Значит ли это, что этот кто-то не так уж и важен? Или я просто хочу в это верить?

Хватит. Надо выдохнуть. Расслабиться и как следует отдохнуть. Завтра новый день, а я должна быть в форме. Подумаю об этом позже. Или и вовсе спрошу у него напрямую. Так ведь делают взрослые девочки. Один вопрос, и все сомнения отпадут.

На этой ноте я и засыпаю, прижавшись щекой к прохладной наволочке, чтобы, проснувшись, снова погрузиться в цейтнот. Всё-таки новая жизнь — это не только свобода, но и график, который не даёт ни минуты покоя.

Утро начинается с того, что я ставлю на плитку кофе и достаю блокнот с заметками — там список вопросов для собеседований. На душе немного тревожно: сегодня важный день, от которого многое зависит. Стук каблуков в пустом коридоре отдаётся эхом, в зале пахнет свежим деревом и ещё немного — краской.

Первая заходит косметолог — женщина лет сорока с аккуратной прической и в белом халате. В руках — папка с документами и портфолио. Садится с достоинством, чуть откидываясь на спинку стула. Говорит уверенно, показывает фото своих работ.

— Я проходила курсы у Елены Сафроновой, — говорит она, поправляя воротничок халата. — Последнее повышение квалификации — полгода назад, модуль по кислотным пилингам и работе с пигментацией. Сертификаты у меня с собой.

Она достаёт из папки аккуратную стопку документов и разворачивает передо мной, указывая пальцем на даты и подписи. Фотографии в портфолио демонстрируют чистую кожу, аккуратные контуры, всё на хорошем уровне.

— Работаю в основном на Holy Land и Sesderma, закупаю препараты сама, но если вы работаете централизованно, это даже удобнее. С кем у вас договоры? Часто ли обновляете линейки?

— Сейчас в основном работаем через дистрибьютора, но ассортимент планируем расширять, — отвечаю я, кивая и делая пометку в блокноте.

— А по зарплате какая система? Фикс или процент? И с графиком как — посменный или плавающий?

Она задаёт вопросы спокойно, уверенно. Слишком уверенно. В её голосе нет колебаний, но и нет ни крупицы живого интереса — только чёткий, выверенный расчёт.

— А с кем вы работаете по закупкам? — уточняет она. — И насколько часто обновляется ассортимент?

Я киваю, делаю пометки, улыбаюсь. Хороший специалист, но в её голосе нет теплоты — только деловитость. Какая-то уж слишком сухая. Похоже, мы не сработаемся.