Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа

— Да, конечно, у меня и ведро есть, — вытираю рукой дорожки на щеках.

Лицо у Вика такое удивлённое, как будто я только что призналась, что ем суп вилкой.

— Что? Тебя смущает то, что я собралась ставить цветы в ведро?

— Немного необычно, — хмыкает он, сдерживая улыбку.

— Если ты не заметил, то у меня тут немного полевые условия. И вазы не входят в набор того необходимого, что я забрала из… — осекаюсь. Не хочется вываливать на него вот так сразу все свои проблемы. Да и вряд ли ему это интересно. Представляю себе картину: он явно пришёл после трудного дня, а я — с рассказом про всю свою подноготную.

Вик не уходит. Не отводит взгляда. Просто ждёт.

— Так откуда забрала-то? — наконец говорит. — Саш, давай без игр в угадайку. У меня сейчас на это просто нет сил. А узнать, что же у тебя стряслось, что ты живёшь тут, мне хочется.

Его голос спокойный, но твёрдый. Словно он действительно не просто из вежливости спросил. Я смотрю на него — и понимаю: он не сбежит. Не скажет "ой, извини, это было лишнее". Он правда хочет знать.

— Уверен?

— На все сто. Если бы мне не нужна была эта информация, я бы не спросил. Такова мужская логика, смирись.

Я усмехаюсь.

— Ну ладно, ты сам напросился. Дело в том, что я недавно съехала из своей квартиры. Точнее, из квартиры мужа. Мы разводимся.

Вик резко меняется в лице. Морщится.

— И почему ты уехала оттуда, а не муж?

— Квартира его. Так что качать права и спускать его чемодан с лестницы было бы неправильно.

— А выгонять жену на улицу правильно, так по-твоему?

— Технически, никто меня не выгонял. Я сама ушла.

Он качает головой, но видно, как внутри него кипит.

— Расскажешь, что такого натворил твой муж-объелся-груш?

— Да все банально. Изменил, пока я лежала в больнице.

Тишина становится ощутимой. Вик застывает. Только руки медленно сжимаются в кулаки. У него на скулах ходят желваки.

— Ублюдок, — говорит тихо, но с такой ненавистью, что я невольно сглатываю. — Прости. Просто... это низко.

— Бывает, — отзываюсь, пожимая плечами. — Сейчас уже просто хочу закончить всё как можно быстрее. Слушай, ты не стой тут как истукан. У меня же пара стульев есть. Ну или мы можем устроиться на моём шикарном матрасе класса люкс, — улыбаюсь ему широко, поддразнивая.

Но он уж очень довольно улыбается, поэтому я спешу его разочаровать:

— Нет-нет! Что бы ты там ни подумал, сейчас же перестань! Речь идёт исключительно об удобстве, знаешь, стулья не сильно удобные…

— Понял, — говорит он, но всё равно улыбается, как кот, объевшийся сметаны.

— Да ну тебя, — смущённо улыбаюсь и иду за ведром. — Наберёшь воды?

— Без проблем.

Он берёт ведро, идёт к маленькому крану в подсобке. А я в этот момент смотрю на его спину и чувствую, как на душе становится чуть теплее. Может, мне всё же можно разрешить себе капельку надежды?

Пока он набирает воду, я беру с комода ножницы, подрезаю стебли, снимаю нижние листья. Он возвращается, осторожно ставит ведро, и я опускаю пионы в воду.

— Присаживайся, — киваю в сторону матраса.

Мы садимся рядом. Матрас чуть пружинит под нашим весом, воздух наполняется лёгким ароматом парфюма Виктора и свежих цветов. Он устраивается, удобно подвернув ноги крендельком, кладёт руки на колени, смотрит на меня с лёгкой улыбкой. Я чувствую, как с его приходом напряжение, копившееся весь день, начинает таять.

Замечаю, как он разглядывает пространство — коробки, инструменты, разложенные кисти, и говорю:

— Ты, наверное, голодный. Ведь сразу после работы сюда приехал.

— Немного есть. Тут в ТЦ есть фудкорт?

— Да, конечно. Пойдём туда?

Он криво усмехается:

— Не хотелось бы обратно в толпу. Как смотришь на то, чтобы заказать еду с собой?

— Давай.

Через пару минут мы уже выбираем лапшу с курицей и овощами у ближайшего стенда с азиатской едой. Девушка за стойкой кивает, принимая заказ, а я ловлю на себе взгляд Вика — он явно расслабился, даже немного развеселился. Берём палочки, бутылку воды, пакет с едой и возвращаемся в подсобку.

Я накидываю на столик из большой картонной коробки бумажные салфетки, расставляю коробочки, откручиваю крышку с водой и наливаю в пластиковые стаканчики. Вик осторожно опускается на матрас, я — рядом. Мы разворачиваем еду, и я слышу, как урчит у него в животе.

— Знаешь, я как будто вернулся в студенческие времена, — улыбается он, разламывая палочки. — Есть что-то такое, атмосфера. Полутёмная комната, еда на коленях, ты рядом. Как будто всё только начинается.

Я улыбаюсь, чувствуя, как во мне что-то отзывается. Тепло. Спокойно.

— А ты давно в сфере красоты работаешь?

— Сразу после школы начала. У меня, в отличие от тебя, студенческие годы были весьма короткими. Училище — и на том всё. Стипендия, работа, потом замужество... и вот.

Он кивает, ест молча. Я чувствую лёгкую неуверенность. Для мужчины, который может позволить себе купить такой букет, подобные посиделки наверняка кажутся детским садом.

— А салон? Давно у тебя?

— Ты видишь его первые дни существования. До этого я всегда работала на кого-то, арендовала рабочее место в салонах. Постоянная текучка, чужие правила. Захотелось своего, даже если начинать придётся с бетонных стен и матраса.

Он хмыкает, жуёт лапшу, потом говорит:

— И ты разводишься.

— Ну да, а что?

Он смотрит внимательно.

— А как же раздел имущества? Или ты собираешься делиться половиной?

Я качаю головой, отставляя коробочку. Вздыхаю.

— Нет, я всё продумала. Да и он не знает, где я и что я. На его звонки я не отвечаю.

В этот момент Вик внезапно наклоняется ко мне чуть ближе. Я чувствую тепло его плеча.

— Знаешь, ты сильная. Я уважаю это. Но не держи всё в себе. Если вдруг захочешь просто выговориться — я к твоим услугам.

Смотрю на него несколько секунд, молча. Хочется сказать "спасибо", но кажется, что этого слишком мало.

— Это я заметил, что ты игнорируешь мои звонки, — раздаётся вдруг знакомый голос от двери.

Мы с Виктором резко поднимаем головы, почти одновременно.

— Женя?! — выдыхаю я, ощущая, как внутри сжимается всё.

Он стоит в дверях, небрежно облокотившись на косяк, с ухмылкой и злым прищуром, будто ловит нас с поличным.

— А я смотрю, ты времени даром не теряла.

Вик медленно выпрямляется, отставляя в сторону стакан. Я чувствую, как между нами сгустился воздух, физически, даже дышать стало тяжелее. Сглатываю, не зная, что сказать. Вик отодвигается от меня, будто инстинктивно, но в его взгляде нет ни растерянности, ни вины. Он смотрит прямо на Женю.

33 Саша

— Какие-то проблемы? — Вик встаёт во весь рост, и теперь я замечаю, насколько он внушительный: намного выше Жени, шире в плечах, и стоит спокойно, уверенно, будто не сомневается, что в этой комнате — он главный.

Я вздрагиваю. Не потому что боюсь — скорее потому что резко возвращаюсь в реальность. Я только собиралась присесть, отдышаться после суматошного дня, а теперь стою между двумя мужчинами, и воздух в подсобке кажется наэлектризованным.

— Ты кто вообще такой? — Женя делает шаг вперёд, губы сжаты, взгляд колючий.

— Жень, успокойся. Это просто знакомый, — поспешно вставляю я, протискиваясь между ними. Сердце колотится в горле, ладони вспотели, и я чувствую, как воздух вокруг становится вязким от напряжения.

Оба напряжены до предела, как два кота перед схваткой — только и ждут сигнала. Я вся сжимаюсь, будто могу физически оттолкнуть от себя происходящее.

— Ах, знакомый. Что-то не припоминаю такого, жена, — последнее слово звучит с нажимом.

Я чувствую, как волна гнева поднимается от живота к груди. Хочется швырнуть в него что-нибудь тяжёлое. Вместо этого делаю глубокий вдох и говорю спокойно, почти ледяным тоном:

— Если ты забыл, напомню: я перед тобой больше не отчитываюсь. Где я, с кем, зачем — не твоё дело. И вообще, ты меня преследуешь? Это я у тебя должна спрашивать, что ты тут забыл.