Отпуск с прокурором (СИ) - Бузакина Юлия

Ключников хмурится.

— Надо будет попросить повторно просмотреть видеокамеры. Возможно, там есть человек, который подходит под твое описание.

— Лев… меня сегодня не отпустят отсюда, верно? — спрашиваю настороженно.

— Как это не отпустят, Ася? Да ты уже свободна! Сейчас вещи твои заберем и уйдем отсюда. — Он смотрит на меня несколько мгновений, а потом вдруг улыбается. — Гулять пойдем! По ночной набережной погуляем, потом в ресторане посидим. Устроим свидание на четверых?

— На четверых? — Удивлённо приподнимаю бровь, но улыбаюсь против воли его предложению.

— Катя в машине ждет. Сейчас Глеб освободится, и рванем на набережную! — поясняет Лев и притягивает меня к себе. — Хочешь?

— Хочу, — шепчу тихонько. Касаюсь ладонями его скул, заглядываю в глаза, тону в них. Как же сильно я его люблю!

Он склоняется ко мне и осторожно касается губами моих губ.

— Выйдешь за меня? — вдруг серьёзно спрашивает он.

Я испуганно замираю в его объятиях. Сердце бешено колотится, кажется, оно готово выпрыгнуть из груди.

— У меня, правда, с собой кольца нет, и от должности, похоже, отстранят, так что жених я незавидный. — Он тихо смеётся.

Я растерянно улыбаюсь, а в глазах почему-то стоят слёзы.

— Неужели ты думаешь, что меня интересует только твое материальное благополучие?

— Так что, выйдешь за меня? — Его взгляд невозможно передать словами.

Я с нежностью касаюсь ладонью его колючей скулы. Хочу что-то сказать, но в этот миг дверь внезапно распахивается. На пороге стоит Кушаков, и он весьма озадачен.

— Что-то вы рано, Глеб Андреевич. — Ключников недовольно поднимает бровь.

— А не вышло ничего у нас с допросом! — с досадой фыркает майор. — Папа Кости Хвостова играет пока на опережение: и тут сыночка умудрился вытащить. Сверху позвонили — немедленно отпустить.

— Вы и брата моего отпустили?! — Возмущению прокурора нет предела.

— Брата не выпустили, за него просить некому. Его до утра продержат за попытку подкупа сотрудников.

В глазах Льва мелькает ярость.

— Я хочу его видеть! — решительно заявляет он. На миг возвращается ко мне. — Ась, ты подожди меня здесь, хорошо? Я вернусь, и мы продолжим наш разговор.

Киваю. Лев с нежностью смотрит на меня, а потом стремительно покидает комнату отдыха. Кушаков несется за ним. Громко хлопает казенная дверь.

Я неподвижно сижу на диване и чувствую, как мое бедное сердце сжимается от горечи. Я ведь и вправду люблю Льва. Никто мне не нужен, только он один. Да только нельзя нам быть вместе, никак нельзя! Он докопается до истины, а дальше что? Узнав, что брат его совершил преступление, а Анатолий Хвостов всех прикрыл, приказав устроить взрыв, Лев порвет из-за меня связи со своей семьёй, и лишится карьеры. Разве можно построить счастливое будущее на обломках? Какой бы жестокой женщиной ни была мать Льва, а она права: не пара я ему. Только жизнь испорчу. Ему такая, как Лиза Котова, нужна: красавица, умница, со связями, молчаливая и все понимающая без слов.

Глаза обжигают слёзы. Может, лучше было бы, если бы для меня все закончилось в том подвале?

Мгновенно принимаю решение. Надо уходить, пока не поздно, пока я действительно не сломала жизнь Ключникову. Ведь, если он вернется и снова задаст свой вопрос, я не найду в себе сил ответить ему «нет». Растаю в его объятиях и тихонько прошепчу: «Да!»

Хватаю мобильник, бегу по коридору. Дежурный выдает мне мои вещи и документы, которые забрали при аресте, и я, расписавшись, выхожу на улицу.

А там жара. К ночи ни капли не стало прохладнее, как по мне, только ещё более душно. У входа в участок так много народу, что мне легко затеряться. Притормаживаю, нерешительно осматриваюсь по сторонам. И куда мне дальше? Чужой город, все чужое.

Немного поразмышляв, ищу глазами такси. Надо вернуться в отель.

Я сажусь в машину, называю адрес отеля.

Набираю номер Катюхи. Она, наверное, места себе не находит.

— Ась, ты как? Всё в порядке? — В голосе подруги слышится волнение.

— В порядке, Кать. Меня отпустили, — успокаиваю ее.

— А ты где? Я здесь, в машине у входа в участок. Сейчас выйду и найду тебя.

— Кать, не выходи. Я… я домой уезжаю.

— Не поняла?...

— Обратно домой. Ты бы не могла передать Льву, что я не готова?... Нет, лучше скажи ему, что я его бросила.

— Не готова к чему, Ася?! Ты меня пугаешь, честное слово!

— Он замуж мне за него выйти предложил, но я не могу! Не могу, и все!

— Из-за его брата? — потерянно интересуется Катя.

— Да. Передай ему, пусть не ищет со мной встреч. Все кончено. Я сейчас вернусь в отель, заберу вещи, и на вокзал.

— А как же похититель? Те угрозы, что тебе писали на стенах?

— Меня похитил толстяк с низкой самооценкой по кличке Хомяк. Он даже тени своей боится! Теперь, когда я это знаю, мне намного проще с этим справиться.

— Ася, все не так просто. В этом деле что-то не сходится!

— Я знаю, что не сходится, Кать. Просто передай Ключникову, чтобы меня не искал. Знать, что его брат был в том подвале, и вместе сидеть за одним столом на семейных торжествах — это слишком.

— А если на тебя снова нападут?!

— Я смогу за себя постоять. Поверь, я уже не та, что была ещё пару дней назад. Теперь я знаю, почему дело закрыли. Не хочу к нему возвращаться. Начну все с чистого листа.

Чтобы не слушать уговоры, отключаю телефон. По щекам почему-то катятся слёзы. Как глупо! Я на бокс три года подряд ходила, а слёзы сдерживать не научилась! Как была плаксой, так ею и осталась.

… Такси плывёт мимо ночной набережной. Яхты красиво стоят на неподвижной глади реки, подсвеченной яркими фонарями красивых стройкомплексов. Вокруг царит веселье. Вдоль набережной гуляют гости города и местные жители. Прогулочные катера зазывают музыкой, разноцветный фонтан бьет струями, и в нем, несмотря на поздний час, без зазрения совести веселятся дети.

Такси притормаживает у отеля. Я расплачиваюсь с водителем и бодро бегу сквозь стеклянные двери. Боль обжигает сердце, но я стараюсь об этом не думать. Беру на ресепшене электронный ключ и поднимаюсь в номер. Собираю свои немногочисленные покупки в пакет, на несколько секунд останавливаюсь перед зеркалом. Оттуда на меня смотрит бледная Ася Киреева. Что-то больно ноет в груди. Я знаю: эта боль будет со мной всегда, но так будет лучше для всех.

Глава 20

Прокурор

Допросная в полицейском участке место унылое: серые стены, видавший виды стол, обшарпанные стулья. Конкретно сейчас стулья раскиданы по комнате, а мой брат едва не забился под стол. Он бы забился, да габариты не позволяют.

Напротив него, скрестив руки на груди, стоит Темнов. Степа смотрит на него с нескрываемым ужасом. Под вторым глазом у брата красуется свежий фингал, нос в крови.

— Я не хотел её задирать, Лев! Клянусь! — едва завидев меня на пороге допросной, верещит Степан.

Смотрю на него с презрением.

— Какой же ты мудак, Степа!

Размахиваюсь, чтобы ударить, а потом опускаю руку и просто плюю ему в лицо.

— Я не знал, что это Ася! — оттирая с лица плевок, рыдает брат. — Там, в подвале…

Я замираю. Где-то глубоко внутри обрывается и летит вниз моё сердце.

— В каком подвале?

Кушаков подходит ближе. Лицо непроницаемо, но это обман.

— Тогда, три года назад! Я случайно там оказался! — продолжает рыдать Степан. Ему так страшно, что он не выдерживает и забивается в угол. Прикрывает голову руками, скулит. И я с отвращением отвожу взгляд, потому что, похоже, мой брат обделался.

— Давай подробнее, — цедит Кушаков. Прикуривает сигарету, жадно затягивается.

А я стою, и такое чувство, что земля в один миг ушла из-под ног.

— У них была такая игра! Костя и его элита выбирали жертву, её выслеживали, а потом похищали! Он меня в день моего рождения пригласил на ту дачу! Сказал, у него есть для меня сюрприз. У меня тогда второй ребёнок только родился. Стресс, быт… я был на грани срыва. А Костя сказал, что меня ждет крутая перезагрузка. Так я туда и попал! Мне завязали глаза, отвели в подвал, а потом сняли повязку и показали девушку. После того как во всем доме погаснет свет, начнется игра. Девушку выпустят, и начнется охота. Кто её поймает, тот будет с ней первым. Будоражила игра эта жутко! Я тогда в подвале её обнял и что-то сказал… Типа, «ты — следующая». И… и узнал! Конечно, я испугался. Она же в следственном комитете работала! Скандал вышёл у нас с Костей и его дружками в тот вечер жуткий. Они пригрозили: если я проговорюсь хоть кому-то, мне конец, и всей моей семье тоже…