Самая холодная зима - Черри Бриттани Ш.

Было ещё темно. Мы уезжали рано утром в пятницу. Солнце даже не начало вставать, рассвет наступит примерно через час или два. Багажник джипа был полон чемоданов, зимней одежды и туристического снаряжения. Судя по тому, сколько Старлет собрала, казалось, что мы уезжаем на месяц, а не на два дня.

– Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, – заявила она.

Затем на долю секунды она остановилась и посмотрела на меня. Это был тот самый взгляд – она смотрела глубже, чем большинство людей, и делала это часто, как будто искала тайны моей души, которыми я никогда не делился с другими.

Губы Старлет растянулись в улыбке.

– Ты жаворонок, – проницательно заявила она.

– Повторяю за тобой, – ответил я.

Волна застенчивости заставила ее отвести взгляд, но нежная улыбка осталась.

– Ну, доброе утро, солнышко.

Её мягкие слова пронзили твёрдую оболочку и коснулись моей души.

– Доброе утро, красавица.

Она слегка вздрогнула.

«Я заставляю тебя нервничать, Старлет?»

Её губы приоткрылись, она поправила волосы и поторопила:

– Пора отправляться в путь.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я вёл машину? – спросил я, хотя в темноте водил хреново. Всё вокруг сливалось воедино, когда мне приходилось ехать ночью.

– Ехать нам примерно шесть часов, – сказала она. – Я поведу первые три часа, а потом ты меня подменишь.

– За музыку отвечает тот, кто не за рулём, – сказал я, садясь на пассажирское сиденье.

– Идёт. Но, пожалуйста, надеюсь, у тебя не дерьмовый музыкальный вкус.

– Теперь, когда я думаю об этом, Учительница, это может или укрепить, или разрушить нашу связь.

– У нас нет связи, – поправила она.

Я ухмыльнулся.

У нас была связь. Даже если мы оба это отрицали.

Было в нас что-то такое, что притягивало ближе друг к другу. И, конечно, не тот факт, что у нас обоих умерли мамы. Я почувствовал это ночью на вечеринке. Было в Старлет что-то родное – она была незнакомкой, с которой чувствуешь себя как дома. Я не знал, что так бывает, пока не встретил её.

После Старлет я больше ни с кем не встречался. Я не хотел. Я не обращался ни к кому из знакомых, надеясь поваляться на простынях и забыть о своей жизни. Вместо этого я жил, а не был ходячим мертвецом, которым являлся последние несколько лет. Я усердно работал над заданиями, слушал аудиокниги – ради развлечения – и находил повод поговорить со Старлет при любой возможности. Бессмысленный секс или распитие до потери сознания больше не привлекали меня. Я больше не хотел прятаться от мира. Я хотел снова чувствовать. А Старлет Эванс? Она вдохновляла меня на то, чтобы снова чувствовать.

Я подключил телефон к магнитоле и включил свой любимый плейлист.

Старлет, выезжая на дорогу, мгновенно приподняла бровь:

– Чушь. Это не твоя музыка.

– Почему?

– Это лёгкий джаз.

– Да, это он.

– Тебе нравится лёгкий джаз? – ошеломлённо спросила она.

– Да. Мне нравится вся такая музыка. Ещё фолк и спокойная акустика.

– Ух ты. Это удивительно.

Я изогнул бровь:

– А как ты думала, какая музыка мне нравится?

– Я не знаю… хеви-метал?

Я усмехнулся:

– Вся эта тревога во мне, да?

Она хихикнула и пожала плечами:

– Иногда я сужу книгу по обложке. Извини.

Я разулся, потому что ненавидел долгие поездки в машине в обуви, а затем устроился максимально комфортно. Это было довольно легко: сиденья с подогревом, много пространства для ног.

– Ещё я играю на саксофоне.

Глаза Старлет расширились, но она не сводила взгляда с дороги.

– Врёшь!

– Нет. Я играл с детства.

– О боже мой. Что ж, когда-нибудь ты должен сыграть для меня.

– Я больше этим не занимаюсь. С тех пор…

Мои слова затихли. «С тех пор как умерла мама».

Старлет понимающе кивнула:

– Я поняла.

– Я хотел бы сыграть для тебя, – выпалил я.

Я даже не знал, откуда это взялось. Какого чёрта, Майло? Я почти никогда не играл для слушателей. Тем не менее я чувствовал тягу сыграть для Старлет. Мне было интересно, что она об этом подумает. Может быть, это её впечатлит. Может быть, ей понравится. Может быть, ей понравлюсь я.

Почему я так чертовски хотел понравиться этой девушке? Почему моменты с ней задерживались в моей памяти дольше, чем любые другие?

Для меня Старлет была словно наркотик, но вместо того, чтобы ошеломлять и затуманивать мозг, она проясняла мои мысли. С ней было легче выносить особенности моего характера. Они не исчезли полностью. Я знал, что депрессия действует не так. Но я чувствовал себя менее одиноким, когда вместе со Старлет боролся с трудностями. Она увидела тяжёлый груз моей боли и предложила помощь, тонко и ненавязчиво. Кроме того, Старлет делала некоторые вещи, которые временно дарили мне спокойствие, например ее улыбки.

Старлет и её чёртовы улыбки.

По большей части я был шокирован тем, что она согласилась поехать со мной на север и остаться на выходные для этой фотосессии. Я думал, что она быстро откажется от этой идеи и предложит отправиться в поход недалеко или что-то в этом роде.

Не поймите меня неправильно. Я не жаловался. Застрять в машине на шесть часов со Старлет Эванс не было для меня пыткой.

Мы легко находили темы для разговора. Первые два часа поездки пролетели незаметно. За это время я узнал об уме и юморе Старлет больше, чем за те несколько недель, которые мы провели вместе в библиотеке.

В какой-то момент я спросил, можем ли мы остановиться, чтобы полюбоваться восходом солнца. Она сделала это без каких-либо вопросов: съехала с шоссе и остановилась на обочине, откуда открывался вид на поросшую лесом долину. Голые ветви деревьев были слегка припорошены последним снегопадом. Ветер проносился сквозь них, раскачивая и мягко ссыпая снег на землю.

Мы забрались на крышу джипа и поджали колени к груди. Нога Старлет коснулась моей, а я не решался подвинуться хоть на дюйм ближе. Но достаточно было и небольшого прикосновения, чтобы наполниться тёплой энергией.

Тьма над головой начала исчезать, небо осветилось и открыло оттенки пурпурного и синего. Ещё немного – и сквозь облака проглянули розовые и оранжевые краски. Тёплое сияние разлилось по долине, становясь ярче с каждой секундой. Чем выше поднималось солнце, тем насыщеннее становились тона, и только спустя время они начали переходить в более мягкие, приглушённые, пастельные. Каждый этап восхода ощущался как шедевр.

Я никогда не делил рассвет с другим человеком, с тех пор как умерла мама. Это было моё личное дело, мой тайный момент одиночества, но по какой-то причине мне было ещё лучше, когда Старлет была рядом со мной. Пока она изучала небо, я изучал её. Её карие глаза стали стеклянными, она смотрела с благоговением и изумлением.

– Ух ты, – пробормотала она в состоянии полного блаженства.

– Да, – прошептал я, всё ещё глядя на неё. – Ух ты.

Вот что я чувствовал к Старлет. С самой первой нашей встречи я старался выразить это чувство.

Она была как восход солнца.

Яркий, динамичный и впечатляющий, умопомрачительно тёплый.

Старлет позволила слезам течь по щекам. Казалось, она не стыдилась этого. Не раздумывая, я коснулся её слёз большим пальцем, медленно вытирая их. Она обернулась, ошеломлённая моим поступком.

– Прости, – пробормотал я, чувствуя себя глупо.

На миг я подумал, что мне разрешено прикасаться к ней, когда вздумается. Она не принадлежала мне, и я нарушил границы, но, чёрт возьми, как бы мне хотелось, чтобы она была моей.

– Не надо, – сказала она, самостоятельно смахивая несколько слёз. – Прошу прощения. Я так эмоциональна, что плачу из-за долбаных рассветов.

– Не надо, – сказал я, повторяя её слова. – Мне это в тебе нравится.

Она мягко рассмеялась:

– Что я плачу над рассветами?

– Нет, – покачал я головой. – То, как ты смотришь на мир. Мне нравится, что ты так глубоко всё чувствуешь.

Это заставило меня тоже хотеть что-то чувствовать.