Призрачный шанс (ЛП) - Келли Бриттани

Я беру ее, и меня охватывает торжественность этого события.

— Мы делаем это, — шепчу я.

— Есть сомнения?

Я обдумываю его вопрос, и в ожидании он нахмуривает брови.

— Знаешь, мне кажется, что я должна была бы больше… беспокоиться об этом. Выйти за тебя, переехать к тебе и все такое. Но… мне кажется, что это правильно. — Какой дурацкий способ сказать это.

— Это правильно, — соглашается он, и когда он это говорит, это совсем не кажется неадекватным.

Вместе мы обматываем веревку вокруг наших запястий. Я высовываю язык, концентрируясь, пока мы завязываем шнур.

— Было бы проще, если бы кто-то другой связал его за нас.

— Да, но когда доходит до дела, брак только между нами двумя, не так ли? — Он улыбается мне, так искренне и с надеждой, что я вижу только его. Он — все, что я хочу видеть.

— Ты помнишь клятву? — спрашивает он.

— Нет, — мотаю я головой, а затем свободной рукой достаю телефон из кармана тренировочных штанов. На поиск клятвы в Интернете уходит совсем немного времени, и Уорд в ожидании медленно поглаживает внутреннюю сторону моего запястья.

— Ты уверен? — Я могу спросить его в последний раз.

— Тара, я никогда в жизни не был так уверен.

— Хорошо. — Мы улыбаемся друг другу, как дураки, в течение минуты. — Повторяй за мной, — говорю я, и по позвоночнику пробегает дрожь.

Мы повторяем историю.

— Как связаны наши руки, так же связаны наши сердца, умы и души.

Уорд повторяет фразу, его пальцы крепко и уверенно держат мое запястье. Никто и никогда не смотрел на меня так, как он смотрит сейчас. Я уверена в этом.

— Мы соединены любовью, доверием и партнерством через узлы этого сплетения… — Я делаю паузу, бросая взгляд на телефон, и Уорд повторяет мои слова.

Холодный воздух проносится по моим плечам, поднимая распущенные волосы и развевая их.

— Пусть с каждым новым испытанием и победой узы этого обручения становятся все крепче. — Эти слова начинают действовать на меня. Реальность того, что значит обещать другому человеку не просто выйти за него замуж, а прожить с ним всю жизнь, сквозь трудности и невзгоды, сильно поражает меня.

Может быть, мы оба сошли с ума, взяв на себя такие обязательства, но… это приятно. Приятно дать обещание попробовать, признать, что в жизни не бывает просто.

Это реально.

По щеке скатывается слеза, и Уорд протягивает другую руку и убирает ее, повторяя клятву.

— Пусть наша любовь будет маяком надежды для тех, кто нас знает.

Уорд повторяет ее, наклоняясь так, что его лоб касается моего.

Ветерок проносится по поляне, шелестит соснами вокруг, шумит, словно лес вздыхает.

Как будто две души наконец-то успокоились.

— Ты думаешь, они ушли? — спрашивает Уорд.

— Я думаю, что они упокоились, — произношу. Я устала, истощена, хотя все, что я сделала — это дала несколько обещаний человеку, в которого влюбляюсь с каждой секундой все сильнее.

Такое ощущение, что простые слова любви и доброты — это самая сильная магия из всех возможных.

— Пойдем, — говорит Уорд, заключая меня в свои объятия. Я визжу, когда он поднимает меня на руки.

— Ты не сможешь нести меня всю дорогу.

— Теперь ты моя невеста. Я могу нести тебя, когда захочу и как захочу.

— Ты должен был просто перенести меня через порог, — жалуюсь я, смеясь.

— Ну, я хочу нести тебя дальше, чем большинство мужей. — Он идет вперед, и я прижимаюсь к нему. — Я планирую быть женат на тебе очень, очень долго.

— Я думала, что вся эта история с переездом — это пока я не встану на ноги.

— Конечно.

Я смотрю на него искоса.

— Почему ты думаешь, я несу тебя на руках? — лукаво спросил он.

— Ты такой придурок, — говорю я, смеясь.

— Да, но ты же вышла за меня замуж.

— Та такой самодовольный.

— Да, черт возьми, я такой. — Он на мгновение замолкает. — Как ты думаешь, твоя тетя подарит нам свою коллекцию чудовищных фаллоимитаторов в качестве свадебного подарка? Я слышал, что они — семейная реликвия.

Мой смех эхом разносится по соснам.

— Возможно, подарит. Но прямо сейчас? Меня интересует только одна вещь.

— Да? Это мой большой, твердый…

— Огромная стопка домашних блинчиков, — заканчиваю я.

— Это я могу сделать. — Он наклоняется и крепко целует меня в губы на ходу.

И он это делает.

ЭПИЛОГ

Тара

Весь оставшийся месяц мы встречаемся понарошку.

Понарошку, потому что на самом деле мы не встречаемся.

Нет никакого притворства в том, что мы все больше влюбляемся друг в друга. Есть вещи и похуже, чем влюбиться в своего тайного мужа.

Эм в восторге от этого, и вместо того, чтобы уехать, как Бекка и ее муж, которые прервали свой медовый месяц и убрались к черту из Нью-Хоупвелла, Джек и Эм составляют нам компанию во всех осенних развлечениях.

Сегодня, однако, мы сидим дома, смотрим старые фильмы про Хэллоуин и вырезаем тыквы.

— Это отвратительно, понимаешь? — Я морщу нос, вываливая кишки на его стол, покрытый бумагой мясника. — Это так липко. Странно думать, что люди увидели это и подумали: «Ням, это выглядит аппетитно».

Уорд ухмыляется, глядя на меня поверх своей собственной вырезанной тыквы. — Я сейчас поджарю семечки, только за этот комментарий.

— Острые? — спрашиваю я, приподнимая одну бровь.

— Ты хочешь, чтобы они были острыми?

— Ты же знаешь, я люблю острое.

— Я сделаю тебе острые, а себе сладкие, договорились?

— Договорились. — Я хмурюсь, уставившись на бумажный рисунок летучей мыши, который я каким-то образом должна вырезать на бугристой поверхности. — Я не знаю, создана ли я для вырезания тыкв.

— Ты не должна быть создана для этого, это тыква создана для того, чтобы ее резали, легкомысленно говорит Уорд.

Я угрожающе поднимаю горсть тыквенных внутренностей.

— Не заставляй меня использовать это.

Но тут у меня пищит телефон, и я пользуюсь возможностью отказаться от вырезания тыквы и вымыть руки, чтобы ответить на сообщение, высветившееся на экране.

Эм: Ты точно не хочешь пойти в кукурузный лабиринт с привидениями? Это последняя ночь. Давай, это же Хэллоуин!

Я подталкиваю Уорда, показывая ему текст, и он громко смеется, как я и предполагала.

Я: На данный момент меня все устраивает, спасибо.

Эм: ОТЛИЧНО

— Достаточно неплохо, — говорит Уорд и разворачивает свою тыкву, демонстрируя очень стереотипного улыбающегося Джека О'Лантерна.

— Симпатично. — Говорю я ему. — А теперь сделай мою.

Он смеется, качая головой, но обходит стол.

— Давай попробуешь сделать это еще раз, когда у нас появятся дети.

Я замираю, мои глаза округляются.

— Ты хочешь детей?

— Я сегодня разговаривал с мамой, — аккуратно добавляет он.

— Это не ответ, — говорю сквозь смех. — И как все прошло?

— Она сказала, что Бекка вернулась из медового месяца и рассказывает сказки о моей фиолетововолосой подружке всем, кто ее слушает… и как она ее назвала? Невыносимой. Она сказала, что не может дождаться встречи с тобой.

— О, — говорю я, едва дыша, когда Уорд ловко заканчивает потрошить мою тыкву и начинает вырезать жуткую рожицу на передней части. — Это очень… мило.

— Да. Я тоже так подумал. Вообще, это был хороший разговор. Думаю… я думаю, что нам понадобится время, чтобы все исправить, но, поговорив с ней сегодня, я понял, что это возможно.

Я обнимаю его за талию, несказанно радуясь за него. Я знаю, что отношения с его мамой были напряженными с тех пор, как он переехал сюда.

— Я очень рада за тебя.

— Ты очень мешаешь резать твою тыкву.

— Извини, — говорю ему, а потом решаю снова пойти помыть руки. Тыквенные внутренности и кожа — две вещи, которые действительно не сочетаются. — Подожди. — Нахмурившись, я скребу по ногтям. — Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к детям.

— Моя мама спросила, собираюсь ли я жениться на тебе. — Это прозвучало совершенно неожиданно.