Терри Макмиллан - Дела житейские
— В чем?
— Ты что, оглох?
— В любви ко мне?
— Да, к тебе, Фрэнклин Свифт, если тебя и вправду так зовут! Избавь меня от таких шуток, Фрэнклин. Это не смешно. Ни капельки!
— Прости. Меня что-то понесло. А ты и в самом деле так испугалась?
— Конечно испугалась. Я уже готова была выбить тебе мозги вешалкой. Во всяком случае хотела попробовать. Я не из тех нежных дамочек из кинофильмов, которые падают в обморок в самый неподходящий момент и проявляют полную беспомощность. Уж извини! Тебе, мерзавец, это так просто с рук не сошло бы.
— Прости, ради Бога, — взмолился Фрэнклин, смеясь, и потом обнял меня.
Как ни странно, я ощутила полный покой.
* * *Вот уже три недели прошло с тех пор, как мы начали встречаться с Фрэнклином. В мою комнатушку перекочевала часть его вещей. Домой он забегает только постолярничать и покормить своих рыбок. Я до сих пор не была у него, но это теперь не волновало меня. Без него жизнь была мне не мила. Позавтракать тогда мы так и не выбрались. У Фрэнклина заболело горло, а я не могла его оставить. Порцию я избегала.
Фрэнклин вышел из ванной; на поясе у него было полотенце, а вода стекала с него на пол.
— Фрэнклин, нельзя же так!
— Чего нельзя?
— Ты же весь пол залил.
— Виноват, малышка. Дурацкая привычка. Я никогда не вытираюсь. Сам обсыхаю. С полами ничего не будет, уж поверь мне.
— Можно спросить тебя, а то я сгораю от любопытства?
— Ради Бога!
— Вообще-то у меня два вопроса.
— Валяй!
— У тебя была подруга, когда мы встретились, а?
— Да нет! Я же тебе сказал, что решил отдохнуть от баб.
— Очень уж трудно в это поверить. Такой красивый и свободный мужчина, как ты…
— Не такой уж я свободный.
— Что это значит?
— А то, что официально я женат, хотя и живу один уже шесть лет.
Я предполагала услышать совсем не это, но, может, мне показалось? В ушах у меня звенело.
— Фрэнклин, ты на самом деле женат?
— Я не считаю себя женатым.
— Подожди, давай разберемся. Ты не разведен?
— Пока нет.
Господи, женатый и к тому же лжец. Меня словно обухом по голове хватили. Я просто лишилась дара речи. Я не раз попадала в дурацкие истории, но никогда еще не связывалась с женатым мужчиной. Что же это такое? Может, если я влюблена, нечего в это и нос совать? Меня подмывало подойти к нему и врезать как следует.
— Я потому и рад этой новой работе. Теперь, надеюсь, мне наконец удастся вступить в профсоюз, а тогда я смогу заплатить за развод. Понимаешь, за все эти годы я ни разу не встретил женщину, которая заставила бы меня подумать, что надо это сделать. Ты — первая.
— И ты хочешь, чтобы я этому поверила?
— Но это правда, Зора, клянусь тебе. Я так не шучу, поверь.
— Но ты же все это время врал мне, Фрэнклин!
— Ничего я тебе не врал; я просто не рассказывал тебе об этом. А это совсем не одно и то же. Я собирался все сказать тебе при первой возможности.
— Что ты называешь возможностью?
— То, что происходит у нас теперь.
— Что же происходит?
— Я люблю тебя, и ты это знаешь.
Ну, в это я в самом деле готова была поверить. Итак, законный развод — совсем не то, что липовый брак. Но прежде, чем усвоить эту мысль, я хотела кое-что выяснить.
— А сколько ты был женат?
— Шесть лет.
— У тебя ведь есть дети?
— Двое.
— Двое?
— Да.
— А сколько им лет?
— Тринадцать и семь.
— Мальчики или девочки?
— Два мальчика.
— Ты видишь их хоть изредка?
— Время от времени.
— С тех пор как мы вместе, ты с ними, по-моему, не встречался. Это так, Фрэнклин?
— Я виделся с ними несколько раз: говорил тебе, что хочу побегать, и к ним заходил.
— А почему прямо не сказал?
— Не хотел тревожить тебя.
— Дети меня не тревожат, а жена — да.
— Говорю тебе, она уже шесть лет мне не жена. Я с ней даже в одной комнате не могу находиться.
Веры мне сейчас не хватало, вот чего. Что-то подсказывало мне, что он не врет, но уж очень не хотелось оказаться в дураках.
— Я хотела бы увидеть твоих детишек, — сказала я неожиданно для себя самой.
— Зачем?
— Потому что это твои дети. Что ж тут странного?
— Я просто к такому не привык. Еще ни одна женщина не выражала такого желания. Думаю, ты их как-нибудь увидишь.
— Я сказала, что хотела бы узнать две вещи. В каком колледже ты учился?
Он задумался, взял полотенце и начал вытираться, хотя был уже совершенно сухой.
— Я не учился ни в каком колледже. Я считал, что это и так понятно.
— Ты опять меня разыгрываешь, Фрэнклин. С твоим-то умом!
— Колледж к уму не имеет никакого отношения, Зора.
— Но все эти слова, которые ты подсовываешь мне в скрэбле? А как ты комментируешь последние новости? Ты в любой игре даешь мне сто очков вперед — и в „Колесе чудес", и в „Междуусобице", но утверждаешь, что ни в каком колледже не учился?
— Ну, если уж ты хочешь знать всю правду, то я и среднюю школу не закончил.
Это было, пожалуй, слишком для одного вечера. Черт побери, надо малость передохнуть. Вентилятор работал вовсю, и я направила струю себе в лицо.
„Надо уметь извлекать пользу из уроков", — вспомнила я слова Клодетт. Вот тебе и урок! Я глубоко вздохнула и посмотрела на Фрэнклина.
— А почему ты школу не закончил?
— Не мог выдержать давления.
— А насколько тебя хватило?
— До одиннадцатого класса.
— До одиннадцатого класса? — Я вдруг вспомнила, что в одиннадцатом классе почти ничего не знала. В это просто невозможно поверить! Меня угораздило влюбиться в лжеца. Если б он не был таким огромным, я надрала бы ему задницу от всей души.
— Я знаю, о чем ты думаешь, бэби. Что мы с тобой из разных команд.
— Я уж не знаю, что и думать, Фрэнклин.
— Вообще-то свидетельство об окончании школы я получил.
Я рухнула на диван. Свидетельство!
— Я хочу поступить в эту бизнес-школу, честное слово. Я тебе про нее говорил. Просто сейчас с этой новой работой я ума не приложу, как выкроить время.
— Серьезно? — не слишком уверенно спросила я.
Вид у него был грустный.
— Стало быть, то, что говорят, верно, — пробормотал он.
— Что говорят?
— Что деньги, положение, образование и вся эта мура важнее всех чувств.
— Разве я так сказала?
— Нет, но ты так думаешь.
— Откуда тебе знать, что я думаю.
Я пристально смотрела на него, подперев подбородок руками. Вид у Фрэнклина был встревоженный. Действительно встревоженный. Без всякой связи я вдруг подумала о том, чем Порция и все эти женские журналы определяют мужское достоинство. Ни к черту это не годится! Вот передо мной человек, который любит меня, только что рассказал мне все о себе, и в этой печальной правде — его шанс. Многие ли из мужчин говорили мне о себе всю правду? А когда я последний раз встречала столь необычного, сексуально привлекательного, нежного и сильного мужчину? А часто ли меня так сильно и преданно любили? А с кем из них я столько смеялась? У многих ли из них был свой взгляд на вещи? А кому из них мое тело говорило „да!" с первого прикосновения? Я продолжала пристально смотреть на Фрэнклина. Боже! Он не только темен, как ночь, но он — мой секстип, и вдруг дошло до меня: это именно мой мужчина. Я люблю его. Плевать я хотела, учился он в колледже или нет. Не все ли равно, сколько у него детей? Пока он дает мне счастье, позволяет чувствовать себя любимой, и если он сдержит слово и получит развод, я остаюсь с ним. Он единственный человек, о котором я мечтала двадцать лет.
