Лиз Филдинг - Нежный вкус шоколада
Почему? Ведь она наверняка не была истеричной девственницей, не вполне понимавшей, чего хочет. Джульетта достаточно взрослая женщина, и оба они знали с самой первой минуты своей словесной перестрелки, чем закончится эта история. Все могло быть так просто…
Но…
— Мне нужно знать, чего именно ты хочешь.
В ответ Джул прикоснулась к его щеке ладонью, и он почувствовал ее дрожь. И дрожала она не от страха, потому что тогда не подставляла бы свою грудь его поцелуям так откровенно. Она дрожала от желания, и осознание этого делало его в десять, в сто раз сильнее, чем когда-либо в жизни. И все же он медлил, никак не поощряя ее и не отталкивая.
Он пытался дать ей понять, что, хоть он и вел себя как настоящий мачо, уважающая себя женщина могла бы указать ему на дверь.
Однако Джульетта уже не сдерживалась: прижалась к его рту губами и поцеловала его нежнейшим поцелуем. И этот поцелуй растопил сердце Грега.
Потом он почувствовал, что она плачет. И сразу же понял, что был круглым дураком. Для нее все это не было игрой. Любовь, которую Джульетта испытывала к нему, превосходила все, о чем он мечтал, и если он не сможет сделать эту женщину своей, заслужив ее доверие, — он просто умрет.
Грегор вспомнил свои прежние притязания, свое нежелание сближаться с Джульеттой до тех пор, пока она не станет умолять его об этом сама, и почувствовал жгучий стыд. Единственное, чего он заслуживал сейчас, — чтобы Джульетта Ховард, великолепная, потрясающая молодая женщина, оттолкнула его и велела вызвать такси, потому что вечер был окончен.
Глава десятая
— Джульетта?
Грег больше не мог выносить ее молчание. Он был готов молить ее о снисхождении, стоя на коленях. В приглушенном свете, идущем из глубины магазина, он увидел ее улыбку.
— Ты сможешь дождаться кофе, любимый?
Она чувствовала себя заново рожденной.
Впервые в жизни ей не хотелось думать ни о чем. Сегодня ночью она рискнула перейти рубеж и потакать только своим желаниям.
Она не замечала ужасного темного потолка, облупленных стен. Она видела только своего прекрасного, нежного, непередаваемо сексуального рыцаря, развеявшего все ее страхи.
Лучи рассветного солнца освещали обнаженные плечи Грегора, и Джульетта не устояла перед искушением провести по ним кончиками пальцев.
Еще не пробудившись окончательно, он схватил ее за руку.
— Принцесса, нам нужно поговорить.
— Опять за свое, Маклеод? — кокетливо спросила она.
— Женщина, не заводись. Даю тебе честное слово, что я никогда не называл «принцессой» никого другого.
Солнце выглянуло из-за облаков.
— Никогда? — переспросила Джульетта.
— Никогда, — ответил он, немного помедлив.
Только человек, хорошо знающий Маклеода, смог бы объяснить эту задержку. Да, Грегор часто лукавил. В конце концов, он был истинным мачо. Но почему же сейчас поступил именно так? Ведь солгал. Однако он пошел на столь невинную ложь, чтобы ставшая ему дорогой Джул действительно почувствовала себя единственной. И сейчас это было самой настоящей правдой. Но почему тогда в ее сердце такая боль? Она догадывается о каком-то подвохе? Ее не убедила искренность Маклеода?
— Джульетта, Джульетта, Джульетта… — Он повторял ее имя, прижимая ее руку к губам, целуя ее ладонь. — Пожалуйста…
— Извини, — сказала она, благодаря Бога за раздавшуюся в этот момент трель дверного звонка. Ничто иное не спасло бы сейчас ее от полыхавшего в его глазах огня. Звонок в реальный мир. — Боюсь, что пришла моя мама. — Высвободив свою руку, она набросила на постель простыню и начала собирать раскиданную по комнате одежду. Мама сегодня обещала помочь мне в магазине.
— Я тоже сгожусь. А потом мы могли бы поговорить.
Поговорить? Ах да, вполне возможно, что он и в самом деле хотел с ней что-то обсудить.
Джул положила на постель его одежду.
— К сожалению, брифинг придется отложить на потом. Сегодня у меня мало времени.
Он не двигался, наблюдая за ней. Она надела джинсы и мягкую рубашку.
— Ты надела рубашку наизнанку, — заметил Маклеод.
— Да, как смешно…
— Почему бы тебе не сказать матери, что у тебя есть более срочные дела?
Он не чувствовал никакого смущения. Лежал на спине, заложив руки за голову, как будто собирался провести в ее постели весь день. Он был готов дождаться, когда она вернется, и продолжить и она почувствовала горячий прилив желания в ответ на его готовность заниматься любовью…
Стоит поддаться искушению один раз, и потом гораздо труднее сказать «нет». Вот почему она должна уйти, прежде чем окончательно окажется на крючке у Маклеода.
— Так о чем вы хотите со мной поговорить? — Джульетта никак не могла окончательно перейти на «ты».
— Мы могли бы немножко поболтать, затем подурачиться, а потом что-нибудь поесть… У нас впереди целый день.
— Но мне надо работать. Пожалуйста, уходите, попросила она. — Да смотрите не ушибитесь о стремянку Дейва в холле. Я и так слишком часто посещаю больницу.
— А что будет делать в магазине ваша мама? — также обратился к девушке на «вы» Маклеод.
— Поможет привести его в порядок к завтрашнему дню.
— Если вам нужно передвинуть какие-то тяжести, я готов.
— Но как же ваш дорогой костюм, Маклеод? — И Джульетта подумала: стильная одежда от известного модельера, мотоцикл «Харлей-Дэвидсон», практически музейный «ягуар», — скромно говоря, недешево. Маклеод не простой мастер, он наверняка занимает гораздо более высокое положение. Однако, вместо того чтобы сообщить ей об этом, он поведал душещипательную историю о своей дочери.
— Я поеду домой и переоденусь, пока вы будете общаться с мамой.
— Но она с первого взгляда поймет… — Джульетта сглотнула слюну.
— Что поймет? Что мы провели ночь вместе? Вы уже не ребенок, Джульетта.
Да. Он получил, что хотел. И по своему небольшому опыту Джул знала: после ночи горячего секса большинство мужчин не испытывают желания остаться с женщиной навсегда, тем более разговаривать с ней.
— Послушайте, вы не понимаете. Я уже однажды испортила себе жизнь. А моя мама собрала меня из кусочков и помогла восстановиться. Она больше такого не потерпит. Ведь любая нормальная женщина должна обходить суперменов за версту. Она просто посмотрит на вас и сразу же схватится за голову. Вы плохой человек, Маклеод, и я должна сказать вам это прямо в лицо.
Он притворился обиженным.
— Нет. Я не плохой. Я очень, очень хороший, ты мне говорила это в течение всей ночи. — Он ухмыльнулся и передразнил ее тоненьким голоском: — О, Грегор! О, да, да! О, ты такой замечательный…
