Джилл Шелдон - Забыть о мести
— Немедленно убирайся из города.
Знакомый голосок! А у Томаса как раз подходящее настроение для разговора по душам.
— Уважаемый мэр! — язвительно приветствовал он. — Как мило с вашей стороны позвонить и вежливо пожелать мне доброго утра. Весьма трогательно.
— И близко не подходи к моей дочери.
— Если вы настаиваете, я, конечно, позволю Хлое показать мне местные достопримечательности, прогуляться вместе по давно знакомым местам. Крайне вам благодарен.
— Я не шучу, Магуайр. Хлоя ни капли не похожа на Дианну. Люди любят ее, все без исключения. Если поползут слухи, что вы двое… Словом, держись от нее подальше. Я не допущу, чтобы злые языки трепали ее имя. — В этом Томас, пожалуй, был с ним согласен. — Стоит людям увидеть вас вместе, как они думают, что… — В наступившей тишине было слышно, как мэр скрипнул зубами. — Повторяю, оставь ее в покое, и вообще, на кой черт ты здесь нужен? Зачем заявился?
Чтобы превратить твою жизнь в ад, как ты сделал когда-то с моей жизнью.
— Видите ли, Хизер Глен — чудесное местечко, тихое и спокойное. Поэтому я и решил в нем обосноваться.
Отец Хлои, видимо, поняв, что от наглеца Магуайра так просто не избавишься, поспешил сменить тактику.
— Если Хлоя тебе небезразлична, пожалей ее. У девочки слишком открытая душа. Слишком доверчивая. Ты погубишь ее, Томас. Именно этого добиваешься?
Томас сам не знал, чего хочет. Пожалуй, больше всего в эту минуту — вбить телефонную трубку в глотку мэра. Легко представить, как расстроится Хлоя, узнав о звонке отца, потому что лишний раз убедится, как мало верит отец в ее способность быть хозяйкой своей судьбы.
— Так вы утверждаете, что репутация Хлои пострадает лишь потому, что она общается со мной?
— Вот именно. — Да, удар ниже пояса. Но не стоит так болезненно все воспринимать — разве он не ожидал этого? — Еще раз по-хорошему прошу, Томас: уезжай!
— А если не уеду?
— Тогда пеняй на себя.
— Это угроза? — с вызовом спросил Томас.
Но в ответ раздались короткие гудки. Томас яростно швырнул ни в чем не повинную трубку на рычаг, что, впрочем, не доставило ему особого удовлетворения. Потребность расколотить что-нибудь, сломать, избить первого, кто подвернется под руку, охватила его с такой силой, что Томас был потрясен до глубины души. Значит, он похож, на отца? Пропади все пропадом!
Томас огляделся в поисках подходящего предмета потяжелее, которым можно было запустить в стену. Ему нужна разрядка.
— Мяу!
Опять эта паршивая скотина!
Круто развернувшись, он уже был готов прикрикнуть на котенка, но увидев, что тот дрожит, осекся. На него не мигая смотрели широко раскрытые испуганные глаза. Малышка не двигалась с места, очевидно, смирившись со своей участью.
Сердце Томаса бешено заколотилось, в висках застучало. Всю свою жизнь он ненавидел буйный нрав отца и вот теперь понял, что немногим отличается от него. Какая мерзость!
— Все в порядке, — прошептал он, успокаивая себя и Гарольдину. — Прости, что напугал тебя.
— Мяу.
Томас со вздохом выпрямился.
— Пойдем на кухню. Я сварю себе кофе и покормлю тебя.
И, подавив нелепое желание подхватить котенка на руки, направился вниз, зная, что Гарольдина последует за ним.
Открыв дверь кухни, он остановился так внезапно, что Гарольдина ткнулась головенкой ему в ногу. За столом перед дымящимся кофейником и кружками сидела Хлоя. Слава Богу, по крайней мере, хоть на этот раз он одет!
— Привет, — улыбнулась Хлоя. — Сегодня не моя очередь открывать кафе… — Но улыбка ее тут же потускнела. — Что случилось?
Неужели она видит его насквозь? Или подслушала разговор с мэром?
— Ничего.
Хлоя, поставив кружку, озадаченно взглянула на него.
— Ты выглядишь… расстроенным.
Скорее, взбешенным! И уж определенно не в своей тарелке! Весьма возможно, попросту спятил.
И хотя Томас так и не смог выбросить из головы угрозы мэра, он вдруг неожиданно понял, что ему и без того есть чем занять мысли. Например, в который раз поразиться красоте Хлои. Сегодня она просто неотразима.
— Решила приехать и проверить, как вы тут поживаете, — медленно выговорила она. — Убедиться, что все в порядке.
Сегодня на ней была мужская рубашка, доходившая до середины бедер, и леггинсы, заправленные в сапоги. Ничего вызывающего или откровенного, но при виде Хлои кровь закипела в жилах.
Нет, с ним что-то неладно!
— Все нормально, — проворчал он. Она ужасно соблазнительна. Просто слюнки текут. Правда, непонятно, что тому причиной — она или запах кофе. — Пожалуй, придется покрепче запирать на ночь двери.
Хлоя засмеялась и налила ему кофе.
— Надеюсь, ты не обидишься… Я решила захватить несколько булочек.
Какие обиды! Господи, корица и ваниль! Еще немного, и он встанет на задние лапы и начнет вилять хвостом.
— Здорово! Ну а теперь можешь идти.
Хлоя не обратила ни малейшего внимания на оскорбительный тон.
— Гарольдина здорова?
— Естественно! — буркнул Томас, бросив мрачный взгляд на котенка. — Ты забыла предупредить, Хлоя, что кошки не спят по ночам.
Хлоя встала и направилась к черному ходу.
— Ах, это! Не волнуйся, день-другой — и она привыкнет к новому месту.
— Как жаль, что я уже этого не увижу: ведь еще день-другой — и ты найдешь ей постоянных хозяев. Верно?
— Э… разумеется. — Хлоя завела руку за спину и, не глядя, принялась возиться с дверной ручкой. — Пока, Томас.
Ей пришлось повернуться, чтобы отодвинуть засов, но он никак не поддавался.
— Черт! — пробормотала Хлоя так свирепо, что Томас с трудом сдержал улыбку. Ну, конечно, не может же она знать, что он сам мучается с этой проклятой задвижкой каждое утро!
Томас поспешил на помощь Хлое, с наслаждением вдыхая чувственный аромат ее волос.
— Позволь мне, — пробормотал он, смущенно откидывая голову, поскольку едва не зарылся носом в эти роскошные густые пряди.
Да успокойся же! Мужчина ты или нет? Она всего-навсего очередная женщина… Женщина, от которой его гормональная система просто взбесилась.
— Отойди, — бросил он куда суше, чем намеревался. Хлоя со вздохом подчинилась.
— Уж лучше я пройду через переднюю дверь — тем же путем, каким вошла.
— Подожди минуту, — попросил он, полуобхватив ее и стараясь справиться с упрямым засовом. Все что угодно, лишь бы выпроводить ее поскорее!
Но, как оказалось, не только волосы Хлои пахли хорошо. От нее самой исходило непередаваемое нежное благоухание, а ее близость сводила с ума.
— Не вертись, — скомандовал он, когда она попыталась освободиться и случайно прижалась бедром к той части его тела, которая, по всей видимости, всегда была чрезвычайно счастлива встрече с ней. Томас стиснул зубы и повторил: — Погоди же. Кажется, получилось.
