Галина Врублевская - Королева придурочная
– Пока меня устраивает нынешнее занятие.
– Все-таки ты стала какая-то другая.
– Какая же? – Алина слегка улыбнулась, наслаждаясь впечатлением, произведенным на подругу детства. Сама Ксения выглядела обыденно и устало, как и положено врачу, принявшему двадцать больных.
– Другая и все, – тут новая мысль осенила Ксению. – Алинка, но законы и параграфы семейного кодекса еще не выветрились из твоей головы? С разводом мне поможешь?
– Хочешь развестись с Вадиком? – уточнила Алина.
– Ну, а с кем же еще? Возьмешься посредничать в этом деле?
– Если ты тоже поможешь мне кое в чем.
– Все, что от меня зависит, сделаю. Путевку в санаторий твоим родным устроить? Проконсультировать?
Алина усмехнулась улыбкой человека, который может позволить себе купить любую медицинскую услугу, не выклянчивая ее у знакомых врачей. Слегка косящие глаза закатились куда-то вверх, под веки. Алина хотела использовать близость Ксении к Жарковскому в своих интересах, через ее посредничество добыть документы, но наитие подсказывало, что еще не время: надо выждать, присмотреться к ситуации.
Получасовое чаепитие возобновило общение бывших подруг. Теперь они часто встречались за чашечкой кофе. Алина не бросала слов на ветер – съездила пару раз в город и уговорила Вадика не противиться разводу. В качестве утешительного приза предложила ему помощь в борьбе за обладание жилплощадью. Алина заранее испытывала радость от того, что Ксения лишится родового гнезда – квартиры, все юные годы вызывавшей у Алины дикую зависть. Потом она подробно пересказывала какие сложности ей пришлось преодолеть для достижения успеха в этом деле. Притворно ругала Вадика за корысть, за то, что пытается выгнать из родного дома жену с ребенком.
Однажды подруги сидели в креслах в номере Алины, дымя сигаретами. После пережитого стресса – побега от мужа, – Ксения вернулась к институтскому баловству: стала покуривать. В студенческие годы она дымила за компанию, теперь же курение становилось для нее насущной потребностью. Алина завершила рассказ об очередном этапе бракоразводного процесса и осмелилась, наконец, потребовать у Ксении плату за услугу. Она попросила ее снять копию с документа о предоставлении аренды хозяевам сауны и передать ей:
– Найди момент, пошурши в бумажках дружка.
Ксения ошарашено смотрела на подругу – неужели та не понимает, что толкает ее на подлость? Как бы она не относилась к Жарковскому, она никогда, ни за что… Алина впервые видела Ксению в таком гневе.
– Разве ты сама не жаловалась мне, что главврач спустя рукава относится к своим прямым обязанностям, не обеспечивает санаторий необходимым для лечения?
– Да, но… А зачем тебе этот документ?
Алина не зря была опытном юристом, она умела повернуть любое дело так, чтобы оно выглядело благородным. Она таинственно помолчала, скосила глаза к носу, оглянулась на дверь и тихо прошептала:
– Я тут по поручению общественной комиссии ветеранов. Это безобразие, что малоимущие пациенты не имеют возможности пройти полноценное лечение. Я считала, что это твой профессиональный долг, помочь в разоблачении главврача.
– Значит, твой аптечный киоск, это всего лишь прикрытие? Недаром я говорила, что ты хоронишь свои способности на торговле биодобавками. Но то, чему ты посвятила себя, вполне достойное дело. Я уважаю твой выбор.
– Да, Ксюша. Я на стороне бедных и обездоленных. Надеюсь, теперь ты поможешь мне?
– Даже не знаю. Мне, действительно, не хватает смелости восстать открыто против злоупотреблений в санатории, но и действовать за спиной Жарковского мне претит.
Иногда к Алине и Ксении присоединялась Мария. Обычно это случалось, когда женщины сидели в кафе при корпусе платных услуг. О чем бы не заходила речь, Мария сворачивала разговор к своему кабинету и модифицированному ею методу доктора Фолля. Она была полна неиссякаемого энтузиазма и все пыталась затащить на исследование Алину. Но та, как и в день своего приезда, не соглашалась на тестирование, отговариваясь занятостью.
– Алиночка! Неужели тебе не интересно знать, подвергалась ли ты психическим атакам в своей жизни? Вон Ксюша прошла тест, я ей назначила лечение – и все у нее пошло на лад.
– Лечение? – удивилась Алина. – Маша, так ты не только выявляешь так называемую порчу, но и снимаешь ее? Ксюша, ты же врач! Как ты можешь всерьез принимать эту игру?
– Мне как физиотерапевту, полезно ознакомиться с альтернативными методами, основанными на электромагнитных процессах. Поэтому, ради эксперимента, согласилась на несколько сеансов адаптивной биорезонансной терапии.
– А от чего ты, собственно, лечишься? – спросила Алина, демонстрируя свое здравомыслие.
– У меня общий вегетативный синдром, нервное истощение, утомляемость, – бегло обрисовала свое состояние Ксения и отчего-то покраснела.
Почти месяц Ксения встречалась в кабинете Марии с Родионом Стрельцовым. Вначале Стрельцов приехал, чтобы отладить работу новой программы, и сообщил о своем приезде Ксении. Он был уверен, что после работы Ксения пригласит его к себе домой. Но Ксения отговорилась тем, что не хочет травмировать мальчика посещением незнакомого дяди. Она знала: стоит ей только раз показаться на своем элитном этаже вместе с Родионом, как это тотчас станет известно Жарковскому. О последствиях она боялась думать. В первый приезд Родиона они втроем, включая Марию, пообедали в кафе и мирно расстались. На следующий раз Родион был решительнее. Не делая из отношений с Ксенией тайны, Родион попросил у Марии разрешения воспользоваться ее кабинетом для свиданий. Мария с энтузиазмом добровольной сводницы оказала содействие влюбленной паре.
Эти сумасшедшие свидания Ксения не забудет никогда. Иногда они проходили прямо в кабинете Марии, иногда в теплой сауне по соседству или в комнате для массажа, ключ от которых тоже приносила Мария. Ксения понимала, что находится в зависимости от подруги, но иначе она не смогла бы сохранить в тайне от главврача свои встречи с Родионом: слишком много любопытных глаз было вокруг. Витающая над головой Ксении опасность тревожила ее. Родион недоумевал, отчего она все время озирается, вздрагивает, прислушивается к шагам в коридоре – взрослая, свободная женщина, а ведет себя как пугливый подросток.
Ксения понимала, что дальше так продолжаться не может, у нее просто не хватит физических и нравственных сил разрываться надвое. Она готовилась дать отставку Виктору Эдуардовичу, какими бы последствиями это ей ни грозило. Но самым трудным и мучительным для нее было открыться перед Родионом. Если опасение перед Жарковским было связано с житейскими сложностями, с поиском нового места работы и сменой жилья, с Родионом дело обстояло иначе. Она могла упасть в его глазах так низко, что все их дальнейшие отношения потеряли бы смысл. А им было так хорошо вместе. Так легко и возвышенно переплетались их души и тела.
