Наталия Миронина - Отказать Пигмалиону
– Пятьсот рублей за один раз, – не моргнув глазом, ответила она.
Юра на мгновение потерял дар речи. «Пятьсот рублей! Это что же она делает? Или старый дурак потерял от нее голову!»
– Немало.
– Да, Борис Иванович – щедрый человек.
– Ну, если тебе деньги важнее…
– Они мне просто очень нужны.
– Ты специально ставишь меня в такое положение. Тебе это нравится. Ты же ничего не теряешь. И деньги, и секс.
– Думай как хочется, но ничего не изменится. Во всяком случае, пока…
– То есть ни при каких обстоятельствах ты не прекратишь ездить к нему?
– Ну почему же?! Может, найду что-нибудь получше. Не всю же жизнь я буду убирать его студию.
Рассказывать матери историю о том, как он встречался с Глафирой, очень не хотелось. Пришлось бы половину фактов умалчивать или попросту врать. Особенно про то, что он увидел ее у Бориса Ивановича, и про то, что она подрабатывала уборщицей. Юра, хорошо изучив Варвару Сергеевну, мог поклясться, что больше всего негодования вызвало бы последнее обстоятельство. Хорошенько поразмыслив, он ограничился коротким повествованием, которое закончил словами: «Мам, это уже в прошлом. Сейчас мне надо думать о поступлении. Я и так много времени потерял!»
Варвара Сергеевна была удовлетворена – сын поделился с ней переживаниями, осознал свое недопустимое в этой ситуации легкомыслие и сейчас весь сосредоточился на важных делах. А Юра действительно больше не думал о Глафире. Сочетание ее жесткости с этим нелепым дурацким обманом вызвало в нем ответную злость. «Из себя строила бог знает что. И не сказала, что у Бориса Ивановича подрабатывает, только чтобы насладиться моей ревностью. Потешить себя. Вот пусть теперь и пеняет на себя», – так рассудил Юра и просто-напросто забыл о Глафире. Приобретенный мужской опыт добавил ему еще больше уверенности и чувства превосходства. Теперь среди одноклассников и вообще сверстников он держался немного развязно. Однако, несмотря на энергию, с которой он вернулся в привычный дружеский круг, будущее не могло его не волновать.
– Юра, завтра съездишь в институт. Переговоришь с Олегом Владимировичем. Он тебе кое-что объяснит. – Они сидели на кухне и обедали. Варвара Сергеевна уже два месяца поднимала все связи, которые нужны были для поступления в МГИМО. Все мальчики из приличных семей учились там, а потому это было вопросом престижа.
– Мам, я пойду в другой институт.
Варвара Сергеевна замерла с тарелкой в руках.
– Это что за новости?!
– Ну да, новости. Мам, я заходил к Хватовым, мне Ленька обещал конспекты дать, и разговорился с его отцом, Сергеем Леонидовичем. Так вот, он там в приемной комиссии чуть ли не самый главный. Мужик такой деловой. Короче, я попробую туда.
– Сергей Леонидович – очень влиятельный человек. И не только в Институте управления. Но какие гарантии?
– А какие гарантии в МГИМО?
– Ну как? – Варвара Сергеевна замялась. Все отлично понимали, что тех, кто поспособствует, отблагодарят хорошо. Но вот вслух произносить это при сыне не хотелось. Юра это уловил.
– Мама, брось! Все в курсе. И я в том числе. У меня сколько троек, и только чудо и «благородные люди» помогут пробиться в МГИМО. Но я не хочу туда. Мне там нечего делать. Сергей Леонидович говорит, что там никакого будущего. Да и я сам тоже чувствую. Я хочу на финансовый.
– Ты же не умеешь считать!
– Считают калькуляторы, счетные машинки, в конце концов, счеты. Те самые, с костяшками. А на финансовом люди занимаются большими деньгами. Это совсем другое дело.
Варвара Сергеевна поняла, что требуется разговор с Алексеем Владимировичем.
Через неделю, после недолгих, но конструктивных переговоров с Сергеем Леонидовичем Хватовым было решено отправить Юру в Институт управления и финансов.
Когда Варвара Сергеевна на этот счет поинтересовалась мнением Вадима, тот ответил:
– Авантюрно. Но наш младший братец будет жить так всегда.
Мать, услышав это, возмутилась, отец хмыкнул в знак согласия.
Девяносто третий, переломный для семьи год, Юра встретил на третьем курсе. К изменениям в жизни он относился философски.
– Мам, отцу надо примириться с происшедшим. Ты попробуй ему это внушить. Так уж случилось. Да, многое не вернешь. Но, знаешь ли, мне кажется, что кто жил хорошо, тот и будет жить хорошо. Главное, не терять путеводные нити.
– Ты о чем, Юра! Твой отец, опытный аппаратчик, отличный дипломат, образованный человек, – безработный! А ты знаешь, кто сидит в его кабинете? Мурло, которое окончило техникум в городе Тында! Ты слышал, как он разговаривает?
– Какая теперь разница? Мне важно, что это мурло без моей помощи образованного человека со связями не справится с тем, на что он замахнулся. А мои услуги будут стоить дорого.
– Ты забываешь про опыт. Кроме образования, нужен опыт. Это есть у тех, кого выгоняют. Вряд ли от этого выиграет так называемое народное хозяйство.
Вадим, случайно присутствовавший при этом разговоре, неожиданно подал голос:
– Опыт? Какой опыт?! С этим опытом развалили всю страну.
– Развалили не поэтому. Развалили потому, что плохо считали. Вот ты учишься на финансовом, вас там считать хоть учат?
– Вы как сговорились! – Юра отмахнулся и нарочно обратился только к Варваре Сергеевне. – Мам, времена наступают крайне выгодные из-за своей смутности. Кстати, например, его коллега, Богучаров, он приходил к нам в институт. Предложил работать в его банке, а еще у него свой фонд. Весьма перспективное предприятие.
– Юра! Какой банк?!
– Мам, раньше был один банк и сплошные сберкассы. Теперь частные лица могут открыть свой банк. Теперь это можно. Брать вклады у населения, давать кредиты под проценты. Одним словом, как я уже говорил, осваиваем финансовые потоки.
Неожиданно раздался смех. Вадим, поперхнувшись чаем, почти что хохотал в голос:
– Ты никогда, Юра, никому не повторяй эту формулировку. Окажешься в идиотском положении.
Мать жестом остановила Вадима и обратилась к Юре:
– И ты пойдешь к Богучарову работать?
– Уже. Уже согласился. Уже побывал в своем кабинете.
– Тебе же учиться еще. А как же диплом?!
– Я его куплю.
Бывший сослуживец отца не соврал – дело было выгодным. Банк, который он учредил, был небольшим, одним из направлений деятельности стали операции с ценными бумагами. Из всех видов ценных бумаг самыми распространенными были простые именные акции. Население, которое привлекли обещанием больших дивидендов, чтобы купить акции, несло деньги и ваучеры. Богучаров был умен и отлично ориентировался в новом времени, а самое главное, знал, как воспользоваться энергией молодых сотрудников – возраст его подчиненных не превышал двадцати семи лет. Всем им были нужны деньги, никто из них еще не знал, что бывает за невыполненные обещания, и каждый из них понимал, что такой шанс может уже и не представиться. Одним из важных условий работы у Богучарова была полная конфиденциальность. Слухи, сплетни о суммах, счетах, договорах пресекались жесточайшим образом – человека изгоняли раз и навсегда из компании. Впрочем, нарушителей почти не было – уж больно лихо и гладко пошли дела в компании «Гефест».
