Любовь – это путешествие - О'
– Поговорим, когда вернешься. Пристрою тебя к себе. Будешь каждое утро ездить в Лондон, но что уж теперь.
Падаю духом от каждого слова. Я – марионетка в руках кукловода.
Маркус возвращается с двумя бутылками воды. Он оброс, загорел и обветрился, одежда на нем так и просится в стирку. Друг ухмыляется и бросает мне воду. Я не могу поймать ее с телефоном в руке, и бутылка попадает прямо в живот.
В глубине души я понимаю, что сам надумал проблему. Передо мной целый мир возможностей! Я могу делать все, что захочу – мало кто может похвастаться тем же. Но у страха нет логики. Он внушает: будущее ужасно и неизбежно, и что бы я ни делал, меня ждет провал.
– Вообще-то, я собираюсь задержаться еще ненадолго, – вставляю я, когда в монологе отца наступает пауза.
Гробовая тишина. Даже приятная, – как почесать комариный укус. С той секунды, как увидел имя отца на экране своего телефона, я знал, что эта тишина наступит; все, что ей предшествовало, лишь нагнетание напряженности. Я уже разочаровал отца – дальше разговор пойдет проще, как ни странно.
– Зря только время трачу, – голос отца взвивается до крика. – Бесполезно! Ты бесполезный!
И пошла привычная тирада: сын пустое место, чем он только заслужил таких неблагодарных детей… Я слышал все это достаточно раз, чтобы не пытаться ответить, какой бы соблазнительной ни была эта идея. Себе дороже. Маркус постукивает по наручным часам и кивает на табло: начинается посадка.
Когда запас ругательств иссякает, отец бросает трубку. У меня щиплет в глазах. Вот бы сейчас обнять Адди, прижать ее к себе покрепче… Спотыкаюсь на ходу – ноги будто подсказывают, что я иду не той дорогой.
Маркус окидывает меня проницательным взглядом.
– Пойдем, друг. Забей на отца, на всех забей. Забудем про реальность еще на недельку!
– Ну и где он, твой Дилан? – спрашивает мама, усаживаясь на диване рядом с Деб.
Мы у родителей. Наконец-то. Я и не представляла, как соскучилась по дому, пока не вошла и не вдохнула родной воздух. Переодеться с дороги не успела, и на лодыжках у меня пыль Прованса.
– Он еще не вернулся из путешествия, – объясняю я и делаю глоток чая – настоящего, английского, с накипью из чайника.
– Мам, он тебе понравится, – уверяет Деб и стягивает носки. Только с босыми ногами она чувствует себя как дома. – Он милый. Одержим нашей Адди, а она – им.
– Неправда, – отнекиваюсь я, покраснев.
– Бога ради, – закатывает глаза Деб. – Ты по нему тосковала все эти недели.
– Не тосковала я! Скучала, вот и все.
– Ну да! Я скучаю по возможности есть все подряд и не толстеть, но слезы по ней не лью!
Я показываю язык, и Деб ухмыляется.
– Деб мне очень помогла в эти дни, – говорю я маме. – Всегда поддерживала.
– Конечно, мне нет равных, – спокойно соглашается Деб и закидывает ноги на журнальный столик. – Кормила, поила, даже вай-фаем не пользовалась, пока они болтали с Диланом. Святая доброта.
Мама улыбается нам обеим, и морщинки собираются в уголках ее глаз. Как я по ней скучала!
– И когда я с ним познакомлюсь?
– Скоро, – обнадеживаю я. – Не знаю, когда именно он приедет, но обещал побыстрее.
– Привет, я тебя слышу!
– Привет, ты меня слышишь?
– Да-да! Эй! Ты где? – Машу в экран, уже подустав улыбаться.
– Привет!
Дилан сияет от радости. Он сидит в темном углу, вижу только коричневые стены и вентилятор на потолке. Наверное, он в Камбодже или во Вьетнаме… Стыдно, конечно, но я уже потерялась.
– Как дела? – спрашиваем мы одновременно и хохочем.
– Давай ты. – Снова одновременно.
– Ладно, – начинаю я, чтобы не продолжать нелепую сцену. – Я боюсь.
– Конечно! У тебя все получится.
Бессмыслица какая-то, ну ладно. Суть он уловил.
– С этой стажировкой просто вздохнуть некогда.
Гляжу на свое лицо в окошечке на рабочем столе. Молодое лицо. Слишком молодое для учительницы средних классов.
– У них крутые требования, ну так и ты крутая!
Невольно усмехаюсь.
– Жаль, ты не со мной.
– Правда? – Дилан улыбается.
– Ну конечно.
– Ты раньше не говорила.
– Говорила, сто раз!
Или нет? Вроде да…
– Не-а, никогда.
– Я надеялась, ты скоро приедешь. Когда ты уже вернешься?
Он мрачнеет, словно вспомнил что-то плохое.
– Не знаю. Мне нужно понять, что я хочу делать, прежде чем вернуться домой, понимаешь? Мы ведь об этом уже говорили…
– Конечно, – отвечаю я, а сама думаю: неужели можно ездить и ездить, пока не надоест или не закончатся деньги?
– У отца на меня свои планы, а я и не знаю… – Он смотрит вдаль невидящим взглядом. – Если не захочу жить дома и участвовать в семейном бизнесе, надо придумать какую-то альтернативу.
– О, ясно. – Знаю, что Дилан не хочет работать на отца, но я вообще не знаю, чего он хочет, кроме как писать стихи. А этим, очевидно, на жизнь не заработать. – И какой тогда план? – Он сидит мрачный, можно сказать, сердитый. Я хмурюсь. – Дилан?
– Не знаю. – Он раздраженно откидывает прядку со лба. – Не знаю, потому я все еще и здесь.
– А обязательно быть в Таиланде, чтобы все понять? Разве не проще искать работу дома?
– Адди, не дави! – бросает Дилан, и я отшатываюсь от экрана. – Прости, пожалуйста, – тут же извиняется он. – Я переживаю и накручиваю себя. Вдобавок папа каждый день звонит с угрозами, вот мне и хочется еще немного побыть подальше от всего этого, понимаешь? Пока я здесь, могу все словно поставить на паузу. И не могу ничего испортить.
Сомневаюсь, честно говоря. Хотя логика в его словах есть.
– Конечно, не торопись, – успокаиваю я.
– Спасибо! Знал, что ты поймешь, – благодарит он, слегка повеселев.
Отгоняю смутную тревогу. На самом деле я ничего не понимаю, только притворяюсь, потому что не хочу его пилить.
– Расскажи, как прошла твоя неделя? – спрашивает Дилан, откинувшись в кресле. – Обо всем! Я…
Тут видео рассыпается на пиксели, голос Дилана превращается в «ту-ту-тууу», и он исчезает.
Сердито захлопываю ноутбук. Так называемые отношения на расстоянии – полная туфта. Ненастоящие они! Хочу, чтобы Дилан меня обнимал. Хочу, чтобы он вернулся.
Первый триместр в школе «Барвуд» – настоящее испытание.
Не знай я, какая мне выпала удача, уже сто раз бы все бросила. Дети такие злые!
Кое-как удалось вернуть уважение восьмиклассников после позорного начала: задала им сделать ракеты из папье-маше, а они все понаделали фаллосов, я много плакала, один из них сломал палец на ноге – короче, кошмар. С девятым, десятым и одиннадцатым классами проблем не было, семиклашки тоже в целом славные. А вот восьмиклассники – демоны в препубертате. С ними не так-то просто поладить, но оно того стоит.
А Дилан все не приезжает. Минимум раз в неделю мы болтаем по видео, переписываемся и вовсе каждый день, но я все равно психую. А как иначе? Он кажется совсем другим. Отдалился. Сколько ни спрашивай, когда он приедет, отвечает: «Скоро!». Я стараюсь не давить, не навязываться, быть понимающей, но… Он по-прежнему милый, но он не рядом. Он может говорить, что любит меня, но разве его поступки не говорят об ином?
Столько месяцев разлуки, и все из-за чего? Потому что он, видите ли, ищет себя? Будь на его месте кто-то другой, я бы только посмеялась. Но это мой милый Дилан, потерянный мальчик, и я изо всех сил стараюсь встать на его сторону. Он запутался, а возвращение домой только все усложнит. С другой стороны… Когда твой парень месяцами с тобой не видится безо всякой причины, дело плохо.
«Он тебя забыл», – шепчет противный голосок в голове. Посредственная, заурядная Адди. Вечный середнячок. Неужто я думала, что смогу удержать Дилана?
На пятое ноября – Ночь Гая Фокса – у нас с Деб большие планы.
Все эти месяцы она была мне опорой. Пока что мы остаемся у родителей, копим на отдельное жилье. Деб выслушивает мои разглагольствования про работу, каждое утро приносит мне чай и бодро целует в лоб, пока я крашусь. Когда я подумываю написать Дилану гневное письмо – Возвращайся уже! – она отбирает телефон и напоминает – сестры Гилберт на коленях не ползают.
