Таммара Веббер - Просто вдвоем
Прочитав письмо, я узнал, что Джеки играла на контрабасе. Ее удивительные пальцы извлекали музыку из инструмента примерно с меня ростом. При этой мысли все мое тело напряглось.
Захотелось еще раз пробежаться и снова принять душ – похолоднее.
Оказалось, что наши графики нелегко совместить, и я, чтобы не отпугнуть ее окончательно (по крайней мере, так я себе сказал), предложил выслать ей информацию по электронной почте и на первых порах проводить наши консультации в режиме онлайн.
Я умолчал о том, что меня зовут Лукас, а не Лэндон. Не сказал, что два месяца втихаря наблюдал за ней. Что именно я стал свидетелем того, о чем ей хотелось забыть, и именно я отвел от нее беду. Я не сказал, что являюсь тем самым парнем, который через два дня снова заставил ее вздрогнуть, дотронувшись до нее через прилавок в «Старбаксе».
Мы начали переписываться. Я переслал Джеки материал от Хеллера, пояснив те места, где тот излишне увлекся чересчур сложной для слушателей вводного курса терминологией. Мы посмеялись над студенческой традицией натурального обмена, в котором пиво на правах валюты служит вознаграждением для тех, кто помогает друзьям перевозить мебель. Теперь я каждый день ждал, когда у меня во входящих снова высветится «Ж. Уоллес». Но наступила среда, и мне пришлось вернуться с неба на землю. Реальность заявила о себе громко и недвусмысленно.
Глава 9
Лэндон
К приходу Мелоди я должен был остаться дома один: отец с дедом назначили в городе встречу с бухгалтером, которого папа называл жуликом или аферистом, а то и похлеще. Утром дед проворчал:
– Когда я начал работать с Бобом, ты еще пеленки пачкал!
– Значит, у него было достаточно времени, чтобы поживиться за твой счет, – парировал отец. – Пора послать его к черту.
– И не подумаю! Разуй глаза и увидишь, что тут тебе не Вашингтон: у нас не все люди ворюги!
В дедушкиных глазах столица была «выгребной ямой, полной жулья», и то, что сын уехал в этот город жить, не давало ему покоя. Я не стал ждать папиного ответа, поскольку уже наблюдал подобные стычки. И не раз.
Отхлебнув апельсинового сока прямо из коробки, я схватил протеиновый батончик и отправился в школу. Отец с дедом были слишком заняты своей перепалкой, чтобы обратить на меня внимание. По пути я зорко смотрел, не появится ли Уинн или кто-нибудь из его дружков-уголовников. Остановившись на переходе у начальной школы, я заметил, что какой-то ребенок выскочил из маминого пикапа, споткнулся о бордюр и полетел на тротуар лицом вниз. Увидев, как он шлепнулся головой об асфальт, мать закричала. Я перебежал дорогу и поднял пацана. Он глотал воздух, готовясь забиться в истерике. Из носа у него хлестала кровь, и кожу на кончике он содрал, но в целом все выглядело не так уж страшно: лоб разбит не был, зубы нигде не валялись.
– О господи боже мой! Тайлер! – запричитала женщина, глядя на сына расширенными глазами. Она выхватила из сумочки салфетки и с силой прижала их все к переносице ребенка, вызвав у него запоздалый вопль, к которому я заранее приготовился. Легкие у парня работали нормально. – Крови-то сколько! Господи! Я должна была подъехать ближе к обочине! – воскликнула мамаша, трясясь и обливаясь слезами.
– Нос может быть сломан. По-моему, не стоит давить так сильно.
Женщина отдернула дрожащую руку с салфетками.
– Д-да, но кровь…
Я взял у нее несколько штук и прижал их ребенку к ноздрям.
– Держи вот так, парень. – Он испуганно уставился на меня, но сделал, как я велел. Рыдания стали постепенно затихать. – Все будет в порядке. Несколько лет назад я играл в хоккей и тоже разбил нос. Кровищи было море. Весь каток перепачкал и маму чуть до инфаркта не довел, но все обошлось. Дело житейское.
Ребенок потянулся к матери, она прижала его к себе.
– Спасибо. Твоя мама может тобой гордиться. Мало кто из твоих сверстников поступил бы так же.
Я поднялся с колена и, кивнув, пробормотал:
– Не за что.
* * *День прошел без событий, если не считать того, что я старался не пересекаться с Бойсом Уинном и не пялиться во время уроков на Мелоди Доувер, которая шепнула мне, что зайдет после школы. Озадаченный этой таинственностью (зачем шушукаться, когда все и так знают, что мы вместе делаем проект?), я мельком взглянул на Кларка. Он ответил мне сердитой миной с другого конца класса, а Уинн ухмыльнулся так, будто знал что-то, чего не знал я. Этот оскал мне совсем не понравился.
Около четырех часов вечера Мелоди постучала в нашу переднюю дверь. Я открыл, с ужасом представляя себе, какое впечатление произведет на девушку жилище, которое отец ее парня называет «лачугой», «позором нашего города» и другими, еще менее лестными словами. Наверное, родители Мелоди думали так же. И друзья.
Я разложил свои листки на кухне, надеясь, что гостья не поинтересуется моим чуланом. План провалился.
– Где твоя комната? – спросила она чуть не с порога, направляясь за мной на кухню за газировкой, которую я ей предложил.
«Капец», – подумал я, открывая дверь кладовки и готовясь принять на себя град насмешек.
– Ничего себе! – Глаза Мелоди расширились. – Такая крошечная! И… уютная…
Она плюхнулась на край кровати, и мое сердце глухо застучало: «Мелоди Доувер сидит у меня на постели». Обведя глазами полки с учебниками и романами, она повернулась к противоположной стене, наполовину завешанной рисунками наподобие тех, что были в блокноте с картами, только лучше.
– Здесь так классно! Настоящая… пещера художника. – Мелоди улыбнулась. – Может, поработаем здесь?
Не дождавшись моего ответа, она сняла рюкзак с ноутбуком и поползла к изголовью.
– Э-э… Ладно…
Когда отец с дедом вернулись, мы сидели бок о бок, привалившись к горе подушек, и работали над библиографическим списком. Утренний спор продолжался, как будто, уходя в школу, я поставил его на паузу и теперь включил с того же места. Проходя мимо, папа и дед остановились перед моей дверью и заглянули внутрь с одинаково потрясенными лицами. Я залился краской. Мне показалось, что они молчали целую вечность.
– Иду готовить ужин, – наконец буркнул дедушка, отворачиваясь.
Отец что-то проворчал и потопал в противоположном направлении. Окинув взглядом опустевший коридор, Мелоди перевела свои светлые глаза на меня:
– А твоя мама…
Я покачал головой:
– Она… она умерла.
– Ой! Какой ужас! Недавно? Вы из-за этого сюда переехали?
