Джоан Хол - Уйти и вернуться
— Хорошо же мы выглядим: глаза красные, лица заплаканные. Как в таком виде показаться в университете? — спросила она.
Карла ужаснулась.
— Черт побери, у меня же назначена встреча! — она всплеснула руками и улыбнулась подругам. — Я вернусь по первому вашему зову. Но сейчас я должна идти.
Резко повернувшись, Карла бросилась в ванную.
Алисия и Эндри переглянулись и рассмеялись.
— Она говорила жестко, но от всего сердца, — заметила Эндри.
— Да, — кивнула Алисия, утирая слезы. — Карла сурова, но справедлива.
Она задвинула стул.
— Похоже, и нам пора собираться?
— Точно, — согласилась Эндри.
Они быстро прибрали со стола и загрузили посуду в мойку, оставив ее там до лучших времен. Затем начался обычный утренний забег с препятствиями: умывание, одевание, наведение красоты с невероятной скоростью.
— Кстати, — сказала Алисия полчаса спустя, когда они сбегали вниз по лестнице. — Шон собирается нанести нам визит сегодня.
Карла приостановилась на мгновение, придерживая входную дверь.
— Значит ли это, что нам с Эндри стоит поужинать где-нибудь вне дома?
— Как раз напротив! — рассмеялась Алисия. — Он принесет пиццу на четверых.
Шон опоздал, и очень кстати: Алисия успела освежить свой макияж, несколько потускневший за время трудового дня. Эндри тоже была рада опозданию гостя. Она успела прибраться в гостиной. Карла использовала время для нарезания кекса и приготовления кофе.
Шон появился на пороге, обремененный двумя огромными коробками с пиццей и бутылкой вина емкостью в галлон.
— Прошу прощения за опоздание, — пробормотал он, вручая коробки Карле, вино — Эндри, а пальто — Алисии. — У меня был неотложный разговор с деканом кафедры истории.
Он выразительно хмыкнул, стягивая ботинки, облепленные снегом.
— С Рэтманом? — спросила Карла, закатывая глаза.
— С этим великим оратором? — добавила Эндри, гримасничая.
— Со светилом современной исторической науки? — рассмеялась Алисия.
Шон посмотрел на них с серьезным видом. Потом усмехнулся.
— Именно с ним, — сухо ответил он.
— Как тебе повезло! — воскликнула Алисия, с трудом сдерживая смех.
— Рэтман устраивает субботний прием для того, чтобы представить меня… — Шон не смог выдержать солидный тон, — самым серьезным преподавателям университета.
— Как им повезло! — дружно воскликнули Карла и Эндри.
Эта шутка задала тон всему вечеру. Смеясь, словно старые добрые друзья, они набросились на пиццу, начиненную грибами, курятиной, беконом, чеддерским сыром и обильно политую кетчупом, опустошили кофейник, половину бутылки вина и перешли из кухни в гостиную.
Усталые, но довольные, хозяйки дома и гость потягивали оставшееся вино и беседовали обо всем, что приходило в голову.
— Так как насчет планов на весенние каникулы? — спросил Шон.
— По-прежнему, — ответила Алисия. — В субботу утром я уезжаю в Уильямсбург.
В ее голосе прозвучало меньше энтузиазма, чем можно было бы ожидать.
Шон кивнул, сразу помрачнев.
— А вы? — спросил он, взглянув на Карлу и Эндри.
— Я поеду домой в Ланкастер навестить свою семью и подобрать книги на следующий семестр, — ответила Эндри, вытягивая ноги во всю их удивительную длину.
— А я в пятницу отбываю в Нью-Йорк. Хочу насладиться искусством в музеях и галереях, — сказала Карла, зевнув.
Изящно прикрывшись ладошкой, она поднялась.
— А сейчас я отправляюсь спать.
На губах Карлы засияла улыбка, которая столько раз сбивала с ног мужчин, имевших несчастье оказаться на ее пути.
— Спасибо за ужин, Шон, и спокойной ночи.
Взмахнув рукой на прощание, она покинула гостиную.
За ней отправилась и Эндри.
— Я тоже ухожу. Спасибо, Шон. Счастливо оставаться.
— Эй, подождите! — окликнул их Шон, порывисто вскочив. — Как вы относитесь к китайской кухне, например, завтра вечером?
— Вполне, — произнесла Карла из-за двери своей спальни.
— Великолепно, — сказала, обернувшись, Эндри.
Оставшись с Шоном, Алисия ощутила невыносимую трудность ожидания. Дрожь желания пробежала по ее телу. Разрываемая противоречивыми чувствами, она избегала взгляда проницательных глаз Шона, уставившись в свой почти пустой стакан. На поверхности вина дыхание Алисии вызывало легкое волнение.
— Что с тобой, милая? — спросил Шон, всем своим видом выражая участие.
Алисия покачала головой.
— Ничего.
— Я дал тебе слово. И сдержу его.
Она промолчала.
— Не смотри на меня так, — попросил Шон, закусывая губу.
— Как?
— Как будто боишься, что я наброшусь на тебя прямо сейчас.
Насмешливая улыбка искривила его губы.
— Мне хотелось бы, но я не стану, — вздохнул он.
Алисия медленно покачала головой.
— Ты ошибаешься, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Я этого не боюсь.
Она помедлила мгновение, потом выпалила одним духом:
— Я жду этого. Я надеюсь, это случится.
Шон рассмеялся, мгновенно разрядив напряжение, возникшее между ними. Вскочив на ноги, он подошел к ней, ступая мягко и осторожно.
— Меньше всего мне хотелось бы обмануть твои ожидания, — улыбнулся он, вынимая стакан из ее внезапно онемевших рук.
Оглянувшись вокруг, Шон поставил стакан на журнальный столик.
— Иди ко мне, потанцуй со мной.
Взяв Алисию за руку, он вытянул ее из кресла.
— Потанцевать? — рассмеялась она. — Но ведь нет музыки.
Возбуждение Алисии возросло, когда она оказалась в его объятиях.
— Я спою сам, — сказал Шон и, к ее изумлению, действительно запел.
Глубоким хриплым баритоном он завел неуловимо знакомую песню о бесконечной и всесокрушающей любви мужчины к женщине.
— Это не Майлз Дэвис на слова Чарльза Буковски? — испуганно спросила Алисия, поднимая на него свои доверчивые глаза.
Шон отрицательно покачал головой, крепче обнимая ее тонкую талию.
— Не беспокойся, девочка. Это Людвиг ван Бетховен. Ода «К радости».
Пылающая и трепещущая, Алисия обвила руками его крепкую шею. Их дыхание смешивалось… Очарованная, она не могла оторвать взгляда от сияющих глаз Шона, потемневших от страсти. Наслаждаясь его объятиями, Алисия медленно покачивалась в чувственном ритме, прижимаясь к горячему и сильному телу Шона.
Она потеряла представление о времени и пространстве. А единственной реальностью для нее стало ощущение близости Шона, казавшееся таким простым и естественным. До боли тесно и близко прижавшись к нему, она застонала, но это была сладкая боль. Она желала любви Шона, и ее желание было опьяняющим и прекрасным.
