Джоан Хол - Уйти и вернуться
— И даже не поцелуешь меня на прощание?
Шон улыбнулся, но покачал головой.
— Нет, любимая. Я жутко хочу тебя. Поцелуй — это слишком мало для меня.
Слова Шона потрясли Алисию. Она никогда бы не поверила, что кто-нибудь мог заставить так страстно и так мучительно сладко желать любви мужчины. Ни один мужчина еще не признавался ей в том, что хочет ее. Алисия улыбнулась, произнеся мысленно неожиданное слово «покорность», всплывшее в ее сознании. Она была покорена мощью желания Шона. В это мгновение Алисия понимала, что и ей слишком мало поцелуя. Это придало ей уверенности.
— Мы можем встретиться завтра вечером. И никто нам не помешает, — сказала она, внутренне удивляясь собственной решимости. — Тебя ждет нечто большее, чем поцелуй.
Шон застыл на месте. Его глаза вопрошающе сузились.
— Ты действительно сказала это или мне просто послышалось? — переспросил он, не смея верить в свое счастье.
— Да, и тысячу раз да, — выпалила Алисия одним духом, отбросив ложную застенчивость.
Шон шагнул к ней, потом приостановился и, смеясь как ребенок, вновь отступил.
— О моя мучительная любовь, — простонал он. — Надеюсь, ты не изменишь своего решения.
Повернувшись, Шон потянул дверь и вышел на лестничную площадку. Вновь замерев в нерешительности, он остановился и посмотрел на Алисию уже знакомым ей притягивающим взглядом, полным любви и желания.
— Имей в виду, — прошептал он. — Я не собираюсь отказываться. Ни за что!
И порывисто сбежал вниз по лестнице, оставив в памяти Алисии отголоски смеха и ощущение колючих щек. Да, и вправду, в тот вечер на лице Шона определенно проглядывала свежая щетина! Невероятно для преподавателя!
«Бедный мальчик, — думала Алисия с нежностью. — Я его так замучила, что ему некогда даже побриться».
В пятницу утром рассвет был ярким и ясным. Легкий бриз принес с собой неуловимый запах весны, снег заметно подтаял. Вдоль тротуаров бежали ручейки, превращавшие улицы в подобие узких и мелких речек. Голоса студентов, вырвавшихся на свободу, звенели в прозрачном воздухе.
В квартире Алисии царил обычный хаос, сопутствующий отъездам. Пока Карла и Эндри шныряли по комнатам, занятые последними приготовлениями, Алисия спокойно готовила завтрак. Это могло показаться удивительным, но они собрались за столом в обычное время.
— Почему ты такая хмурая, Алисия? — спросила Эндри, рассеянно надкусывая свой тост. — Что-нибудь с Шоном?
Алисия пожала плечами.
— Нет. С Шоном все нормально. Я думаю о завтрашнем дне.
Карла бросила на нее проницательный взгляд.
— Тебе уже не хочется ехать в Уильямсбург, не так ли?
Она нахмурилась в ответ на утвердительный кивок Алисии.
— Потому что тебе придется платить за номер в гостинице, а ты не можешь позволить себе этого, не так ли?
— Да, — вздохнула Алисия.
— Кроме того, ты недостаточно хорошо водишь машину, особенно взятую напрокат, верно?
Алисии пришлось вновь кивнуть.
— Все ясно, — сказала Карла. — Ты боишься оставить его одного.
— О Боже! — воскликнула Эндри. — Эта твоя вечная категоричность, Карла!
Алисия ничего не ответила. Выражение упрямой строгости мгновенно исчезло с лица подруги. Карла импульсивно потянулась к ней и схватила Алисию за руку.
— Но ты могла бы использовать эту поездку для того, чтобы проверить свои чувства к Шону. Разлука многое расставляет по местам, — сказала она, заглядывая Алисии в глаза.
— Я люблю его, — убежденно ответила Алисия. — И не нуждаюсь ни в каких проверках.
Она упрямо подняла подбородок.
— Я верю, что Шон тоже любит меня.
— О'кей, — сказала Карла, улыбнувшись нежно и открыто. — Но вы проведете вместе весь остаток жизни, почему бы не расстаться хотя бы на неделю?
Эндри сжала свободную руку Алисии.
— Карла права. Ты готовилась к этой поездке так долго. Поезжай и окунись в историю. Шон останется здесь, а потом, возможно, ему будет приятно обсудить с тобой твое путешествие и новые впечатления.
Алисия молчала несколько минут, потом грустно улыбнулась.
— Вы правы. Я такая глупая. Пожалуй, стоит поехать. Во всяком случае, что значит одна неделя?
Когда Эндри и Карла ушли, Алисия попыталась собраться с духом, прибираясь в квартире. Вместо того, чтобы принять свой обычный на скорую руку душ, она забралась в ванну, наполненную теплой водой с жасминовой ароматической солью, и тщательно промыла шампунем волосы, пока они не стали шелковистыми и блестящими. Вытеревшись, Алисия надела легкую, просторную юбку и шелковую блузку.
Шон появился, когда Алисия заканчивала свои приготовления, накладывая последние мазки лака на свежеотполированные ногти. В одной руке он сжимал букет ярко-желтых нарциссов, в другой держал небольшую плоскую коробочку, обтянутую бархатом.
Восхищенно ахнув, Алисия принялась расставлять цветы в высокой вазе, пока Шон стягивал пальто и ботинки. Она бегала по комнате, выбирая достойное место для букета, когда Шон незаметно подкрался к ней и, обвив талию Алисии руками, уткнулся лицом в нежный изгиб ее тонкой шеи.
— О, ты так прекрасно пахнешь! Свежестью и сладостью, как весенний дождь.
Рассмеявшись, Алисия повернулась к нему лицом и обвила его шею.
— Ты тоже замечательно пахнешь. И вообще ты очень привлекательный мужчина.
— Неужели? — улыбнулся Шон. — Но ты еще не видела меня без рубашки.
Они дружно рассмеялись, чтобы через секунду внезапно прерваться и взглянуть друг другу в глаза.
— Боже мой, как я хочу тебя, Алисия, — проговорил Шон напряженным, хриплым голосом. — Хочу, чтобы ты стала частью меня. Хочу быть частью тебя.
Карие глаза Алисии сияли любовью, по губам блуждала чувственная улыбка. Она запустила пальцы в его волосы и притянула голову Шона к себе.
— И я хочу стать частью тебя, — прошептала она, припадая к его губам. — Хочу ощущать тебя внутри, глубоко и полно.
Шон замер, не дыша, потом подхватил ее на руки и осторожно понес в спальню.
Мягко опустив Алисию на кровать, он впился в ее в губы страстным поцелуем. Его губы были восхитительно горячими, а трепещущий язык напомнил Алисии о раздвоенном жале библейского змея, чьи речи и уговоры заставили первую женщину лишиться невинности.
Алисия упивалась жаром, исходившим от Шона. Она приоткрыла рот, чтобы позволить поцелую стать еще глубже. Медленно, в промежутках между поцелуями, они помогли друг другу избавиться от стесняющих одежд, осыпая поцелуями и ласками каждый вновь открывшийся кусочек их тел. В самых поэтических благоговейных выражениях Шон тихо восхищался совершенством форм Алисии, шелковистостью ее кожи, но… не проявлял нетерпения.
