Вайолетт Лайонз - Подарок к рождеству
И вот теперь, когда на ее пути встретился Ник, она, кажется, потеряла этот якорь, а вместе с ним и свое представление о себе, как о сдержанной и респектабельной женщине — этот мужчина разбил его в пух и прах. Подобно тому, как снежная буря врывается в поле и сметает все подряд, так и он ворвался в ее жизнь и уничтожил в ней все основные ориентиры и знакомые указатели, оставив позади себя чужое пространство, которое она теперь совершенно не узнавала.
Ник не мог поверить, что так глупо повел себя с ней. И какой черт попутал его реагировать на эту женщину подобным обратом?
Ведь он давно уже не юноша, давно вышел из возраста повышенной сексуальной озабоченности, когда приходилось рыскать повсюду в поисках какой-нибудь сговорчивом девчушки. Теперь, работая на телевидении и имея зрительский успех, особенно среди женщин, он сталкивался как раз с противоположной проблемой: у него не было отбою от представительниц прекрасного пола. Но скоропалительные, без намека на какие-либо чувства свидания, с легко доступными красавицами, в конце концов, перестали вызывать в нем что-либо еще, кроме брезгливости и отвращения. На основании богатого опыта, он, наконец, пришел к твердому выводу: такая игра не стоит свеч.
Но с этой женщиной все было иначе. Стоило ей лишь улыбнуться ему — и он готов был выполнить любое ее желание. А когда она поцеловала его, он весь так и вспыхнул, и из головы в один момент улетучились все мысли, кроме одной — о ее роскошном гибком теле, оказавшемся в его объятиях.
И это, притом, что Абигейл ничем не отличалась от других женщин: при интригующем стечении обстоятельств, она могла изменить своим принципам и убеждениям. Ведь, по ее же словам, она была помолвлена, однако для нее это, кажется, не имело значения. Но, даже зная об этом, Ник был не в силах отступиться от нее. И осознание этой своей неожиданной «слабости» пугало и злило его.
Для него помолвка являлась серьезным прологом к браку, и он уже говорил Абигейл об этом. После истории с Сидни он поклялся, больше никогда не вступать в интимные отношения с женщиной, если она уже связана обязательствами с другим мужчиной. Никаких треугольников! И он неукоснительно выполнял данную себе клятву. Выполнял до тех пор, пока не встретил Абигейл.
— Я укроюсь одеялом? Мне холодно стоять так.
Тихий голос, прервавший поток его мыслей, заставил Ника поднять голову и взглянуть на женщину, которая, всего несколько минут назад, пылала в его объятиях. Бледная, осунувшаяся, она стояла в одной тенниске около кровати и вся дрожала. Он вдруг почувствовал ком в горле и торопливо проговорил:
— Послушай, у меня есть другая идея. Внизу горит камин, и около него гораздо теплее, чем в этом спальном рефрижераторе. Почему бы тебе не расположиться на диване в гостиной? А я принесу одеяло, и ты закутаешься в него.
— Что ж, неплохая мысль.
— Тогда — милости прошу.
Ник протянул ей руку, она оперлась на нее, и они, выйдя из спальни, осторожно спустились по лестнице и благополучно добрались до гостиной. Усадив ее на диван, он умчался за одеялом и уже через минуту вернулся. Абигейл сидела, поджав под себя стройные ноги и задумчиво уставившись на танцующие языки пламени в камине.
Минуты две он стоял в дверях, любуясь этой удивительной женщиной. С темно-каштановых волос, расплескавшихся по ее точеным плечам, пристальный взгляд мужчины скользнул к бледному лицу и остановился на длинных пушистых ресницах, обрамлявших фиалковые глаза. Затем он опустил глаза вниз и с волнением увидел округлые островерхие холмики грудей, взглянул еще ниже — и из-под светло-голубой тенниски мелькнула кремовая полоска, расширяющихся кверху, бедер. Он почувствовал в паху тепло, которое начало самопроизвольно усиливаться, окутывать все пространство между ног и тормошить его дремотный стебель, который в мгновение ока проснулся и пополз вдоль живота вверх, зримо разрастаясь в размерах.
Как раз, в этот момент Абигейл отвела взгляд от камина, взглянула на дверь — и ее фиалковые глаза, невзначай, натолкнулись на выпуклый указатель направления мужских помыслов. В следующую секунду ее взгляд скрестился с взглядом Ника, и оба, долго, и не мигая, смотрели друг на друга. Он чувствовал, что женщина читала его сладострастные мысли и видела воображаемые им эротические картины, потому что все было написано на его лице. И он ждал, что она вот-вот взорвется негодованием и выскажет ему все, что о нем думает.
Но Абигейл не взорвалась. Она улыбнулась и жестом пригласила его сесть рядом с собой. Ник был сражен.
— Знаешь, — услышал он се тихий голос, — когда я была совсем маленькой, мне говорили, что если долго всматриваться в пламя, то в нем можно разглядеть разные картины... Прошло уже столько лет, с тех пор, когда у меня был настоящий, дровяной камин. А сейчас в моей квартире в Калгари стоит всего-навсего электрический.
— Крис советовал мне вместо этого камина поставить газовый. — Он набросил одеяло на ее ноги, прикрыл живот, поясницу и уселся в кресло напротив. Теперь, когда одеяло скрыло ее сочные бедра, ему стало легче. — Но я не согласился заменять естественное пламя искусственным. Мой брат, вообще, предпочитает во всем быстроту и простоту. Ему больше нравится легкая жизнь. И она его не обходит стороной.
— Зато его обошла стороной любимая невеста, — сухо заметила Абигейл.
— Да, это уж точно. Любовь в жизни Криса всегда оказывалась удивительно сложной штукой.
— А теперешняя его любовь осложнила и твою жизнь.
Ник вдруг опять вспомнил Сидни и ответил без всяких обиняков:
— Не думаю, что мне следует во всем винить Криса. Время от времени, я и сам способен куролесить, и тогда все в моей жизни летит кувырком.
По ее лицу Ник видел: она хотела точно знать, когда он куролесил, и что именно летело в его жизни кувырком. Но в его намерения не входило затрагивать эту тему, и он перевел беседу в, совершенно, иное русло, сказав:
— У меня создалось впечатление, что твоя мама очень мягкая, доброжелательная женщина. Мы поговорили с ней не больше двух минут, а мне показалось, что я знаю ее уже много лет.
— Да, мама у меня такая. — Абигейл нежно улыбнулась. — Она любит беседовать с новыми людьми и все узнавать о них. — Вдруг на ее, оживившееся, лицо легла легкая тень, и, вспыхнувшие было, искорки в аметистовой глубине глаз тотчас погасли. — Ты ничего не заметил по ее голосу? С ней все в порядке?
— Никаких отклонений от нормы я в ее голосе не обнаружил. — Он нахмурился, уловив обеспокоенность в ее тоне. — А почему ты спрашиваешь об этом? Что-нибудь случилось? Ты, кажется, говорила, что маме необходимо твое присутствие именно сейчас. Но почему?
