Вайолетт Лайонз - Подарок к рождеству
Для Абигейл это было уже слишком. Сначала она поверила лживым утверждениям Ника о том, что в коттедже нет телефона, и поэтому не могла позвонить домой. А когда телефон обнаружился, оказалось, что стихия вывела его из строя. Все по закону подлости! Она представила, как сейчас ее мать, охваченная тревогой, не находит себе места в пустом доме, и на глазах у нее тотчас выступили слезы. Но она тут же смахнула их, чтобы Ник ничего не заметил, и, повернувшись к нему, сказала:
— Ты знаешь, куда я направлялась, когда со мной произошла эта авария? Я ехала домой! Мама ожидала меня в пятницу вечером, но поскольку я не объявилась, она, конечно, стала звонить мне в Калгари. Мой телефон, разумеется, молчал. Тогда бедная мама наверняка позвонила Брайану. Но тот тоже не знает, где я! И теперь она будет сходить с ума, совершенно не представляя, что могло со мной случиться.
— Я позвонил ей, — лаконично успокоил ее Ник. — Когда после разговора с врачом стало ясно, что ты отсюда выберешься не сразу, я порылся в твоей сумке и нашел в записной книжке адрес родителей. Матери я объяснил, что ты находишься в безопасном месте, у меня.
— Ты позвонил маме! — Она облегченно вздохнула, мокрые глаза засветились радостью. — Но это же прекрасно! Спасибо, Ник, огромное спасибо!
Она откинула одеяло, приподнялась с подушек, обвила руками его шею и чмокнула в щеку. От неожиданного всплеска ее эмоций он замер, голубые глаза уставились на нее в недоумении и легком замешательстве. А когда она уже готова была опять опуститься на подушки, он вдруг словно очнулся, схватил ее в охапку и впился губами в губы, ставшие вмиг податливыми и чувственными.
В тот же миг существо Абигейл, казалось, расщепилось на две половинки. Первая прореагировала на неистовый поцелуй Ника самым положительным образом, она ощутила блаженство. Реакция второй оказалась, весьма, отрицательной. Эта пуританская половинка гневно взбунтовалась против жгучего сексуального желания, вспыхнувшего в Абигейл вследствие бесконтрольных действий едва знакомого мужчины.
Победила первая половинка. Абигейл прильнула к Нику всем телом, когда почувствовала, как его горячий язык, раздвинув ее губы, скользнул между зубами и переплелся с ее языком, трепещущим и жарким. И теперь именно она старалась сильнее прижать его к своему телу, и именно она, обхватив его голову руками, все сильнее и глубже впивалась своим ненасытным ртом в его рот.
Их тела вжимались друг в друга так плотно, что она стала ощущать жар и твердость его мужской плоти, тершейся о ее бедро. Надетая на ней светло-голубая тенниска задралась почти до низа живота, и жадные мужские руки могли свободно скользить по упругим ягодицам, бедрам, дерзко касаться входа во влажную долину, поросшую курчавым кустарником.
Прошло еще несколько мгновений, и из самой глубины ее груди стали вырываться хрипловатые стоны — для мужчины, это было сигналом продолжать делать с ней то, что он делал, только еще раскованнее. Вскоре его прикосновения разбудили в ней, неизвестно откуда взявшееся, бесстыдство, и она стала сладострастно извиваться, выгибаться и тереться всей долиной любви о вздыбившийся хребет его мужского естества. Несмотря на предельное возбуждение, Ник не спешил, продлевая радость взаимного познания. Его руки оставили измученный сладострастием холмик и вкрадчиво заскользили вверх, к острым кончикам двух жаждущих ласки пригорков, оттопыривших мягкую ткань голубой рубашки... Но вдруг все мгновенно оборвалось, прекратилось. Он отпрянул от нее так же внезапно, как несколько минут назад схватил ее в объятия.
Абигейл замерла. Казалось, она сорвалась в пропасть — и вот-вот должна была удариться всем телом о камни и разлететься вдребезги. Что произошло? Почему?
— Я позвонил бы и твоему жениху, — донесся до нее жесткий, сухой голос, — но по твоим записям мне трудно было определить, с каким из четырех Брайанов ты помолвлена.
Перед глазами Абигейл всплыли странички с адресами и телефонами в ее записной книжке, в том числе, с координатами мужчин. Она могла бы здорово разочаровать Ника, если бы объяснила ему, что большинство этих имен и фамилий принадлежали ее друзьям по колледжу, с которыми ей довелось заканчивать двухгодичные курсы, связанные с путешествиями и туризмом. На выпускном вечере все решили обменяться адресами и телефонами, после чего в ее книжечке появилось более двадцати новых фамилий.
И хотя со временем она потеряла живую связь с большинством однокашников, сентиментальные струнки души не позволяли ей вырвать эти, уже пожелтевшие, странички в старой записной книжке, которые напоминали об одних из счастливейших месяцев в ее жизни. И вот теперь Ник, со своим тошнотворным предубеждением, вдруг вспомнил про эту книжечку с адресами — этот сувенир ее юности, в котором фигурировали четыре Брайана. Ему хватило этого, чтобы решить, что она законченная вертихвостка, и пресечь их взаимную и искреннюю увлеченность друг другом. Безжалостно растоптать пламя взаимной страсти и шарахнуться от нее, как от прокаженной.
— Так что, боюсь, твой дорогой Брайан до сих пор не ведает, куда тебя занесло, разве только ему рассказала обо всем твоя мать.
— Надеюсь, она так и поступила.
При мысли о том, что Ник не позвонил Брайану, Абигейл почему-то почувствовала неожиданное облегчение. Если бы он сделал это, то наверняка узнал бы, что фактически помолвки как таковой между нею и Брайаном не было.
Да, сначала она сама хотела рассказать Нику об этом. Однако теперь, когда он заподозрил ее в связях с «четырьмя Брайанами», что-то подсказывало ей, что она не должна спешить с этим саморазоблачением. Ей следует повременить и разобраться в собственных чувствах, прежде чем раскрывать свои карты.
Если бы она была до конца честной перед самой собой, ей давно пришлось бы признать, что мысли о Брайане посещали ее крайне редко. Вряд ли это означало, что она любит его. Значит, ни о каком бракосочетании с этим человеком не могло быть и речи. И нечего морочить ему голову.
Абигейл слегка вздрогнула и поежилась, будто по ее спине провели кусочком влажного льда. В последние месяцы, когда все, что она считала в своей жизни устойчивым и надежным, стало переворачиваться вверх тормашками, Брайан оказывался для нее спасительным якорем, который помогал ей держаться на плаву в самую штормовую погоду.
И вот теперь, когда на ее пути встретился Ник, она, кажется, потеряла этот якорь, а вместе с ним и свое представление о себе, как о сдержанной и респектабельной женщине — этот мужчина разбил его в пух и прах. Подобно тому, как снежная буря врывается в поле и сметает все подряд, так и он ворвался в ее жизнь и уничтожил в ней все основные ориентиры и знакомые указатели, оставив позади себя чужое пространство, которое она теперь совершенно не узнавала.
