Р.Дж. Льюис - Борден
Борден.
Скорее всего, нет.
— Разве это не так? — настаивала я, с трудом сглатывая.
Он склонил голову набок, его губы дернулись.
— Я здесь, чтобы сказать тебе: я могу сделать гораздо больше, чем просто запугать,
мисс Уорн. Я могу сделать все, что захочу.
Прямо здесь он демонстрирует свою власть надо мной, и эта самоуверенность
вызвала во мне волну гнева.
— Все, что угодно, — он продолжал говорить, его глаза сканировали каждую часть
меня, доведя мой сердечный ритм до перегрузки и заставив мою кожу вспыхнуть от его
пристального взгляда. — И вы знаете, что я подразумеваю под словом ВСЕ, не так ли,
мисс Уорн?
Я крепко ухватилась за край стола обеими руками и ответила:
— Я знаю, что вы угрожаете мне.
Он снова облизал губы, эти гребаные губы, вызвав во мне легкое покалывание.
— Я просто констатирую факт, куколка. Каждое действие может иметь прямую и
обратную реакцию.
Я моргнула. Этот мудак собирается объяснять мне один из трех законов движения
Ньютона?
Он продолжил двигаться в моем направлении, и это начинало настораживать меня.
Застыв на месте, я наблюдала, как он сокращает расстояние между нами. Часть меня
интересовало, что он сделает, добравшись до меня… и почему-то мне хотелось это
выяснить.
— Я ясно выражаюсь, Эмма? — спросил он, останавливаясь напротив и нависая
надо мной. Я оказалась между его руками, вцепившимися в стол позади, его мозолистые
пальцы слегка касаются моих.
Я наклонилась к нему и почувствовала, как мое тело задрожало под его
пристальным взглядом. Подчиниться или нет? Это вопрос.
И я сама все изгадила.
— Нет, Борден, — я не соображала, что несу. — Ты просто придурок, и это глупо,
потому что ты сам облажался. Я никогда не собиралась быть посвященной в то, что
услышала, когда выходила из твоего клуба; это просто случилось. Если что-то подобное
подвергает опасности твой бизнес, твою репутацию или твои интересы, то, возможно, вам
следует душить людей до того, как они покинут помещение.
Тишина.
Боже мой, что я только что сказала? Правда в том, что его слова задели меня за
живое. Ничто не вызывает во мне такую ненависть, как чьи-то попытки манипулировать
мной. Когда кто-то загоняет меня в ловушку, заставляет чувствовать себя отбросом,
распоряжается мной по своему усмотрению. И знаете, что? Я достаточно насмотрелась за
два года работы в этой помойке, будучи на побегушках у мудака, не считающего меня за
человека. Но на работе прогибаться было необходимостью. Мне нужны деньги и работа,
не важно, какой ценой.
Но это не было работой. Этот мужчина хотел манипулировать мной, запугивая, а я
определенно не так воспитана, чтобы позволить ему злоупотреблять этим. Маркус Борден
или кто-то другой — это было недопустимо и убило бы остатки моей гордости.
Когда его завораживающие глаза распахнулись от сказанного мной, я поняла, что
могу загнать его в угол. Я знала: он пытался запугать меня и лишить выбора, но он у меня
был. Осознание этого здорово укрепило меня. Я наклонилась вперед так, что нас
разделяли всего несколько сантиметров, и вернула ему такой же жесткий взгляд, каким он
одарил меня.
— Вы думаете, я бы вышла из той двери, если бы знала о том, что произойдет? —
спросила я его. — Знаете ли вы, как заблуждаетесь, говоря об этом? Я хорошо знаю, на что
вы способны, но прямо сейчас вы пытаетесь переложить свою вину. И будет разумнее,
если мы просто остановимся и забудем все, что произошло, или мы думаем, что
произошло, той ночью.
Если он и был намерен говорить прямо здесь и сейчас, то я не уверена, что смогла
бы расслышать его из-за грохота собственного сердца, отдающегося гулом в ушах. Мои
ногти мучительно впились в дерево стола, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Выражение его лица не изменилось, и я начала волноваться, слышал ли он хоть
слово из того, что я сказала, пока он не кивнул. Затем без предупреждения его рука
потянулась вверх, захватывая мой подбородок и поворачивая так, чтобы заставить меня
посмотреть ему в глаза. В них не было злости, но где-то в глубине сквозило любопытство.
Я ахнула в шоке от тепла его прикосновения, от тепла в его удивительных глазах, от того,
насколько близко мы находились друг к другу, когда он прошептал:
— Ты смелая, не так ли, бродячая кошка?
Я потеряла дар речи и просто моргнула.
— Ты маленький котенок. Ты пытаешься казаться злобной, но вместо этого ты
охренительно прекрасна.
Теперь я уставилась на него. Он придвинулся настолько близко, что я ощущала его
тело, прижатое к моему. Я пыталась не реагировать на зарождающееся чувство тяжести в
моем животе. Честно говоря, это было настолько неожиданно и неподвластно моему
разуму, но мое тело… моя кожа вспыхнула, сердце ускорило ритм, а он продолжал
прижиматься ближе.
— Отпусти меня, — прошептала я, пытаясь усмирить порхающих в животе
бабочек.
— Зачем? — тихо спросил он, его голубые глаза прожигали меня. — Тебя это
возбуждает, не так ли? Я вижу это по твоему лицу. Ты покраснела и тяжело дышишь.
— Отпусти меня, — повторила я.
Это бред. Я не возбуждена. По крайней мере… не разумная часть меня. Только мое
тело… ладно, мое гребаное тело реагировало животными инстинктами, не поддающимися
разуму.
Это ничего не значит.
— Возможно, мы сможем это как-то исправить, — пробормотал он, горячо дыша
мне в рот, рукой медленно скользя от моего бедра до талии. Я старалась не думать о том,
как хорошо ощущается тепло его руки и как безвольная часть меня хочет, чтобы это не
прекращалось. Как только его пальцы коснулись моей груди, что-то во мне щелкнуло. В
бешенстве я подняла руку и залепила ему пощечину.
Сильно.
Я действительно ударила его, реально сильно.
Громкий звук, словно щелчок хлыста, прозвенел в моих ушах. Словно взрыв
бомбы. Звон в воздухе, шок от произошедшего и ощущение, что душа покинула тело.
И потом долбаный страх.
Ох, дерьмо. Дерьмо, дерьмо, ебаное дерьмо. Что, блядь, я натворила?
Его руки мгновенно опустились, он отшатнулся с выпученными глазами и
отвисшей челюстью. Его щека стала пунцово-красной, а на лице читалась смесь ярости
и… чего-то еще. Как будто… восхищения и… чего-то животного и…
