Вари Макфарлейн - Любовь как сон
– Ладно, ладно, успокойся, – сказала Пенни, похлопывая Анну по руке. Та нахмурилась, подавляя желание огрызнуться.
– Отлично сказано, – заметила Мишель. – Вот почему я вообще не хожу на свидания.
– Я тоже решила сделать перерыв, – мрачно согласилась Анна.
– Осторожнее, иначе превратитесь в двух ворчливых старых дев, как сестры Мардж в «Симпсонах», – хихикнув, предупредила Пенни.
Анна и Мишель недоверчиво переглянулись. «Милые девочки» порой бывают чертовски опасны.
Дэниел, доедавший мороженое, не обращал внимания на выходки Пенни.
– Если хотите, – сказал он, – я стану мормоном и выручу вас всех.
Мишель гнусно захихикала, и мир был восстановлен.
– Я вам еще кое-что расскажу, – продолжала Анна. – Угадайте, кого я встретила на первом же совещании в Британском музее… Придурка Джеймса Фрейзера из моей старой школы, с которым мы уже столкнулись на встрече выпускников!
– Что? Того самого, который… – Мишель не договорила – вряд ли Анна хотела ворошить прошлое в присутствии Пенни. – Но как?
– Он пишет приложение и всё такое. Ключевые слова – «всё такое».
– Он тебя узнал? Он извинился?
– Не узнал и не извинился. Я решила нанести удар первой. Если он что-нибудь выкинет, я уж постараюсь, чтобы он вылетел из проекта.
Анна боялась, что Пенни пристанет с расспросами, отчего бывший одноклассник ее не узнал. Слава богу, Мишель сменила тему.
– Кстати о неожиданностях, помните того типа, который спустил штаны перед нашим окном? Он пришел знакомиться. Оказывается, он торгует гамбургерами напротив. Вы ни за что не угадаете… знаете, какой он?
– Застенчивый? – пошутил Дэниел.
– Он настоящий аристократ! С ума сойти! Он извинялся, как Хью Грант на ток-шоу! «Мы злоупотребили спиртным… предались слишком бурному веселью… шумные забавы… дурачества… тра-ля-ля…»
– Ну, приятно, что он извинился.
– Наверное, он просто не хотел, чтобы я позвонила в полицию и испортила ему бизнес. Его лавочка называется «Уютный уголок», а гамбургер – «Победитель голода». Ни одного пункта в меню без огромной дозы снобизма. Вряд ли продержится больше месяца.
– Я как-то отведал там гамбургер. Очень вкусно, – признался Дэниел.
– Дэн, ты вообще-то знаешь, что такое верность? Мой метрдотель обогащает конкурентов?
– Нужно же было проверить. И потом, он угостил меня бесплатно.
– Великолепно, теперь мы ему обязаны.
– Он много о тебе расспрашивал.
– Да уж, не сомневаюсь. Чего там, просто возьми и раскрой перед ним наши гроссбухи. В следующий раз, когда будешь класть в рот подачку, вспомни, как он махал перед нами своей вялой сосиской, и вспомни о приличиях.
– А если я положу в рот его вялую сосиску, придется вспоминать про гамбургеры? – поинтересовался Дэниел.
Мишель ошарашенно уставилась на него. Пенни взвизгнула. Анна рассмеялась, выскребая остатки мороженого. Что бы она делала без друзей, заставлявших ее позабыть о неудачном свидании? Даже если в качестве гарнира прилагалась Пенни.
– Ну что, вы пойдете на концерт? – спросила та, нахмурившись. – Вы ведь помните, что выступают «Неназываемые»?
Она сказала это таким тоном, как будто упоминала не впервые и как будто Анна и Мишель уже согласились и теперь подведут ее, если откажутся. Классический прием.
– У меня дела в ресторане, – сказала Мишель, доедая мороженое.
– Нет-нет, я сразу забила за нами место уже после закрытия ресторана, чтобы Дэн мог пойти. Анна, а ты свободна?
Та открыла рот.
– Не сомневаюсь, – ответила вместо нее Мишель.
21
– Знаешь, мне жаль, но я совершенно не удивлен, – сказал Лоренс. Впрочем, судя по виду, он ничуть не сожалел.
– Почему? – невольно спросил Джеймс.
Ненадолго повисла тишина, пока официантка ставила на столик бокалы, открывала бутылки и наливала пиво – на два пальца.
– Я подойду, когда будете готовы сделать заказ, – сказала она. – Рекомендую красный рис.
Лоренс и Джеймс регулярно встречались раз в неделю за ужином. Они никогда не ходили в одно и то же место дважды, кроме «Тайяба», куда непременно отправлялись с похмелья. Ресторан обычно выбирал Лоренс, и на сей раз он подыскал заведение, где подавали настоящие новоорлеанские сандвичи «по-бой». В Сохо. А главное, об этом ресторане много говорили – то есть теперь и они могли поучаствовать в обсуждениях.
Лоренс покрутил бокал и осторожно понюхал содержимое.
– Ну, или эта штука, или корневое пиво, которое на вкус как ополаскиватель для рта, – сказал он, отхлебнув. – Твое здоровье. Я совершенно не удивлен, что Ева с кем-то встречается, потому что кто-то третий всегда есть. Мало кто станет разрывать стабильные отношения без всякой причины. Закон Лоренса. Ева, полагаю, перебралась к Саре не ради вида из окна, правда?
– Почему ты сразу не сказал?
– «Извини, ты расстроен, потому что тебя бросила жена, держу пари, здесь замешан какой-нибудь посторонний хрен»? Очаровательно.
– Хм… – Джеймс изучал меню. – «Подается с различными гарнирами и соусами». Боже, как я ненавижу простонародные выражения в меню. Надеюсь, «матушкиного пирога» здесь нет.
Официантка вернулась, и они заказали гигантские сандвичи с мясной подливкой. Несмотря на огромное количество протеинов, у Джеймса возникло сильнейшее подозрение, что все эти чудища одинаковы на вкус, хотя и «подаются с различными гарнирами». Подаются… Отдаются… Он вспомнил Еву на рисунке, и у него пропал аппетит.
– Главное, ты подумай – какая наглость. Оставить рисунок почти на виду. Ты только представь, Лоз.
– Мне бы не пришлось представлять, если бы ты додумался сфотографировать на телефон, – ответил тот, и Джеймс мрачно засмеялся.
– Рисунки любовников… прямо как в «Титанике». Не хватало еще найти откровенные фотографии. И рисует он как пятилетний…
Джеймс покачал головой, словно больше всего его разочаровали художественные способности Финна.
– В общем, он и есть ребенок. Двадцать три года. Гос-споди… – сказал Лоренс. – В прошлом году я встречался с девушкой, которой было двадцать четыре. Она слушала панк-рок и понятия не имела, кто такой Джон Мейджор. Я спросил: кто управлял страной между Маргарет Тэтчер и Тони Блэром? Она ответила: «Наверное, Майкл Паркинсон». Тогда я понял, что все кончено. Очень жаль, потому что в постели мы не скучали.
Джеймс прищурился.
– Да-а, ты меня порадовал. Спасибо, старик.
– Ну извини. Кстати, ты говоришь, между ними ничего нет?
– Возможно…
Джеймсу снова пришлось задуматься, чем этот парень занимался с его женой – ну или чем собирался заниматься. «Не спали». Насколько широки рамки в наши дни?
Было так жестоко со стороны Евы позволить ему догадаться вот таким образом. Когда же она собиралась сказать мужу? Не считая Лоза, Джеймс не стал бы жаловаться никому из родных и друзей – он не хотел, чтобы они плохо думали о Еве. Вот что такое настоящие отношения: тебя бросают, а ты все равно продолжаешь хвалить эту женщину.
