Измена или Восстать из пепла (СИ) - Барсук Екатерина

Понимаю, что это просто ужин, но все же… Даже это — серьезный шаг. Да и Соня к знакомствам подобного плана не готова.

— В воскресенье не уверена, что смогу.

— Тогда спишемся, когда сможете.

Вижу, как Миша недовольно пихает ее под локоть, замолчи, мол, пожалуйста. А та только еле видно отпихивается. Правда думают, что я не замечаю?

Обменявшись еще парой фраз и попрощавшись, мы садимся в машину и едем в офис. День проходит как обычно — встречи с клиентами, клацание по клавиатуре и обсуждение дел насущных.

Позже вечером, уже дома я начинаю сильно волноваться. Разговорить уборщицу, чтобы узнать, зачем ей деньги… Не сказать, что я хороший психолог и люди открываются мне в тот же час, как меня видят. Скорее наоборот.

Приготовив детям ужин, сама сажусь за стол и любуюсь на своих девочек. Соня еще ребенок — такая нежная и открытая, а вот Дина уже начала класть телефон экраном вниз и стеснительно улыбаться, когда мы вместе смотрим фильмы о любви. На фоне переживаний о разводе совсем забылась и перестала спрашивать, интересоваться ее жизнью. Совесть так и норовит уколоть, так что решаю начать это исправлять.

— Дин, как дела на личном? А то ты мне и не рассказываешь ничего.

Вижу, как ее щеки заливаются румянцем, а рука машинально тянется к телефону — спрятать.

— Какая тебе разница?

Грубо. Неожиданно грубо.

— У тебя появились секреты?

Пытаюсь быть мягкой, чтобы не испугать дочь напором. Раньше она делилась со мной всем — кто ей нравится, как за ней ухаживает одноклассник. При том, что я никогда не заставляла ее делиться со мной сокровенным — она сама была инициатором.

Повзрослела? Или я слишком отдалилась, погрузившись в переживания?

— Прости, мам.

Вижу, что ей неловко, но говорить правду она не собирается. Быстро доедает кашу, залпом допивает остывший чай и уходит в свою комнату.

— Не расстраивайся, мама. Она не хочет рассказывать тебе о своем новом парне.

Соня хихикает, а потом закрывает рот ладошкой.

— Бли-ин, я опять проговорилась! Мама! Не рассказывай Дине, пожалуйста! Она обидится и не будет со мной телек смотреть.

Я забираю оставшуюся на столе посуду, складываю в мойку и легонько треплю дочь по голове.

— Я не расскажу. Скажи только, хороший у нее парень?

— Не знаю. Я просто переписку видела.

— Ну ладно, иди к себе, отдыхай.

Что-то на душе стало неспокойно. Нет, я не оберегающая мать, которая хочет посадить детей на цепь, но в этот раз предчувствие у меня нехорошее.

Отгоняю плохие мысли и собираю вещи к Мише.

Наступает девять утра следующего дня, а я уже стою в чужой квартире и раскладываю по ванне свои принадлежности. Своих вещей у Миши минимум — бритва, пена для бритья и гель для душа. Ну и в раковине старый кусочек мыла. Иначе чем холостяцкой берлогой это место не назовешь.

Раскидываю одежду — на комод, стул и кровать. Словно вчера у нас безумная ночь и я кинула топик прямо у входа в спальню. Чтобы все выглядело естественно. А Миша пока на кухне заваривает нам чай.

Как только заканчиваю, решаю немного присесть на кровать. И понимаю, что никогда еще не была на настолько удобной перине. Сразу захотелось попробовать ее во всей красе, так что встаю и распластав руки, ложусь на нее спиной. В этот момент заходит Миша, держа в руках поднос.

— Доставка чая и печенек для спящей красавицы.

С шумом он ставит чайник, блюдо и пиалы на тумбочку, а сам садится ко мне край. Он смотрит на меня с таким щемящим душу восторгом, что хочется все бросить и просто быть рядом с ним. Я подгибаю под себе колени и тянусь за пиалой, сделать пару глотков. Приятный легкий ягодный вкус словно растекается по языку — все чаи у него дорогие, раскрываются необычно. Я то дома привыкла пить обычные, пакетированные.

Отставляю чашку назад и понимаю, что все это время он смотрел на меня своим этим диким, собственническим взглядом.

— Хочу, чтобы ты каждый день пила со мной чай. И я каждый день мог бы разглядывать тебя. Как сейчас.

Смущает меня, снова. А я даже не могу ловить его взгляд — глаза хочется отвести, сдаться под его нажимом.

— Марин, я понимаю, у тебя развод, дети. Я тебя не тороплю с выбором. Но я от тебя не отступлюсь, пока ты не скажешь этого сделать. Я чувствую, что ты — моя. Спокойно с тобой, никуда спешить не хочется. Даже молчать рядом приятно.

Мне тоже. Тоже рядом никуда не хочется бежать, комплименты слышать хочется, наслаждаться от прикосновений. Расслабиться наконец-то, отпустить всё. Чтобы мужчина рядом просто взял всё в свои руки и любил. Любил так, чтобы другие женщины смотрели, как он на меня смотрит и понимали, что шанса у них нет.

Спускаю ноги на пол и подсаживаюсь ближе к нему. Так много хочется сказать, но в горле — будто замок какой-то. Молчим оба.

Чувствую, как тяжелые руки опускаются на мои плечи и массируют — спускаются к лопаткам, поясницу прощупывают, растирают предплечья. На мне тонкая футболка — а ощущение, что голая кожа. Так приятно становится от этой ласки, что немного постанываю — тихо так, едва слышно.

А Миша прислоняется ко мне сзади, его горячее дыхание пробегается по затылку.

— Можешь громче.

Он применяет больше силы, но все равно нежен. На минуту кажется, что я в раю. Давно не было такого, чтобы мне просто делали приятно. Сережа был во всем сосредоточен на себе — и в сексе, и в любых других ухаживаниях. Можно сказать, что такое у меня впервые за двадцать лет — и млею, как кошка на солнце, от его прикосновений. А он — от меня.

Когда слышу звонок в домофон — раздраженно фыркаю, а Миша смеется.

— Не пустим уборщицу?

Сама отрицательно киваю головой, но говорю обратное.

— Впустим.

Миша идет открывать дверь, а у меня снова начинается нехорошее предчувствие, даже холодок бежит по спине. Быстренько допиваю чай и иду встречать гостью, делая вид смущенной возлюбленной. Хотя, почему делаю вид?

Глава 18

Я выхожу вслед за Мишей в коридор, встретить гостью. На пороге стоит грузная низкая бабушка, в руках у нее тяжелые сумки. Их Михаил тут же подхватывает, а она рассыпается в благодарностях.

— Мишенька, я тебе привезла еды домашней, наверняка ты всё время на доставках живешь! Пора тебе уже женщину найти, ухоженную и нежную. Вот дочка у меня…

Чтобы ситуация не стала неловкой, решаю заявить о себе — бабуля меня не замечает в упор.

— Доброе утро! Вы пришли навести порядок?

Бабуля аж подскочила на месте. Совсем не ожидала, что в логове начальника можно увидеть женщину.

— Прости меня, старую! Я и не приметила. Как зовут тебя, золотце? А ты, Миша, молодчик, давно пора.

— Всё хорошо. Меня Марина зовут. А к вам как обращаться?

— Я Евгения Олеговна, но для вас, молодых, тетя Женя. Я вам напекла пирожков и салатик нарезала — селедку под шубой. Рассчитывала только на Мишку, конечно, но думаю вам хватит.

Она копошится в сумке, которую держит Миша, и достает контейнеры. Обычно я брезгую есть то, что приготовлено чужими людьми неизвестно на какой кухне, но бабушка выглядит очень опрятно. Ногти коротко подстрижены, волосы заправлены в косынку, одежда приличная — дорогой кардиганчик и юбка в пол. Видно, что женщина в возрасте за собой ухаживает, морщин не так много — а ведь ей 62.

Я вежливо подхожу и беру в руки то, что она передает. Контейнеры увесистые, явно один Миша столько бы не съел, а выглядит всё аппетитно — особенно румяная выпечка. Про запах вообще молчу — живот предательски заурчал.

— Тетя Женя, я на работу спешу. А вот Марина останется сегодня у меня, можете пообщаться о своем, о женском. Главное — обо мне много не сплетничайте.

Он целует меня в щеку, приобнимает крепко, а сам обувается.

— Хорошего рабочего дня, любимый! — отправляю ему воздушный поцелуй и закрываю за ним дверь.

— Я пока приберусь, а ты кушай, золотце.

— Спасибо за еду! — салютую контейнерами и прохожу на кухню, плотно завтракать.