Анонимные грешники (ЛП) - Скетчер Сомма

Я моргаю.

— Куда?

— На работу.

— В Бухту Дьявола?

— Нет, на Марс, — он стремительно направляется к входной двери, бросая через плечо: — Последний шанс.

Моё сердце учащенно бьется в груди, план начинает складываться.

— Я быстро за сумочкой, — кричу я, прежде чем подняться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, в свою гардеробную.

Когда я выхожу на кольцевую переднюю подъездную дорожку, я с облегчением вижу, что Тор не уехал без меня. Двигатель его Bentley работает, и он стоит, прислонившись к водительской дверце, куря сигарету. Его взгляд опускается на мою сумочку.

— Тебе действительно всё это нужно?

Я замираю. Я обхватываю руками свою большую сумку, словно защищаясь.

— Э-э, да. У меня там косметика и бумажник…

Я замолкаю, моя ложь задерживается облачком конденсата в холодном воздухе, но Тор просто в последний раз затягивается сигаретой, закатывает глаза, затем щелчком выбрасывает окурок на траву.

— Женщины, — бормочет он себе под нос. — Давай, залезай.

Я крепко сжимаю свою сумку, когда мы выезжаем с территории Висконти на прибрежную дорогу, идущую параллельно пляжу. Я прожила на побережье Дьявола всю свою жизнь, и все же каждый раз, проезжая через Бухту Дьявола, я всегда удивляюсь тому, насколько она гламурна. Полная противоположность Дьявольской Яме и Лощине. Из окна с моей стороны открывается картина спокойствия, темно-синее небо сливается с черным морем, а полоска белого песка на переднем плане остается нетронутой. Туристы приезжают в Бухту Дьявола не для того, чтобы позагорать на ледяном пляже и искупаться в неспокойном океане. Нет, очарование Бухты можно увидеть из окна Тора — ряд сверкающих отелей, казино и ресторанов, отмеченных звездами Мишлен. Их соединяет набережная, вымощенная мрамором, который становится опасно скользкой во время дождя, и выносливыми сортами пальм, которые с трудом переживают суровые зимы.

Тор притормаживает и вытягивает шею, чтобы посмотреть на небо.

— Дерзкий ублюдок, — смеется он. Я слежу за его взглядом, вверх до одинокого самолета, рассекающего небо. — Порочный что-то замышляет.

Мое сердце замирает при звуке прозвища Анджело.

— Хм?

Он вздергивает подбородок.

— Это его самолет, — он приподнимает бровь, глядя на меня, на его губах пляшет веселье. — Ты бы прилетела на своём самолете прямо из Лондона, если бы просто приехала погостить?

У меня кружится голова от мысли, что присутствие Анджело на побережье могло бы быть постоянным. Я не могу себе этого представить — видеть его хмурое лицо на каждом пятничном ужине и на каждом воскресном обеде. Чувствовать, как его тяжелый взгляд следует за мной по подвальному бару. Переживать из-за того, что он держит мои секреты над моей головой, словно дождевую тучу. Я прижимаюсь пылающим лицом к холодному окну и закрываю глаза. Худшее осознание внезапно душит меня. Что произойдет с Дьявольской Ямой, если Альберто вернет бразды правления Анджело? Неужели все это дурацкое соглашение будет напрасным?

— Если тебя тошнит, дай мне знать, чтобы я мог остановиться. Эти сиденья из кожи телят, — протягивает Тор, не отрывая глаз от дороги. Затем он издает тихий смешок и добавляет: — Гребаный Bombardier Global Express. Зачем ему такой большой самолет, я никогда не узнаю.

— Это Gulfstream, — ловлю я себя на том, что шепчу.

Тор переводит взгляд на меня и хмурится.

— Что?

— Этот самолет. Это Gulfstream, а не Bombardier. Нос и крылья другой формы.

На несколько мгновений в машине воцаряется тишина, затем он тихо присвистывает.

— А я-то думал, что ты просто помешана на птицах. Ты одержима всем, что летает, малышка?

Я проглатываю комок в горле и заставляю себя выпрямиться.

— У меня было место в Северо-Западной авиационной академии.

— Что? В Школе пилотов?

— Угу.

Ему это кажется настолько забавным, что он стучит кулаком по рулю.

— Ты издеваешься надо мной. И ты решила выйти замуж за моего старика вместо того, чтобы пойти учиться?

— Нет, я подала заявление три года назад, когда мне было восемнадцать.

— Но что потом? Ты решила дождаться папика?

Я стискиваю челюсти, чувствуя, как мои ноздри раздуваются от его выпада. Когда я подписывала тот дурацкий контракт, Альберто предупредил меня, что только Данте знает причину, по которой я согласилась выйти за него замуж, и чтобы я не говорила об этом никому другому. Он сказал, что это чисто бизнес, но, зная его несколько месяцев, я теперь понимаю, что это дело власти. Он хочет, чтобы люди поверили, что он действительно смог завоевать такую молодую женщину, как я, несмотря на то, что он старый и грубый.

Он никого не обманывает. Вместо этого все просто думают, что я жажду его денег.

— Не совсем, — рычу я в ответ.

— Что же тогда произошло?

Что же произошло? В нос мне ударяет запах старых книг и мела. Призрак сильных рук, прижимающих меня к доске. Крики, доносящиеся из класса, эхом отдаются у меня в ушах.

Я качаю головой и бормочу: — Я хотела остаться в Дьявольской Яме.

— Ха. Дьявольская Яма — это тупик для мечтаний, малышка, — когда я не отвечаю, он бросает на меня взгляд. — Ой, ну ладно тебе, твоя жизнь могла быть и хуже. Мой отец держал свою последнюю жену взаперти в пляжном домике. Технически она была моей мачехой, и я встречался с ней дважды, один раз на Рождество, и один раз, когда она вышибла ногой стеклянное окно и убежала. Ну, три раза, если считать её открытый гроб, — он притормаживает, затем сворачивает в переулок. — Вот мы и приехали.

Я бросаю взгляд в окно и замечаю, что мы находимся рядом с недостроенным зданием, подпираемым строительными лесами и покрытым брезентом. Я скосила глаза в сторону Тора.

— Альберто просил тебя убить меня? — шучу я только наполовину.

Он наклоняется и открывает мою дверь.

— Пока нет.

Внутри здания темно и сыро, в воздухе витает запах опилок и цемента. Тор идет впереди, ведя меня по сломанным половицам и под низко нависающими балками. С каждым шагом он становится все более и более возбужденным.

— Ленивые bastardi⁹, — рычит он. — Это заведение должно было быть закрыто неделю назад.

Мы врываемся в комнату, которая выглядит так, словно находится в совершенно другом здании. Игровая комната с пятью бархатными столами для покера и полностью укомплектованным баром в углу. Группа мужчин, собравшихся вокруг одного из столов, вскакивает на ноги, роняя карты и опрокидывая свои стаканы.

Несколько мгновений тишины. Затем один из них осмеливается заговорить.

— Босс…

Но Тор не дает ему закончить. В мгновение ока он пересекает комнату, выхватывает из-за пояса пистолет и бьет мужчину рукоятью по лицу.

— За что я тебе плачу, а? — он рычит, хватая его за основание шеи. Я отвожу взгляд, морщась при виде крови, стекающей по виску мужчины. — Потому что я знаю, что уж точно не за то, чтобы вы сидели тут сложа руки, как кучка придурков, и…

— Calmati, cugino¹⁰, — открывается задняя дверь, и в неё входит фигура в костюме, отчего воздух в комнате сразу становится прохладнее. — За последний час он потерял достаточно денег, ему не нужно лишаться и своей жизни тоже.

Тор делает паузу. Бросая человека, как мешок с кирпичами.

— Раф! Ты всё ещё здесь?

Он кивает на дверь позади меня.

— Мы с Бенни планируем турнир по покеру в Лощине на следующей неделе.

— Bastardi — без меня?

— Когда мы что-нибудь делали без тебя?

Тор забавляется, бормочет что-то беззаботное себе под нос. Раф переводит взгляд на меня, и я неловко ерзаю под его широкой улыбкой.

— Ты привел компанию.

— Да, — Тор машет в мою сторону. — Подумал, что она, возможно, захочет увидеть что-то ещё, кроме интерьера спальни Большого Ала.

Раф не смеется над дерьмовой шуткой. Вместо этого он смотрит на меня глазами цвета морской волны, слишком похожими на глаза Анджело. Но мне не по себе не только из-за его сходства с братом. За обаянием и улыбкой в нем есть что-то пугающе стойкое. Он источает силу из каждой идеальной поры, наполняя комнату своим присутствием. Сегодня на нем темно-синий костюм, рубашка в тонкую полоску и булавка для воротника из розового золота с маленькой цепочкой. У него такой же неприкасаемый вид, как и у его брата. Я никогда не смогу представить его занимающимся чем-то нормальным, например, стоящим в очереди в Starbucks или проезжающим на своей машине через автомойку.