Линда Дэвис - Пустые зеркала
— Да, я вела себя как самонадеянная дура и охотно признаю это. Обещаю, что больше такое не повторится.
Он сделал глоток виски и благоразумно промолчал.
— Почему же она пошла за мной? — продолжала рассуждать вслух Ева. — Это немножко странно. Сперва она заявила, что хочет сказать мне что-то важное, а потом удалилась, так ничего и не сказав, кроме какого-то пустяка насчет завтрашнего обеда.
— Если она действительно хотела тебе что-то сообщить, то скорее всего не могла сделать это в моем присутствии, — здраво рассудил Стормонт. — Это говорит о ее высоких профессиональных качествах. Да и атмосфера здесь была не очень-то подходящей для подобного разговора.
— О, Стормонт, оставь ты это, ради Бога. Она два раза оборвала меня по телефону на полуслове, а вот сейчас оказалась здесь. Что бы это могло означать?
— Ну не ревность же, в самом деле.
— Не обольщайся. Я знаю, как ты обычно смотришь на хорошеньких женщин. Видела это не однажды, и мне надоело наблюдать за твоими попытками соблазнить очередную жертву.
— Думаю, что на этот раз одного взгляда на твою подругу будет явно недостаточно, чтобы соблазнить ее.
— Только не надо комплексов. Она восприимчива к сексу в не меньшей мере, чем все остальные.
Стормонт встал и подошел к столику, где находились бутылки со спиртным. Наполнив свой стакан виски, он вернулся на привычное место.
— Какие отношения у нее сложились с Фрейзером?
— Она сказала, что он относится к той категории мужчин, с которыми она готова провести в постели весь день.
Стормонт весело рассмеялся.
— Неужели она уже успела это сделать?
— Говорит, что нет. И даже не строит никаких планов на этот счет, если верить ее словам. Он клиент фирмы, и поэтому с ним негоже заводить шашни.
Стормонт хотел было высказать свои сомнения по этому поводу, но передумал. Зачем возбуждать у Евы совершенно излишнее чувство женской конкуренции?
— Значит, все идет строго по плану?
— Даже лучше, благодаря успешной встрече Кэсси и Фрейзера. Ты все устроил великолепно.
— Пустяки. Несколько слов на ухо нужным людям. Нет ничего проще.
— Понятно. Сеть старых друзей — и все проблемы решены, не так ли?
— Да, но за все приходится платить.
— Еще бы.
— Но ты все-таки презираешь подобные связи, не так ли?
— Нет, отчего же. Я нахожу их весьма забавными.
— Члены твоей семьи тоже помогают тебе как могут.
— Это их личное дело.
— А ты считаешь себя выше всего этого.
— Ну, если ты еще не понял, могу сказать, что женщины всегда предпочитают быть в стороне от подобных вещей.
— А как же насчет тебя и Кэсси, если, конечно, она согласится финансировать твою сделку?
— Это будет сделано на коммерческой основе.
— Возможно. Но все равно здесь есть некоторые привходящие факторы. Я имею в виду отношения между женщинами, которые занимают определенное положение в обществе и при этом помогают друг другу. Это похоже на щедрость детей, которые совершенно случайно оказались на складе игрушек.
— Не советую держать пари на этот счет — проиграешь.
— Хорошо, какие же отношения сложились у тебя с Кэсси? На первый взгляд вы производите впечатление настоящих подруг, но между вами все-таки есть нечто, что не укладывается в эти рамки. Некоторая напряженность, если быть точным.
— Очнись, Стормонт. Мы близкие и давние подруги. А между близкими друзьями всегда есть нечто, мешающее их полному сближению. Если бы мы были только знакомыми, все было бы намного проще и легче.
— Да, но только до той поры, пока это не превращается в проблему.
— Не превратится.
Стормонт порылся в боковом кармане пиджака, вынул небольшой плотный конверт и протянул Еве.
— Здесь две тысячи фунтов. Твои расходы на одежду.
Она встала, и он поцеловал ее в щеку.
— Покажи им, Ева, на что ты способна.
— Да, непременно. У меня это всегда неплохо получалось.
Стормонт прищурился, озадаченный ее тоном.
— Что-нибудь случилось?
— Быть актрисой не так уж трудно, не правда ли? Порой мне кажется, что эта игра доставляет мне огромное удовольствие.
— Но не забывай, ради чего мы затеяли ее.
— Как я могу забыть? Это невозможно. — Она повела плечами, будто стараясь сбросить с себя какой-то тяжелый груз. — Просто я не могу долгое время обходиться без привычного удовольствия, вот и все.
— Без этого не может обойтись ни один человек, который прожил в Юго-Восточной Азии столько лет, да еще на свой собственный страх и риск.
— Да, но там совсем другое дело.
— И ты, конечно же, хочешь вернуться назад.
— Ты прав, я хочу вернуться туда.
Стормонт долго смотрел на это открытое и грустное лицо, которое еще несколько минут назад казалось таким сильным, волевым и целеустремленным. Затем он протянул руку и погладил ее по щеке, но она резко отстранилась.
— Прекрати, Эндрю. Я ничего не забыла, хотя ты до сих пор любишь притворяться, что все уже позади. Ты мой куратор, а не утешитель. — Она посмотрела ему в глаза, потом резко повернулась и вышла из гостиной.
Стормонт остался неподвижно стоять посреди комнаты, глядя в пустоту и все еще удерживая в памяти ее лицо.
ГЛАВА 9
Ева проснулась в половине девятого от громкого звона будильника. Выключив его, она еще несколько минут лежала в постели, глядя на белые стены спальни: здесь не было ни картин, ни каких-либо репродукций или фотографий. Затем она бросила взгляд на окно: комнату заливал яркий солнечный свет. Окно было обрамлено плющом, тонкие ветви иногда стучали по ночам о стекло, как пальцы неожиданно нагрянувшего гостя. Сейчас же они едва шевелились, раскачиваемые спокойным утренним ветерком.
Она смотрела на их медленное покачивание, позволяя сознанию бесконтрольно блуждать по темным закоулкам памяти. Ей нравились эти утренние часы, когда она могла позволить себе не думать о делах, предаваясь приятным воспоминаниям. Они неизбежно влекли ее к тому скрипучему старому домику в Сайгоне, куда беспрепятственно проникал солнечный свет, а в восемь часов утра черепица накалялась так, что в доме становилось жарко, как на горячем песке. Сквозь открытые окна всегда доносился приторный запах пыли, который причудливо смешивался с таким же приторным запахом крепкого французского кофе. А неподалеку от дома, примерно в четверти мили, уже вовсю кипела жизнь, обволакивая экзотический бульвар, обрамленный стройными деревьями, сотнями громких звуков — сиренами машин, сигналами велосипедов, криками спешащих по своим делам людей. Все эти звуки доносились к ней как отдаленное эхо, отфильтрованное плотной завесой пыли и значительным расстоянием.
