Татьяна Веденская - Штамп Гименея
– Смотри, загонишь себя, потом всю жизнь на лекарства работать будешь, – парировал папа, который, в отличие от меня, очень хорошо знал, что жизнь есть даже после сорока или пятидесяти лет. В мои скромные годы мне казалось, что к тому времени я вся быльем порасту и исчезну в трясине сериалов. Хотя, теперь получается, что я, очень может быть, сама буду лепить эти многосерийные мозгодробилки. Эх, надо успеть жить! Тем более что именно здесь, в этой цитадели вранья и условностей, где реальность создается буквально из грязи под ногами, я вдруг, нежданно-негаданно обрела подругу. Для меня это большая редкость, потому что, как я уже сказала ранее, дружеские отношения у меня почему-то складываются больше с мужчинами. Когда-то, в детстве, я очень даже печалилась об этой досадной несправедливости.
– Давайте поиграем? – умоляюще смотрела я в глаза своих сверстниц-одноклассниц, которые обсуждали сериал Джейн Эйр и разыгрывали сцену невыносимого гнета Джейн в пансионе. Я тоже хотела, до слез хотела быть этой упертой суперморальной Девочкой Джейн, которая мужественно выносит все тяготы жизни типа необходимости ложиться спать в десять часов и умываться каждый день. О, как бы я была живописна, как трогательна. Я бы дрожала губками и изрекала: «как же я хочу быть по-настоящему хорошей девочкой! Ведь тогда мне обломится мистер Рочистер!».
– Мы уже всех набрали. Поиграй с кем-нибудь другим, – заявляли мои гадкие одноклассницы.
– Может, я хоть за воспитательницу сойду? – жалобно просила я. А что? Ведь это даст мне право колотить самую красивую белокурую девочку Дашу линейкой по рукам. Это тоже достойное удовлетворение. Она (Даша) страшно нарушала мои внутренние нравственные устои тем, что умудрялась учиться на пятерки и не размазывать чернила по тетради и парте. И носить всегда чистую, идеально отглаженную одежду. По-моему, таких вообще не должно быть в мире, чтобы не дискредитировать всех остальных, нормальных детей с подранными на коленках колготками.
– Нет, не сойдешь! – вмешивалась сама Даша, которая уже имела счастье видеть меня в виде наставницы пансиона. Вот так и получалось, что я была одиноким изгоем, парией, которую никто не понимает и не желает знать. Ну, кроме, разве что, случаев, когда надо списать математику. Почему-то, как ни странно, у меня отлично шла математика. В, общем, с самого детства никто из лиц женского пола не был в состоянии оценить всей тонких граней моей личности. А тут, в четыреста седьмой студии, неожиданно меня оценили на такие пять с плюсом, что я решила, это Бог посылает мне подругу во искупление за все те годы гонений со стороны однополчан (в смысле, лиц одного со мной пола).
– Ничего себе! Неужели это вы сделали? – раздался у меня из-за спины женский голос, когда я только-только довешала шторы в опочивальню арабского шейха. У нас намечалась тематическая восточная передачка, и я там набацала несколько вопросов про наложниц и жизнь гарема. Интимные и сексуально-разнообразные сценки, разработанные Гошкой, должны были сильно подогреть интерес аудитории к историческим викторинам.
– Да, я! – гордо ответила я, потому что это действительно я нарыла эти шелка и парчу в запасниках дружественного нам театра Моссовета, куда к одному старому знакомому меня послал Славик. Он сказал:
– Там кучи дерьма. Может, и нам что сгодится.
– Дерьмо? На что нам дерьмо? – передразнила я.
– Ну, снимем передачу про историю дерьма, – парировал Славка. Когда же я, копаясь в пыльных затхлых руинах склада реквизита, наткнулась на расшитые подушки и несколько рулонов яркого, расшитого позолотой шелка, то немедленно начала продумывать концепцию программы, где вся эта красота сгодится.
– Господи, да это же эксклюзив! – глядя на плоды моих трудов, воскликнула особа примерно моих лет, ну, может, чуть дальше под тридцать, чем я. Не могу сказать, что она была привлекательна. Скорее, наоборот. У нее было полное вытянутое вниз лицо немного бульдожьего очертания подбородка и маленькие глазки. Была она невысокая, одетая во что-то достаточно мешковатое. Но она улыбалась и, что главное, совершенно искренне восторгалась творением рук моих. Что сделало ее на треть прекраснее в моих глазах.
– Спасибо, – улыбнулась я и подколола последнюю булавку. Уж не знаю, что будут делать наложницы, если наткнутся на эти иголки, но сшить все вручную, чтобы через несколько часов увезти обратно пылиться на театральный склад – ну уж нет. Будем считать это производственной травмой.
– Вы наверное, профессиональный дизайнер? – спросила она. Я окончательно решила, что внешность для человека не главное.
– Нет. Просто готовлю викторину, – скромно потупилась я.
– Но это же просто чудо. Хотела бы я, чтобы все программы так обставлялись! Я – Света, – представилась она. – Секретарь из соседней студии. Я часто вижу, как вы носитесь туда-сюда. И давно хотела вам сказать, что у меня сложилось впечатление, что здесь вы вообще единственная, кто работает.
– Ну, это не совсем так, – зарделась от удовольствия и принялась отнекиваться я. – На самом деле, здесь главный Славик…
– Знаю я вашего Славика! – воскликнула Света. – Только и норовит, чтобы все на кого-нибудь перевалить.
– Точно, – рассмеялась я. – Это он.
– А может, пойдем покурим? – предложила Света. Я, вообще-то, не курю, потому что после сигареты во рту остается какой-то противный привкус и хочется немедленно чистить зубы. Но тут для поддержания только что народившегося знакомства, я решила кивнуть. Мы пошли до той самой курилки, где меня подобрал Гоша, и высмолили по сигаретке Кента. И еще по одной. Внезапно оказалось, что Света знает практически все практически обо всех, кто со мной работает. И что нам не только есть, о чем поговорить, но и приятно это делать.
– Ну, ладно. Пойду докончу декорацию, – робко отпросилась я где-то через полчаса.
– Заходи ко мне, чайку попьем. В четыреста одиннадцатый, – дружелюбно пригласила она.
– Обязательно! – улыбнулась я. Оказывается, и с женщинами можно общаться не только на тему того, как много глупостей я совершила, и как скоро нас уволят.
– Ты где шлялась? – накинулся на меня Славик, как только я переступила порог родной студии.
– Я? Так, покурить ходила, – ответила я.
– Курить? Да у нас аврал, какой тут курить? – сделал страшные глаза он.
– Ага! Тебе можно, а мне нельзя? – возмутилась я. Права Света, ездит он на мне как хочет.
– Ты же не куришь? – удивленно припомнил Гоша. Я потупилась.
– Да я тут с девчонкой познакомилась. Вот и решила поддержать компанию, – пояснила я. А то еще подумают, что я набралась у них плохого.
