Мистер Ноябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

Он говорил, что пойдёт со мной, но не понимает, что это значит «по-настоящему» — быть со мной означает, возможно, отказаться от целой жизни. Я должна встретиться с куратором на следующей неделе, и во мне сидит холодное предчувствие.

Вчера на работе Ашер, один из коллег-библиотекарей, сказал, что мужчина спрашивал обо мне. Я не знаю, прекратится ли когда-нибудь эта паника, когда что-то вроде этого случается. Это был обычный посетитель, он брал книгу, которую я порекомендовала — но мой пульс скакал весь день до того момента, как Ретт вошёл в дверь.

Я не должна так сильно на него полагаться, но не могу иначе: каждый раз, когда мне нужно что-то, он уже рядом и предлагает помощь ещё до того, как я успеваю попросить. Он показывает мне, что хорошие мужчины есть, и в процессе крадёт моё сердце. Он — мой герой.

***

— Мне надо созвониться с куратором, — выпаливаю я, будто бы скорость слов делает это менее страшным.

Не понимаю, почему я так волнуюсь: полиция знает примерное местоположение, они дали мне имя, посоветовали приехать в этот город… если бы нужно было срочно связаться со мной — они нашли бы меня. Но звонок Малколму заставляет мои руки дрожать каждый раз. Я ненавижу неизвестность.

— Зачем? — интересуется Ретт, держа в одной руке баночку с приправой над плитой, и поднимает бровь.

— Нужно отмечаться раз в месяц.

— Ты ничего не скрываешь от меня, да? — замечает он.

Я машу рукой.

— Просто формальность… и да, я нервничаю. Я никогда не знаю, что они захотят сказать.

Он ставит баночку и жестом зовёт меня к себе. Я подхожу и тут же успокаиваюсь — Ретт действует на меня каким-то необъяснимым, магическим образом.

— Я уверен, что всё в порядке. Нет новостей — это же хорошо, да? — говорит он тихо.

— Обычно так, — отвечаю я.

У меня дурное предчувствие. Я всегда чего-то боюсь, но сейчас это другое. Я будто живу в долг: теперь, когда у меня есть кое-кто — кто-то, ради кого я не хочу снова убегать.

— Боюсь, они скажут, что нужно уезжать, — признаюсь я.

— Перейдём тот мост, когда подойдём к нему, Либ. — Он целует макушку, и я таю.

Мне нравится, что он до сих пор называет меня Либ, хоть и знает, что это не моё настоящее имя. Для него я всегда останусь Либби, и я за это благодарна. Это самое близкое к чистому листу, что у меня когда-либо было.

— Но я серьёзно: я пойду с тобой. Куда бы ты ни уехала, я хочу быть рядом.

Это самый трогательный жест, который я когда-либо получала, но он из разряда невозможных. Я не могу просить его об этом. Не ради меня.

— Наверняка всё будет хорошо, — бормочу я.

— А давай прямо сейчас созвонишься, а потом поедим, и ты перестанешь мучиться и переживать? — предлагает он.

Я киваю и достаю телефон из кармана джинсов. Набираю номер Малколма и жду гудков. Я сменила номер с нашей последней беседы, и он отвечает ровно так, как всегда: «Говорит Малколм Тим».

— Это Либби Рид, — произношу я.

Я никогда не называю своё настоящее имя. И не использовала Пенелопу с тех пор, как пять лет назад убежала из дома, за исключением разговора с Реттом.

— Либби, — слышу облегчение в его голосе. — Рад тебя слышать.

Мне нравится Малколм. Он надёжен, старше меня, с сединой в висках и доброй улыбкой. Я не могу сказать, что доверяю ему так, как Ретту, но мне годами приходилось следовать его указаниям, и я всё ещё здесь, целая и невредимая — значит, он что-то делает правильно.

— Всё в порядке? — спрашивает он.

— Всё нормально, — отвечаю я.

— Я пытался дозвониться пару дней назад, но, как и ожидалось, линия молчала.

Сердце долбит в груди. Говорю себе успокоиться. То, что он пытался до меня добраться, не обязательно плохо, но и не совсем хорошо — пусть он и не послал патруль, чтобы найти меня, может быть, ещё не всё так страшно.

— Что случилось? — шепчу я, отводя взгляд от Ретта, потому что его глаза упорно что-то ищут в моих.

— Я не хочу, чтобы ты паниковала… — он делает паузу. Все фразы, начинающиеся так, обычно не сулят ничего хорошего. — … но Марко Адельмо снова засветился.

Воздух вырывается из меня. Я вздрагиваю от смеси испуга и неосмотрительной надежды.

— Это же хорошо, да? Его можно арестовать? — выдавливаю я, стараясь не звучать наивно.

Я понимаю, что это могло бы положить конец его влиянию: без Марко развалится цепочка. Отец всё ещё может хотеть расплаты, но никто из его людей, кроме Марко, не готов зайти так далеко.

— Мы пытались его привлечь… но обвинить не смогли, — произносит Малколм, и все мои надежды тают.

Надо ждать худшего. Марко умен; он хорош в том, чтобы быть плохим. И находится на шаг впереди. Если он снова свободен, значит, что-то замышляет. И он очень злопамятный.

— Что мне теперь делать? — шепчу я.

— Это зависит от тебя, но рекомендую уехать — сделать ещё один шаг между вами.

— Уехать? — эхо в моём голосе звучит пусто.

— Мы можем оформить тебе новую личность меньше чем за сутки.

В эту секунду что-то падает в комнате.

— Ретт.

Я оборачиваюсь. Он ругается под нос, бросает инструменты и кидается ко мне.

— С вами кто-то? — удивлённо спрашивает Малколм. Тревога в его голосе слышна ясно.

— Да… многое изменилось, — отвечаю я.

— Как именно? — настойчиво спрашивает он.

— Я встретила человека. Он обо всём знает.

Я ощущаю, как по телу пробегает дрожь; Ретт обнимает меня, и только глядя на руку, замечаю, что вся трясусь.

Малколм выдыхает.

— Я рад за тебя, Либби, правда, — его голос мягок, — но не могу врать: это всё сильно осложняет дело.

Слёзы катятся по лицу, губа дрожит. Я не могу даже сформулировать, как всё запутано.

Ретт просит телефон, и я отдаю — сама сейчас не в состоянии говорить.

— Говорит Ретт Дженсен, я с Либби, у неё перегруз, — слышу твёрдый спокойный голос Ретта. — Я её парень.

Я вжимаюсь в него сильнее.

— Есть ли признаки, что Марко знает, где она?

Ретт молчит, слушая.

— Понял. Значит, нет оснований для немедленного переселения, — говорит он затем более уверенно. — Я понимаю, но уверяю вас: она в безопасности здесь. Мы приняли меры.

Я действительно чувствую себя защищённой.

— Я могу её защитить, — добавляет Ретт. — Со всем уважением, но она не может бегать вечно.

Он прав. Я не могу. Не выдержу постоянного бегства.

Я глубоко вдыхаю, собираюсь и напоминаю себе, что не прошла весь этот путь, чтобы рухнуть сейчас. Это ещё один день, когда нужно быть сильной.

Ретт возвращает мне телефон, но ловит мою руку и не даёт поднять трубку.

— Ты хочешь настоящую жизнь, Либ? Мужа, семью, может, собаку? — тихо спрашивает он.

Я хочу этого всем сердцем. Никогда не думала, что у меня такое будет, но когда смотрю на него, надеюсь, что это возможно.

— Он умен, Ретт, ты не представляешь, насколько он умен, — шепчу я.

— Тогда давай будем сильнее вместе. Двое лучше, чем один, — отвечает он.

Он прав. С Реттом я сильнее. Вместе мы сможем больше. Решение моё, и оно опасно — но моё.

— Малколм, — говорю я в трубку, стараясь звучать твёрдо, — я приняла решение. Я остаюсь. Пока нет прямой угрозы, я не буду бегать и прятаться. Если Марко там, где вы можете за ним следить, то это нам на руку — он не сможет дотянуться до меня.

Малколм снова вздыхает, в его голосе слышна усталость из-за этой профессии.

— Я понимаю твой выбор. И, между нами говоря, пора тебе найти того, с кем можно делить этот груз. Но как профессионал я должен сказать: это не тот путь, который я бы рекомендовал.

Я поднимаю глаза на Ретта. В его карих глазах вижу, что поступаю правильно.

— Я понимаю риски, — отвечаю твёрдо, — но я остаюсь.

ГЛАВА 19

Ретт

— Если я задам тебе вопрос, ты ответишь честно? — спрашиваю я.