Изменяя правила (ЛП) - Люкс Сагара

Я облизываю губы.

— Это место моё. Если на самом деле захочу тебя трахнуть, то не стану тратить время и уходить в отдельную комнату. Я сделаю это здесь, на глазах у всех. У стены. На полу. Где угодно.

— Жаль, что ты этого не хочешь. — Она выпрямляет спину. Её руки продолжают захватывать шест, а глаза обращены к моим. — Потому что я была бы не против, если бы ты трахнул меня, даже на глазах у публики.

Возбуждение, которое она пробудила во мне, внезапно исчезает, сменяясь гневом. Я знаю её историю с Рулзом. Он не просто трахал её, он делил Глорию с другими мужчинами. Он смотрел, как она наслаждается в объятиях другого, и ей нравилось чувствовать на себе его взгляд. Я не такой. Никогда не смогу делить Глорию с кем-то и никому не позволю наблюдать за ней.

Я встаю, разъярённый.

— Руки на шест.

Вижу, как её кожа покрывается мурашками от страха или, возможно, предвкушения.

И всё же Глория подчиняется.

Взяв Глорию за бёдра, я притягиваю её к себе. Подол платья задирается, обнажая пару белых трусиков. Они мне не нравятся. На её бледной коже я предпочитаю чёрные; лучше, если они будут в окружении красных следов от моих пальцев.

Приказываю ей не отпускать шест, а сам толкаю её голову вниз. Чтобы сохранить равновесие, Глория выгибает спину и оттопыривает попу. Поглаживаю её по затылку, сначала нежно. Затем собираю волосы, захватывая в кулак. Я крепко сжимаю их, вынуждая Глорию поднять голову, но спину держать дугой. На мгновение она теряет хватку за шест, заставляя меня разочарованно поморщиться.

Когда она хватается за пилон снова, в моём горле раздаётся хриплый звук.

Я чувствую, как она дрожит, трепещет.

Но она не сдаётся.

— О чём ты думаешь, Джун?

Делаю глубокий вдох, возвращая себе спокойствие и хладнокровие.

— Я думаю о том, как легко было бы тебя трахнуть. — Провожу пальцем по контуру трусиков, пока не добираюсь до самой интимной части. — И как бы тебе это понравилось. Тебе бы этого хотелось, верно?

Глория отвечает мне не голосом, а сдавленным стоном. Она раздвигает ноги, приглашая меня прикоснуться к ней там, где желает, — там, где её набухшая плоть уже влажная.

Вместо того чтобы ласкать, я ударяю.

Её сердцебиение учащается, как и дыхание.

— Я чувствую твой страх. И твоё желание. — Глория втягивает живот, когда сдвигаю ей трусики в сторону и погружаю палец в складки её плоти. Она такая мокрая. Я касаюсь носом её шеи. Она хорошо пахнет: цветами и летом. Непроизносимыми грехами и ложной наивностью. Я понижаю голос, будто открываю ей секрет. — Ты правильно делаешь, что боишься меня. Когда ты со мной, ты всегда в опасности.

Смерть путешествует рядом со мной.

Иногда я приношу её сам, иногда её мне приносят другие.

Я добавляю палец, раздвигая плоть.

Мучаю.

— Держу пари, Рулз не вызывал у тебя таких чувств. — Снова дёргаю Глорию за волосы, заставляя посмотреть на меня. — Скажи мне, Ангел. Он заставлял тебя дрожать?

— Нет.

— Он заставлял тебя наслаждаться?

Её молчание — топливо для моего гнева. Я вынимаю пальцы из её тела и шлёпаю по заднице. Сильно. Хлопок эхом разносится по залу, а кожа на ягодицах краснеет.

— Он заставлял тебя наслаждаться? — повторяю я.

Глория прячет голову в плечи, или, по крайней мере, пытается это сделать. Тяжёлое дыхание раздувает ей грудную клетку. Её глаза блестят от возбуждения, губы покраснели. Глория сжимает губы, чтобы не закричать.

Или, возможно, чтобы не отвечать мне.

Я разворачиваю её; спина Глории ударяется о пилон. Она поднимает руки, цепляясь за металл. Стягиваю с неё платье, открывая грудь, прикрытую тонким кружевом. Провожу языком по одному из сосков, а затем смыкаю на нём зубы.

— Скажи мне.

Глория качает головой.

Мне приходится отшлёпать её ещё раз, прежде чем она ответит.

— Не так, как ты!

— И всё же ты позволила ему овладеть тобой всеми возможными способами. — Я сжимаю ей грудь, подталкиваю вверх. — Почему?

— Ты знаешь почему…

Её голос слабеет. Другой мужчина — сострадательный, — не стал бы настаивать. Но я дьявол. Я не могу довольствоваться этим.

— В своей жизни ты совершила столько ошибок. Ты была глупа, беспечна, бесстыдна… Но ты никогда не была трусом. — Я хватаю её за лицо. Сжимаю ей щёки, не давая возможности отвести взгляд от моего лица. — Так скажи мне: почему ты отдалась ему?

— Я боялась. — Её глаза остекленели, но не от стыда. В них гнев. — Когда ты спросил меня, готова ли я умереть за своего сына, я не колебалась, потому что уже знала ответ. Я была на самом деле мертва. Чтобы уберечь Брайана, я отвернулась от всего, что любила и сбежала.

Она убирает руки от шеста и бьёт меня по плечу.

Вот это моя Глория.

Смелая. Решительная. Дерзкая.

— Три года я жила в апноэ, разрываясь между желанием и страхом, что ты вернёшься. Когда ты вынудил меня прийти к тебе, я хотела тебя убить! — Она сжимает мою рубашку, притягивая к себе. — Я была готова это сделать, но когда снова увидела тебя, внутри меня что-то оборвалось… — Рыдания сотрясают её стройное тело, пока она сбрасывает все маски и раскрывается передо мной. — Я снова начала жить. Дышать. И теперь я не могу без этого. Я не могу без тебя.

От этих слов у меня внутри что-то рушится, потому что я её понимаю. Я почувствовал то же самое, когда снова увидел Глорию. Её появление заставило меня примириться с чувствами и эмоциями, которые, как я был уверен, стёр навсегда. Но оказалось, они только утихли, ожидая её возвращения.

Я ненавижу то, что эта женщина пробуждает во мне.

Но мне это необходимо.

— Сделай это ещё раз, — приказываю я.

От непонимания у Глории расширяются глаза.

Я обхватываю ладонями её лицо и заглядываю в глаза.

— Дыши.

Как только она размыкает губы, я наклоняюсь к ней.

Мы дышим вместе.

Я в её рот, она в мой.

Я крепко обнимаю её, а внутри меня разгорается настоящая война.

Я ненавижу её. Я хочу её.

Я пожираю её.

Снова поворачиваю Глорию так, чтобы оказаться у неё за спиной. Опускаюсь на колени и стаскиваю с неё трусики. Раскрываю её пальцами. Гладкое лоно уже блестит. Я дую на него, и плоть пульсирует.

Приближаю лицо, чтобы глубоко вдохнуть её запах.

Глория вздрагивает, но не просит.

Ласкаю языком между её бёдер…

И она вскрикивает.

Я шлёпаю Глорию по попке, назидательно произнося.

— Ещё нет.

Облизываю её снова, на этот раз глубже.

Она бормочет непонятные слова. Возможно, мольбы.

Я отвожу от неё лицо, жестоко улыбаясь.

— Советую тебе сдерживаться, иначе я оставлю тебя неудовлетворённой.

Когда возвращаюсь к ней, я делаю это не только ртом. Добавляю пальцы. У Глории дрожат ноги. Её стоны звучат всё громче и громче, а тело делает всё возможное, чтобы удержать меня внутри и получить больше. Я улыбаюсь, предвкушая момент, когда смогу довести её до грани.

— Скажи мне, чего ты хочешь. — Мой голод к её вкусу, как никогда сильный. — Хочешь мой язык? Мои пальцы? — Надавливая, я изгибаю их внутри лона. — Или ты хочешь чего-то большего?

Клитор пульсирует, предательски её выдавая.

Я поднимаюсь на ноги и расстёгиваю ремень.

Глория стоит ко мне спиной, но поворачивает лицо. Её прекрасные голубые глаза излучают искры чистого огня.

Она ненавидит меня. Она хочет меня.

Любит меня.

Уже упираюсь кончиком в её вход, готовый погрузиться, как начинает звонить мой мобильный телефон. Глория пристально смотрит на меня, призывая не отвечать. Я ничего не могу поделать, потому что знаю, кто это. У важных имён на телефоне стоят разные мелодии звонка. А у него она легко узнаваемая.

Я вхожу в Глорию на несколько сантиметров и подношу палец к губам, приказывая ей замолчать.

Глава 11

Глория

Я пылаю.

От желания. От смущения. От ярости.