Жданов, отвали! (СИ) - Риччи Джас

– Никита Владимирович, у нас небольшой форс–мажор с Надеждой.

Я оставила врачам телефон Никиты как контакта, кому звонить если со мной что–то случится. Мама далеко, а этот чертяка успел познакомиться и подружиться со всеми медсестрами в отделении. И в отличие от университета, здесь наш роман сочли трогательным и милым.

Мне казалось, что я проспала неделю. Когда открыла глаза, голова была тяжёлая, словно чугун, губы пересохли.

– Пить, – обратилась, сама не понимая к кому, ведь взгляд всё ещё не сфокусировался толком.

Тем не менее я сразу поняла, чьи руки помогают мне сделать глоток, и тут же заставила себя открыть глаза и сфокусировать зрение на нём.

– Никита?

– Надя, что за геройства?

– В смысле? – переспрашиваю слегка заторможено, потому что тело еще не все пришло в себя после лошадиной доли успокоительного, которое мне, судя по всему, вчера вкололи.

– Мне вчера всё о тебе доложили, мелкая. Зачем так издеваться над собой? Ты разве не хочешь побыстрее выздороветь и вернуться домой?

– Сейчас я пытаюсь понять, почему твои полуголые фото мне присылает Геля и почему мы всё ещё не говорим об этом, Жданов. Какого чёрта это было? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Так хорошо получился? – нерадостно скалится и головой машет в сторону мобильника, – покажи, порадуй художествами Гели.

– Так хорошо, что меня лошадиной дозой успокоительного приспали, – хмуро бурчу, потянув руку за телефоном. Открываю фото и поворачиваю экраном к нему.

– Ничего не хочешь рассказать? – спрашиваю, пока он хмурится, глядя в экран.

– Вечериночка… – вновь улыбается, рассматривая себя на экране, – пятничная вечериночка у Гели в планах намечалась. Захотелось блеснуть своими прелестями, но немного адресом ошиблась. Не бери в голову. Я её не приглашал. Как пришла, так и ушла.

– Вечериночка, – негромко и офигевая повторяю за ним раздражающе приставучую песню Брежневой и закатываю глаза. – Ты бессмертный, Жданов. Если я бы не была сейчас так спокойна от лекарств, я бы тебе сейчас такую вечериночку устроила, что вся палата окрасилась бы в красный.

– Строгая ты девочка, Наденька, – сонно щебечет Вера Павловна, которая не скрывая души не чаяла в Нике. Да что тут, тут повально  все попали под его чары.

– По делом. Если ты никого не ждёшь – не открывай дверь. И не будет тебе бесплатного стриптиза, Жданов.

– Золотые слова, Вера Павловна, но Наденька у меня – огонек, вспыхнет не разобравшись. Но поверьте, я готов простить её за вознаграждение, – балагурит на все стороны этот комик, а отвечать конкретно не спешит, мне пришлось его солидненько ущипнуть. – Ай, мелкая, да ждал я вечером, ждал, но не Гелю, а доставку еды. Кушать очень хотелось.

– Никогда не поздно учиться готовить, раз к тебе на своих двух приходят полуголые десерты с шампанским, – я всё ещё сержусь, но выяснять отношения при пожилых соседках палаты – такое себе удовольствие. – Наклонись ко мне, Никита, – перевожу взгляд на его губы, обманом заставляя подумать, что сменила гнев на милость.

Но когда он наклоняется, я не целую его, а тихим хищным голосом шепчу:

– Я знаю Гелю и на что она способна. Скажи, что там не было прикосновений и поползновений, которые бы меня расстроили, – выжидающе смотрю ему в глаза.

– У Гели не такие сексуальные формы, как у тебя, – опять смеется, касаясь моих губ. – И пальцы не такие нежные.

– Зараза, – рычу негромко, – придётся пальчики блудливые таки переломать, как только меня отсюда выпустят.

Завидую его самообладанию. Сидит, улыбается, балагурит после такого инцидента. Вряд ли он бы находился в таком расположении духа, если бы ему кто–то скинул моё полуголое фото, а потом ещё выяснилось, что пальцы у него нежнее, чем у кого–то, кто посмел лапать меня.

Внутри начинает пылать пламя и я понимаю, что действие успокоительных рассеивается. Настроение на нуле, злюсь, а что с этим делать не понимаю.

Случилось то, что случилось.

– Я хочу знать всё в мельчайших подробностях, – хмуро ставлю условие, – и будь предельно честен со мной, потому что от этого зависит, сколько зубов эта дрянь сохранит.

32 глава

Вчерашний вечер коту под хвост. Моего самообладания хватило ровно на пять минут после слишком дрянного поступка Гели.

И я ожидал от Нади подобного представления: допроса с пристрастием. Впрочем, имеет право. Она ведь не осведомлена о финале битвы полов. А он был слишком ярким и шумным.

Я пытался отшучиваться, как можно меньше выдавать информации при посторонних. Бабульки в палате были весёлые, но и ушастые. Хочет знать, вижу по глазам. И мне не хочется, чтобы шальная кровушка мелкой разыгралась до очередного укола успокоительного.

– Дамы, простите, если  в моём рассказе проскочит мат и ваши уши скрутятся в трубочку, – смеюсь, а за мной и глаза и уши палаты.

Мне действительно неприятно вспоминать то, что наглая, пошлая студентка пыталась проникнуть в мои трусы. Будь я без штанов и трусов, или в халате или полотенце, мне бы со скоростью света сумели отсосать. А так я успел сильно стиснуть запястье девицы, тем самым пресекая её дикое желание поиметь меня. Был прав отец в мои далекие юношеские годы: никогда не мешай работу и постель, это чревато последствиями. И я не смешивал, везде блядствовал, трахал женщин, но не у себя на работе.

– Я её выгнал, когда она пыталась схватить меня за яйца. Её спасло только то, что ко мне забежал Тарас, он то и выволок пьяную разъяренную Гелю из моей квартиры. Я ему даже сказал: дружище, такие особы не стоят твоего внимания, женщина однодневка. Поразвлекаться – да, но что–то мутить – нет. Но сомневаюсь, что он услышал мои слова, – подмигиваю надутой Наде, и все это время не перестаю сплетать наши пальцы. – Успокоилась?

Стреляет рассерженным взглядом в меня.

– Я её удушу, – цедит сквозь зубы, всё же переплетая пальцы с моими и сжимая мою ладонь. – Тарас не представляет, в чём хочет запачкаться. У неё таких как он пол города. Но зациклена она на одном, – хмуро смотрит на меня.

– Давай о приятном. Я Тарасу не советчик. У меня есть приятные новости: в понедельник вечером прилетают мои родители.

– Ого, – слетает с губ растерянный возглас и девушка сводит брови, окидывая себя оценивающим взглядом, – да, красотка та ещё, – недовольно бормочет вслух и поднимает взгляд. – Меня выпишут в понедельник. Если, конечно, мои вчерашние поскакушки здесь не задержат.

– Если сегодня и завтра будешь пай девочкой, то выпишут. И я ещё вот что хотел сказать. На первое время я заберу тебя у себе. Попробуем жить вместе, посмотрим что из этого получится.

Я впервые решаюсь на такой эксперимент, но мне он очень интересен.

– Родители, жить вместе, – повторила растерянно Надя и ненадолго примолкла, поглаживая пальцем мою ладонь. – не спеши хмуриться, меня это радует и льстит, но если мыслить трезво – всё происходит слишком быстро. И не даром же говорят: поспешишь людей насмешишь. Ты уверен, что ты хорошо это обдумал?

– Надь, вот очнись,– смеюсь, – я тебя забираю на неделю, чтобы ты была после операции под присмотром и не толкалась в трамвае среди толпы. Так пойдет?

Впервые за всё время Надя рассмеялась.

– Подловил, значит, я услышала то, что хотела услышать.

Её рука легла мне на шею, Надя притянула меня к себе и поцеловала.

– Твоя взяла, Жданов. С тобой я на всё согласна. Не заставляй меня пожалеть об этом.

– Ай, Надя, Надя, – целую пухлые губы и ещё некоторое время общаюсь со своей неугомонной девушкой.

Доктор давал обнадёживающие прогнозы на счет выписки. Немного сетовал на вчерашнее происшествие. Надю вовремя завернули, вот и обошлось.

По возвращению домой, усиленно занимался устранением всех хвостов, чтобы максимально разгрузить следующую неделю. Родителям не говорил о том, что временно пожить забираю к себе Надю. Впрочем, мама, зная меня, руки потирает. А в эти дни спит и видит, что сын точно не оставит любимую девушку в беде. Что же, ещё один опыт, который нужно пережить. Я немного волновался, закупаясь продуктами. Мама любит готовить. И то время, что мы не будем посещать рестораны, она обязательно будет пытаться накормить меня чем–то вкусным.