Элен Вольф - Я выхожу замуж (СИ)
— Ты самая красивая женщина из всех, что я знаю.
Он, едва касаясь, провел губами по ее шее, и глубоко вдохнул. Теплый, едва уловимый запах Мэри Энн, нотка цветочного шампуня и неповторимый, невыносимо возбуждающий аромат ее кожи.
— И ты так вкусно пахнешь, — промурлыкал он, уткнувшись носом в ее плечо. — Я соскучился по тебе.
Ее тело под ним напряглось, и она задышала глубже, но снова промолчала. Но это пока. Скоро он заставит извиваться, стонать и кричать от восторга. И сначала все произойдет медленно, так, как она любит. Дэвид скользнул языком по ее губам, пробрался рукой под кофту, поглаживая упругий живот, и с удовлетворением отметил, что ее глаза затуманились ответным желанием.
— Что ты делаешь? — не выдержав, прохрипела Лиззи.
— То, чего мы оба хотим, — прошептал он, покусывая ее подбородок.
— Я не хочу.
— Не лги мне, Лиззи, — сосок, под его ладонью мгновенно затвердел, натягивая ткань бюстгальтера, — ты хочешь. Так же, как и я.
— Мое тело хочет, — нашлась она, — но не мой разум.
— Тогда выключи его. Ты нужна мне, Лиз. Я люблю тебя, и скучаю по тебе. Пожалуйста…
— Ты меня предал, — ее голос дрожал, — я не хочу, чтобы ты…
— Тсс… — Дэвид прижал палец к ее губам. — Я изо всех сил пытаюсь исправиться. Просто забудь об этом хоть ненадолго, пожалуйста. Я люблю тебя…
Он целовал ее, шепча, какая она красивая, нежная, желанная, до тех пор, пока она не поддалась и не начала отвечать. Дэвид разжал пальцы, и ее освободившиеся руки тут же обвились вокруг его шеи, притягивая ближе, рождая ощущение чистого триумфа, сменившегося чувством облегчения и благодарности. А потом все мысли вылетели из головы, потому что Лиззи прижалась к нему всем телом, впившись ногтями в плечи, и что-то простонав, поцеловала. Ее губы были теплыми и мягкими, распустившиеся волосы сводили с ума своим ароматом, а нежная кожа просто пылала под его ласками.
— Я люблю тебя, — выдохнул он, глядя в ее ярко-синие глаза, — тебя одну.
Дэвид поднял ее и усадил на себя, откинувшись на спинку дивана. Ее свитер полетел на пол через секунду.
Ему было больно видеть слезы, стекающие по ее щекам, и он, обхватив ее лицо ладонями, сцеловал их все, ощущая соленый вкус на губах. Черт возьми, как он мог обидеть эту женщину? Как он мог ее предать? Хотелось молить о прощении, но остатками разума Дэвид понимал, что сейчас не время. Потом, он все скажет потом. А сейчас он будет умолять ее другими способами, молча…
Она запуталась пальцами в пуговицах его рубашки, но вдруг резко остановилась. Дэвид не сразу сообразил, что звонит телефон. Ее телефон. Лежащий в кармане брошенной на пол куртки. По ее покрасневшим щекам стало ясно, что, скорее всего, это Джейсон Кларк.
Притяжение между ними исчезло, как только Дэвид заглянул ей в глаза, и увидел там чувство вины. Волшебство момента было разрушено. Лиззи не сдвинулась с места, сидя у него на коленях, а телефон все звонил и звонил, отдаляя их друг от друга все дальше и дальше…
***
— Да, мама. Я знаю, мама… Да… Да, я уверена. Да! — она закатила глаза. — Я позвоню тебе позже… Да… Пока.
Миа положила телефон на тумбочку и свернулась калачиком на кровати.
Никто. Никто не хотел за нее радоваться. Ни Дэвид, ни Лиззи, ни даже Кристина. Все считали, что она совершает ошибку, и старались как можно тактичнее об этом сообщить. Только брат не постеснялся сказать прямо. А если бы еще Сэм узнала, то она бы уж точно не поскупилась на нелестные эпитеты в адрес женитьбы «гомика» на «психопатке».
Это всемирный заговор!
Только родители Франсуа были рады предстоящей свадьбе, потому что еще не знали о ребенке и надеялись, что это будет традиционный, во всех смыслах этого слова, брак.
Миа перевернулась на спину и начала разглядывать потолок своей новой квартиры. Они еще не решили, где будут жить. Она хотела остаться здесь, но чувствовала, что Франсуа тянется обратно, в Париж. Вся его жизнь была сосредоточена там, но ведь и ничего новое ему было не чуждо, поэтому этот вопрос решили отложить на какое-то время. Если он захочет вернуться, она вернется вместе с ним. Это было бы правильно с ее стороны. Пока Миа наслаждалась моментами приятной близости между ними — спать вместе, смотреть телевизор, ходить по магазинам, готовить для него еду — что может быть лучше? Ей нравилось засыпать рядом с ним, нравилось видеть его лицо по утрам, нравилось завтракать вместе, нравилось ощущение былой легкости и защищенности. Уже было трудно представить, как она могла жить без него столько времени.
— Поговорила? — спросил Франсуа, входя в комнату.
— Да.
Он улегся рядом, обняв ее, и уткнулся носом в плечо.
— Они против?
— Нет, но не в восторге, — ответила Миа, не поворачивая головы.
Франсуа тяжело вздохнул и лег на спину, тоже уставившись в потолок.
— Эй. — Она перевернулась на живот, подперев голову ладонями. — Не расстраивайся. Ты же знаешь, они любят тебя. Ты член семьи. Просто они ведь знают, что ты… Они хотят мне счастья, но не могут понять, что с тобой я всегда счастлива.
— Иди сюда, — он потянул ее на себя и обвил руками, целуя в макушку. — Я все понимаю.
Ей было удобно лежать на нем, в его объятиях, вдыхать его неповторимый запах, чувствовать биение сердца. Они были слишком близки, как две половинки одного целого, и чувствовали себя комфортно, прильнув друг к другу. Миа часто засиживалась на его коленях, свернувшись калачиком, или лежала на его груди, как сейчас, ни о чем не думая. Временами ей хотелось просто держать его за руку, чтобы ощутить контакт и почувствовать внутреннюю уверенность. Друзья в Париже уже давно привыкли к подобным проявлениям и не обращали внимания, даже если Франсуа открывал им дверь с подругой, которая висела на его спине, как обезьяна, и при этом абсолютно спокойна строчила очередную смс-ку в телефоне.
— Мы как сиамские близнецы, — улыбнулся он, видимо, думая о том же.
— Скоро у меня вырастет живот, — Миа вздохнула, — и я не смогу разлеживаться на тебе.
— Chérie, ты меня удивляешь, — он рассмеялся, — тебе всего лишь нужно будет перевернуться на спину.
— Почему никто не хочет понять, что нам хорошо вместе?
— Они понимают. Просто хотят, чтобы ты была счастлива в… традиционном смысле этого слова. Ты же сама это сказала недавно.
— Я счастлива с тобой, — Миа заглянула ему в глаза. — И мне плевать на традиции. И на то, что ты гей. Плевать на все! Мы будем жить так же, как и раньше, ничего не изменится, обещаю!
— А что ты будешь делать, если встретишь достойного парня?
— А ты?
Они рассмеялись, но она подумала: «Это вряд ли, достойнее тебя нет никого в целом мире…»
